Нет, тут нужно было действовать по-другому. Разбираться с оборудованием зашвырнувшей нас в другую галактику мобильной лаборатории, изучать навигационные карты реликтов и принятые у этой древней расы системы координат, чтобы рассчитать обратный прыжок. Или требовать от охранной системы лаборатории подкинуть фрегат «Паладин Тамара» куда-нибудь поближе к одной из станций расы гэкхо или миелонцев, чтобы дальше мы могли уже добраться своим ходом на уцелевших маршевых и маневровых двигателях. Вот только проблема состояла в том, что после прыжка общение со станцией прекратилось, и охранная система лаборатории не отвечала на все мои попытки контакта.

На мостик вернулся Дмитрий Желтов, которого я посылал в медицинский блок – у нашего основного Пилота Звездолёта сильно болела левая рука в плече, и после проведенного Сканирования у меня зародилось подозрение на перелом. Дмитрий же упорно отнекивался – говорил, что травма ерундовая, и всё само пройдёт. Но, судя по фиксирующей повязке, моё подозрение подтвердилось.

– Ты был прав, капитан, трещина в кости, – сообщил Дмитрий со смущённой улыбкой. – Наш Медик Мауу-Ла быстро провёл обследование, вколол мне в предплечье заживляющие наниты и выставил меня за дверь, сказав дня три поберечь руку. На самом деле я даже удивлён, что Медик меня принял. Он там сильно занят, операцию нашей миелонской Переводчице проводит. Причём похоже очень сложную, раз даже взял в ассистенты ремонтного бота Кирсана. У герд Айни тяжелейшие травмы, я даже расслышал обращённую к Кирсану жутковатую фразу: «если не восстановим сосуды, миелонской девушке потребуется ампутации обеих передних лап».

Да, я знал, что рыжая миелонская красавица пострадала очень сильно – её вынес сам герд Мауу-Ла из разгерметизированного разрушенного взрывом отсека. Ампутация обоих рук… Жуть-то какая… Если страшный диагноз лекаря подтвердится, то на месте Айни я бы предпочёл переродиться в здоровом теле в точке воскрешения на Касти-Утш III. Кстати… нужно бы передать ожидающим там четырём членам экипажа инструкции, что делать дальше. Моя компаньонка Торговка герд Улине Тар, Штурмовик герд Тыо Пан, Пулемётчики Тимка-Ву и Кислый, а также Суперкарго Аван-Той не пережили космического сражения с мелеефатской флотилией и должны были уже возродиться на миелонской космической станции. Я обернулся ко всё ещё рвущему на себе волосы от расстройства Навигатору и произнёс чётким командным голосом:

– Аюх, хватит ныть, соберись и возвращайся к работе! Выходи в реальный мир и свяжись там с моей первой помощницей. Передай Улине-Тар, пусть вместе с остальными возродившимися членами экипажа ближайшим грузопассажирским «Шиамиру» летит на Землю. Ей там и к свадьбе нужно готовиться, и прибывшие два перехватчика нужно приводить в порядок и оформлять в местном космопорте. Да и вообще, что ей без толку время терять на миелонской станции? Мы не станем возвращаться в систему Касти-Утш, а полетим сразу к Земле… Если, конечно, придумаем способ, как туда добраться… – последнее предложение я произнёс совсем тихо, скорее лишь для себя самого, чтобы остальные находящиеся в капитанской рубке игроки не могли расслышать.

Авторитет повышен до 84!

Да, всё правильно сделал! Члены команды по-прежнему верили в своего капитана и рассчитывали, что я сумею их вытащить из сложной ситуации без необходимости самоубиваться и возвращаться таким неприятным способом в изученную часть Вселенной. Я немного приободрился и воспользовался рацией, чтобы связаться с нашим Инженером Орун Ва-Мартом и руководимой им первой ремонтной бригадой из восьми игроков, которые в скафандрах вели сейчас работы на внешней стороне корпуса фрегата, топая при этом как слоны. Я мог наблюдать за их действиями с камер двух Малых охранных дронов, которые носились сейчас в «пузыре» под силовым полем лаборатории.

Второй бригадой руководила принцесса герд Минн-О Ла-Фин, в задачи этой группы входили расчистка повреждённого коридора у грузового отсека от обломков и восстановление пригодной для дыхания атмосферы во всех жилых каютах. В число работников второй ремонтной бригады я включил и Нефертити. Да! Это стало для меня удивительным, но НПС-дриада не исчезла с корабля после гибели своего мужа Пулемётчика Кислого и как ни в чём ни бывало, по крайней мере пока, продолжала существовать самостоятельно. У меня имелось возможное объяснение этому феномену, но я пока не спешил его озвучивать остальным.

Орун Ва-Март ответил мгновенно, словно только и ждал моего вызова:

– Капитан, ведём осмотр повреждений обшивки фрегата, отмечаем пробоины. Пока насчитали восемь сквозных дыр, все в правом фюзеляже. Это, не считая оторванного грузового отсека и половины правого стабилизатора. Дыры заделать герметиком возможно, уже занимаемся этим. Но вот запасных плит на восстановление всей обшивки не хватит, я уже подсчитал. И грузовой отсек придётся полностью отсоединять – он представляет из себя сплошное месиво перекрученных кусков металла и для дальнейшего использования непригоден.

– Эээ… – я решил уточнить важный момент. – Правильно понимаю, что после такого центровка собьётся, и сесть на любую планету с атмосферой фрегат больше не сможет?

Из наушников послышался горький смех Инженера:

– Капитан, с такими серьёзными повреждениями фюзеляжа и оторванным стабилизатором о посадке на планеты можно пока что забыть. Тут скорее нужно думать, как вообще привести звездолёт в более-менее пригодное для полётов состояние…

– Понятно, – я прервал Инженера на полуслове, не дав ему в общем канале портить настроение всей слушающей наши переговоры команде. – А катер в ангаре исправен? Я собираюсь слетать к лаборатории реликтов. Нужно посмотреть, что там да как.