Через мгновение она повернулась и посмотрела на него. Но выражение ее лица не изменилось, оно будто было частью невидимой ткани, которую она ткала. Девушка неторопливо, поставив челнок на место, поднялась, глядя на гостя, сложив руки на груди.
— Шарлсон Наурия, — торжественно, но с волнением проговорил Хулиан, — мы, эмиссары Иерархии, пришли сюда исполнить волю Великого Бога.
Ее зеленые глаза улыбнулись при этих словах, если глаза могут улыбаться. Но Брат Хулиан отметил, что она смотрит сквозь него, куда-то вдаль. Что же там находится? Проклятая девчонка! Какое она имеет право оставаться такой спокойной?
Он взял себя в руки.
— Шарлсон Наурия, от имени Великого Бога и его Иерархии я арестую тебя!
Она склонила голову, и теперь в ее улыбающихся глазах сверкали дьявольские огоньки. Она внезапно подняла голову и раскинула широко руки.
— Беги, Пусс, — крикнула она повелительно, — скажи Черному Человеку!
Блестящий ноготь появился из ткани ее серого платья, откуда-то изнутри. Затем материя на уровне талии зашевелилась и через разрез что-то выскочило.
Что-то мохнатое) размером с кота, но больше похожее на обезьяну и невероятно тощее.
Быстро, как паук, оно без всяких усилий пробежало по стене, по потолку.
У Хулиана свело мышцы лица. С хриплым возгласом его компаньон выбросил вперед руку. Из указательного пальца вырвался голубой луч, который зигзагами перемещался по стене и потолку.
Существо задержалось на мгновение возле дыры в потолке, озираясь. Затем оно исчезло, и голубой луч с опозданием вырвался через отверстие в небо, где светила одинокая звезда.
Но Хулиан продолжал смотреть вверх, челюсть его мелко дрожала. Он успел разглядеть лицо существа. Не тогда, когда оно бежало по стенам, а когда остановилось на мгновение, оглянувшись.
Не все части лица присутствовали на нем. Некоторые отсутствовали вовсе, другие слились в одно целое. И мягкая шерсть покрывала это лицо.
Но, несмотря на шерсть, можно было рассмотреть это лицо — без носа, без подбородка, искаженное диспропорциями — отвратительная, но вполне узнаваемая карикатура на Шарлсон Наурию!
И шерсть на лице была того же цвета, что и темные волосы девушки.
Наконец Хулиан посмотрел на нее. Она не двинулась с места. Глаза ее продолжали улыбаться.
— Что это за существо? — спросил он. Скорее, это была испуганная мольба, чем повелительный вопрос.
— Разве вы не знаете? — медленно ответила хозяйка.
Она взяла шаль, висевшую на спинке стула.
— Я готова, — сказала она. — Разве вы не пришли забрать меня в Святилище?
И, накинув шаль, она пошла к двери.
На улице стало еще темнее, тишина казалась могильной. Если прихожане что-либо услышали, никто из них не вышел узнать, в чем дело. Конечно, это закон, но Брат Хулиан от души хотел, чтобы этот закон хоть раз был нарушен. Или чтобы им встретился патруль деканов.
По узким темным улицам и светящемуся маяку Святилища торопливо плыли два фиолетовых нимба.
Если бы хоть девушка шла побыстрее. Конечно, они могли бы поторопить ее, коснуться своими перчатками, но Хулиану не хотелось причинять ей боль: ведь пока она была послушна и миролюбива. К тому же это существо наверняка где-то рядом по крышам преследует их. В любой момент он может посмотреть вверх и увидеть эту жуткую карикатуру на фоне звездного неба.
Когда они подойдут к Святилищу, все окажется по-другому.
Темные двери домов, темные пасти улиц на перекрестках остались позади. На следующем перекрестке нужно повернуть налево, чтобы миновать заколдованный дом, напомнил себе Хулиан.
Но когда они дошли до перекрестка, улица налево была закрыта стеной мрака. Глубокая чернота.
Не такая чернота, когда светятся звезды, по ней они шли, но чернота абсолютная, на фоне которой все, даже самое черное, кажется черным.
И ничего больше.
Хулиан заглянул под нимб, в лицо Брата Арольда, и увидел вопросительный испуганный взгляд.
Торопливо, словно боясь передумать, они погрузились в черноту. Девушка между ними.
Их нимбы сразу погасли, и они оказались в абсолютном мраке.
Они поспешно вынырнули обратно, как из чернил. Одно жуткое мгновение Хулиан даже думал, что они останутся во мраке навеки.
Они свернули направо, мрак уже заполнил и эту улицу.
А Шарлсон Наурия стояла спокойно между ними. Она могла бы бежать от них, когда была в черноте. Они не осмелились бы преследовать ее. А вдруг девушка тоже боится мрака? Но Брат Хулиан сомневался в этом.
Уголком глаза он осмелился посмотреть назад. И там было именно то, чего он боялся. Чернота заливала уже улицу, по которой они только что шли. Темень преследовала их!
Единственный открытый путь для них — вперед, мимо заколдованного дома. Кто-то стремился, хотел, чтобы они там прошли, кто-то загонял их туда. Если они не пройдут туда, чернота нагонит их и поглотит.
Видимо, они оба одновременно подумали об этом, так как торопливыми шагами бросились вперед, таща девушку за собой.
Мрак бесшумно гнался за ними, почти настигал их. К тому времени, когда они добрались до площади и заколдованного дома, они почти бежали.
