Охренеть, какие познания… Вряд ли на них далеко уедешь...
– Шикарное предложение, – отвечаю я и с ноткой сарказма добавляю. – Только оно опоздало. Я решила перестать быть айдолом.
– Как это? – не понимают меня на той стороне соединения. – Что значит это твоё – «перестать быть айдолом»?
– Я решила, что я теперь буду – музыкальным продюсером. – гордо отвечаю я.
На несколько мгновений в разговоре возникает пауза.
– Просто диву порой даёшься, насколько девушки легкомысленно себя ведут. – с сильным неодобрением в голосе произносит потенциальный работодатель. – Буквально совсем недавно ты просто слушать ни о чём другом не хотела, кроме айдольства, а теперь вдруг – не хочешь! Как так можно быстро менять свои взгляды на жизнь?
– Точно так же, как меняешь их ты. – отвечаю я, указывая на аналогичность. – Сегодня солдат, завтра – владелец агентства.
– И ты сможешь быть продюсером? – сделав паузу, с сильным сомнением в голосе спрашивает ЧжуВон.
– Этот бизнес не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться. – раз он стал меня повторять, отвечаю я ему его же словами. – Основой его является наличие композитора, пишущего популярные произведения. Такой композитор имеется. Это я.
– Ты себя слишком самоуверенно ведёшь.
– Что поделать? Будешь ждать, пока предложат – состаришься.
– А что тогда мне делать с моим развлекательным агентством?
– Лучше ничего не делайте. С вашим знанием шоу-бизнеса оно гарантировано обанкротится, господин ЧжуВон. – даю я щедрый совет.
– Слушай, я из-за тебя второй раз ломаю рёбра. Не могла бы ты быть немного повежливей? Я парень и старше тебя. Веди себя как положено.
– Никаких проблем, ЧжуВон-оппа. Что вы хотели?
– Я хочу конструктивного разговора. Я предлагаю тебе быть единственной звездой в моём агентстве, а ты капризничаешь! Чего тебе ещё надо?
– У меня контракт с «FAN Entertainment».
– Он у тебя на четыре года. Год уже прошёл. Когда моя служба закончится, останется всего два.
– И что будет происходить эти два оставшиеся года?
– Ты будешь отрабатывать контракт с агентством до его завершения, а я буду готовиться к твоей встрече.
– Два года? – удивляюсь я.
– Сколько надо, столько и буду готовиться. – обещает мне ЧжуВон и произносит нравоучительным тоном. – Подготовка к старту бизнеса должна проходить без спешки.
Охренеть… к чему такие жертвы? Что-то тут не то…
– Я петь не умею. – привожу я ещё один аргумент «почему я не могу» и пытаясь сообразить, что значат эти длительные уговоры.
– Но ты же пела уже здесь и в Японии? – возражает мне мой собеседник. – Нормально. Людям нравится.
А не собирается ли этот хитрый меркантильный «пацак» прикрыться мной и агентством от своей семьи? – приходит мне в голову мысль. – Служить ему осталось год, или около того и он задумался о том, что он будет делать потом, «на гражданке»! Дома ему батя, наверное, сказал ему – «Вали, работай! Все работают, и ты иди!», а он, значит, придумал способ как от этого «откосить». Два года он будет «готовиться», потом я ему, «впахивая», обеспечу «динамику развития компании», а он будет в это время вести свободный образ жизни. Шоу-бизнес, занятие яркое, если смотреть из зала на сцену, девочки молодые, сексапильные, готовые на многое ради дебюта и продвижения… Это ему не агентство будет, а настоящая синекура! От он жопа хитрая с ушами!
– Нет, я не согласна. – говорю я не став уточнять вопрос со своим вокалом.
– С чем ты не согласная? – спрашивает ЧжуВон.
– Я решила работать на себя. – говорю я. – Открою агентство, буду получать все деньги, которые заработала. Посредники мне не нужны.
– ЮнМи, нельзя быть такой жадной. – с конкретным неодобрением в голосе «осаживает» меня ЧжуВон. – Ты собралась заниматься бизнесом, в котором всё решают знакомства. Берёшься за дело, даже вначале не изучив его. Как можно так легкомысленно относиться к зарабатыванию денег? С таким подходом ты разоришься меньше чем за полгода. Ты что? У тебя нет для этого связей!
– А у вас они есть, ЧжуВон-оппа? – иронично интересуюсь я, имея в виду эти самые «связи».
– Конечно. – уверенно отвечает мне он. – У моей семьи очень большие связи.
– Ну так пусть тогда ваша будущая участница вашего агентства исполнит со сцены сингл – «Связи». – предлагаю я и язвительно добавляю. – Успех будет потрясающим!
ЧжуВон некоторое время молчит в трубку.
– Похоже, ты не осознала всех плюсов предложения, которое можно получить в жизни только раз. – наконец, с сожалением в голосе произносит он. – Наверное, причина этому – удар по голове…
– Да, господин ЧжуВон. – всё так же, с иронией интересуюсь я. – А почему в вашей части, в музее, миномёт и мины безопасно не приварены к полу?
– Смотрю, приличные манеры от тебя ещё дальше, чем были. – с сожалением в голосе отвечает ЧжуВон на мой вопрос.
– Не, ну действительно? – продолжаю я прикалываться дальше. – Я слышала, что нормальный музей способен выдержать «попадание» в него класса школьников в течении минимум получаса. А твой музей развалился после десяти минут «попадания» в него всего лишь группы изнурённых диетой айдолов-пенсионерок. Хлипкий какой-то музей в морской пехоте…
– Вместе с ними в него попала ты. – объясняет причину столь быстрого «развала» ЧжуВон и с угрозой в голосе обещает. – Я тебе потом всё объясню, про прочность.
– Аж прямо вся дрожу от нетерпения. – сообщаю я.
ЧжуВон выдыхает в трубку. Снова пауза.
– Если у тебя всё, то тогда – пока. – довольно говорю я. – Лягу лежать дальше. У меня голова болит.
– Подожди! – останавливает меня ЧжуВон. – Я ещё не всё сказал, что хотел. Ты можешь адекватно воспринимать человеческую речь?
– Всегда. – уверенно отвечаю я.
– Такое дело. У моей хальмони скоро день рождения. Я хочу заказать тебе, написать для неё песню…
Пфф… – изумлённо выдыхаю я и думаю. – Когда? Он чё, обалдел, что ли? Тут в долгах весь, как в шелках и ему ещё, что-то напиши! Словно я рог изобилия, а не утомлённый солнцем и прибитый упавшим на него миномётом, странник… Что я могу написать в таком состоянии? Да ничего! Вот что можно написать в таком состоянии?? Хм… а ведь… да! Точно! Мульча, пасибо! А если это правильно преподнести, вполне возможно, что получится обменять Аллу Борисовну на дядю.
– И что я за это получу? – имитируя крайний интерес, спрашиваю я.
– А что ты за это хочешь? – осторожно спрашивают на той стороне, видимо уловив мою эмоцию.
– Месяц отпуска! – называю я первую цену.
– Давай говорить серьёзно. – предлагает в ответ на это мне ЧжуВон.
– А если серьёзно, то это не телефонный разговор. – уже серьёзным тоном говорю я.
– Хм… – озадаченно хмыкает ЧжуВон. – Даже так?
– Дело срочное, времени мало. Приезжай прямо сейчас, я тебе всё расскажу. – обещаю я.
– Я в госпитале! – возмущается ЧжуВон и напоминает. – У меня рёбра!
Мд-а, я это как-то подзабыл, что он «болеет». И что? Мне самому мчаться к нему? С моей головой сейчас это будет весьма проблематично... Может, не стоит заморачиваться «секретностью» и обсудить всё по телефону? Пфф… А если кто – подслушает? Корея – высокоразвитая в технологическом плане страна и следят тут за гражданами наверняка не меньше, чем в Америке. Подставлю дядю и его семью, плюс семью ЧжуВона и его самого. Нет, не стоит этого делать. Тогда как? Пфф…
Задумываюсь, как разрешить ситуацию.
Уж больно момент кажется хорошим. Из тех, которые не стоит выпускать из рук. Клиент сам проявил активность, сам «выбежал из леса», чё б его не подстрелить, как говорится? Вот только, как? А если зайти с другой стороны? Что бы сказала девушка парню в такой ситуации? О! Я знаю, чтобы она сказала! Слава богу – наученный.
– У всех – рёбра. – отвечаю я ЧжуВону. – У некоторых ещё и голова. Что, из твоего госпиталя уйти, что ли нельзя? Это же не через забор воинской части лезть в самоволку. Ты же парень, сам сказал. Приезжай, я тебя жду. Мне нужна твоя помощь.