Этот дом много выше остальных, он носил на себе печать запустения. Но Хулиан едва бросил взгляд на жуткое строение с высокими узкими окнами, похожими на прищуренные слезящиеся глаза. Мрак неожиданно нахлынул на них со всех сторон, охватив их, как сетью. Он отрезал им все пути, кроме одного. И темень постепенно стягивала свои жуткие объятия, подталкивая, направляя их к потрескавшейся овальной двери дома…
И тут Хулиан испытал вспышку отчаянного, рожденного страхом мужества. Он указал пальцем на Наурию.
— Именем Великого Бога, если ты не прогонишь мрак, я сожгу тебя, — проговорил он дрожащими губами.
И мгновенно мрак охватил их, так что Хулиан не видел ничего.
— Не буду! Не буду! — отчаянно закричал он, опуская руку.
Мрак медленно отступил.
И теперь Шарлсон Наурия улыбнулась ему губами. Она протянула руку, и, прежде чем он понял, что она хочет сделать, она ударила рукой по его груди в определенном месте. Мантия его сразу опала, нимб мигнул и погас.
Она похлопала его по щеке, как ребенка. Кожа его напряглась при мягком прикосновении ее руки.
— Гуд бай, маленький Брат Хулиан, — сказала она, проскользнув в дверь заколдованного дома.
Мрак моментально исчез.
И тут они увидели бегущего по улице Дета.
— Ваша арестованная! Где она? — быстро спросил он.
— Разве ты не видишь, какой жуткий мрак? — сказал Хулиан.
Дет отступил от него.
— Я не считал, что жрецы боятся темноты.
Некоторое время Хулиан думал только о том, что декан оскорбил его.
— Она вошла сюда, — злобно сказал он, — и если ты так хочешь забрать ее, почему бы тебе не пойти за нею?
Дет отвернулся от него.
— Поднять прихожан! — крикнул он кому-то. — Выставить кордон вокруг дома.
Затем он снова обратился к Хулиану:
— Возможно, меня завтра попросят войти сюда и очистить этот дом от зла. Ты очень хочешь видеть, как я войду в этот дом? Тогда я попрошу, чтобы тебя послали со мной, руководить моими действиями.
Рука коснулась локтя Жарля, слегка пожала его и отпустила. Это означало:
— Оставайся здесь!
Он ощутил под ногами ящик или скамью, но не стал садиться.
Постепенно во мраке стали появляться детали комнаты, где он находился, как будто художник рисовал их фосфоресцирующей краской на темном фоне.
Жарль находился в большой комнате с низкими потолками. Он понял это еще раньше по звуку своих шагов.
В дальнем конце комнаты на возвышении находилось что-то вроде кресла или трона. Перед ним стоял стол, на котором лежала старая раскрытая книга. Какие-то маленькие существа играли возле трона. Он не мог рассмотреть их, но, улавливая где-то на полу движение, слышал царапанье, шуршанье, шелест.
Затем одно из существ вспрыгнуло на трон — маленькое, очень тощее, напоминающее по виду обезьяну.
То, что произошло потом, заставило Жарля содрогнуться, мурашки побежали по коже. Существо заговорило! По крайней мере, он слышал какой-то тоненький шепот; он был мало похож на человеческий голос, и все же это была речь человека. Жарль едва улавливал обрывки разговора.
— … вечером, Миси?
— В его мантии. Жрец Четвертого Круга… перепуганные мозги…
— Джиль?
— … ушел туда, чтобы сказать…
— Мег?
— На… на его груди, пока спал…
— И Пусс? Но я знаю…
— Да, Дикон.
Тот, что сидел на троне, наверное, спрашивал. Остальные отвечали ему, докладывая, будто он их предводитель. Последний голос был настолько знаком Жарлю, что он вздрогнул.
— Кто вы? — громко спросил он. В голосе его было гораздо больше уверенности, чем он ощущал на самом деле. — Что вы хотите от меня?
Эхо его голоса покатилось по комнате и умолкло. Ответа не последовало, только шуршанье. Трон уже оказался пуст.
Жарль сел. Если они решили играть с ним в эту игру, то он не может воспрепятствовать им. Но своего страха и подавленности он не покажет.
Но какая у них цель? Пытаясь найти объяснение действиям своих освободителей, он стал вспоминать, что произошло с ним с тех пор, как он ждал смерти на Большой Площади.
Первая часть случившегося потом помнилась ему плохо. Он тогда находился в шоке. Ощущение чего-то твердого, полупрозрачного вокруг себя… Ослепительный голубой свет и оглушительный голос, смех… А затем тошнота от быстрого подъема и последующего спуска в черную дыру, принявшую их.
Потом ожидание в кромешной тьме. Затем руки, которые повели его в темноте и затем оставили в небольшой келье. Снова ожидание — и вот его привели сюда.
Долго он всматривался в возвышение и трон, пока ему не стало казаться, будто он видит какие-то призрачные очертания. Настолько призрачные, что они исчезли, стоило ему посмотреть на них. Странные силуэты сидели между ним и бархатной темнотой, скрывающей дальнюю стенку. Но между ним и троном не было никого.
Внезапно в одном из силуэтов он уловил фосфоресцирующее свечение — в том месте, где должны быть зубы. Затем желтоватые полоски, движущиеся в воздухе. Пять полосок. Пять пальцев: кто-то махнул рукой в воздухе.
Жарль посмотрел на свою руку. Каждый его ноготь на руке светился желтым светом. Видимо, комната освещается ультрафиолетовыми лучами. Значит, силуэты — это живые существа, одетые в соответствующую одежду, которую не видно в ультрафиолетовых лучах.
