— Тильда Морис, директор детского дома, думаю отправимся прямо к ней. — ответил ФИск.
— Отлично, значит к ней и направимся. — произнес Пашу и направился к забору детского дома, Фиску только и оставалось как следовать за ним, было понятно, что Пашу хочет как можно быстрее разобраться со всем и вернуться в бункер чтобы поспать хоть пару часов.
На входе парней попробовали остановить тройка вооруженных винтовками мужчин. Фиск не собирался выяснять кто они такие, а потому просто при помощи псионики усыпил их и телекинезом отнес под уцелевшее дерево.
А дальше до самого главного корпуса их так никто и не попытался остановить. Хотя провожали их взглядами весьма внимательно. Так что не странно, что Тильда встретила их перед входом.
— Что вам тут надо? Вы и так уже забрали все что можно. — закричала на них Тильда. Фиск с трудом узнавал в этой женщине директора, она явно не спала уже несколько суток, огромные фингалы под глазами, усталость, немытые волосы, все это говорило об давнем отсутствии отдыха.
— Директор Морис, вы явно меня с кем-то перепутали, — выступил вперед Фиск сложив шлем скафандра.
— Фиск? Ты жив? — после этого она подбежала к парню и попытался обнять несмотря на то, что парень был одет в скафандр. — Как Маари? Как остальные?
— Директор, я жив, здоров, Маари в безопасном месте вместе с Нури и Вааком, еще трое мелких выжило.
— Это все? — с болью спросила Тильда.
— К сожалению прорваться удалось только нам. Дерек погиб пытаясь остановить инцепторона. — произнес Фиск, — Давайте пройдем к вам в кабинет и пообщаемся, он вроде бы уцелел? И заодно расскажите о тех с кем вы нас перепутали.
Фиску пришлось слегка давить ментально чтобы Морис воспринимала его серьезно, а не как ребенка. Все-таки он вырос на ее глазах и воспринимать его иначе как ребенком она не могла.
Она и сейчас собиралась оставить парня тут, ради его же блага конечно же. Так что Фиску пришлось давить ментально чтобы избежать этой участи. Сейчас в сознании Тильды боролось два образа, образ Фиска мальчика из ее детского дома и образ взрослого мужчины с которым можно обсуждать важные темы.
Кабинет директора был практически пуст. Остался лишь сломанный стол и металлические шкафы вдоль стены. Все остальное было разгромлено, видимо пока они были в убежище тут хорошенько постарались мародеры.
Морис смутилась такого состояния своего кабинета, она всегда была перфекционисткой и разгромленный кабинет она воспринимала весьма близко к сердцу.
— Директор, почему я не вижу девочек старше двенадцати? — спросил ФИск в первую очередь.
— Их забрала банда Марка Бластера вчера вечером. Они прилетели на флаере и и под дулом десятка винтовок забрали из с собой. Я попыталась помешать, но удар прикладом по голове вывел меня из строя. Когда очнулась осталось трое ублюдков якобы для охраны детей. — в ярости произнесла она, — Я поэтому и посчитала, что вы связаны с ними раз они пропустили вас.
— Вот оно значит как, — тихо произнес Фиск. — Знаете где этот Марк находится?
— Это все знают, арена «Момерету». Они изначально ее захватили после того как отбили первую атаку зиургов. — прошипела Тильда, — Устроили черный рынок и бордель, — сжав кулаки произнесла женщина, было понятно, что она в ярости.
— Думаю вам стоит немного поспать, — произнес Фиск и усыпил Морис.
— Фиск, ты что задумал? — спросил Пашу.
— Ты сам все слышал, я собираюсь наведаться на арену. — произнес Фиск сдерживая ярость внутри себя. Он и не предполагал, что судьба девочек из детского дома так сильно затронет его чувства. Все таки почти семь лет жизни с ними дает о себе знать.
— Декс попросил не искать проблемы себе на задницы. — произнес Терн.
— Ты как хочешь, а я отправлюсь туда обязательно. Как ты думаешь для чего им девочки старше двенадцати? Я не позволю этому произойти, — произнес Фиск после чего вышел из кабинета Морис.
— Постой, — окликнул Фиска Пашу. — Я с тобой, но надо отправить сообщение на случай если понадобиться помощь.
— Ты прав, — согласился Фиск и отправил сообщение Дексу как главе отряда. — Можем идти, надо немного разведать, что к чему там на арене и с этим нам помогут «охранники».
— Главное не перестарайся, не хочется избавляться от трупа, — пошутил Пашу.
Троица охранников за прошедших пятнадцать минут успела обзавестись веревками на руках и на ногах и лишиться половины зубов заодно. Очень уже не любят детдомовцы когда крадут своих у них.
Повезло, что Лорак успел и вовремя остановить и не дал забить насмерть. Но и так Фиску пришлось вколоть каждому колонию бактерий которые должны будут устранить внутренние повреждения.
Приложив обе руки к вискам первого ублюдка ФИск сосредоточился и вспомнил как ранее создавал он ментальную связь. В голове сразу возникло воспоминание как он очутился в подсознании Микиль где та была в виде маленькой девочки.
В этот раз проникновение в подсознание прошло легко. В качестве защиты был лишь фоновый шум от работы нейросети. Обойти его мог практически любой псион с направлением менталистика.
А вот дальше Фиск оказался в баре. Он не сразу поверил в увиденное. Оказывается у допрашиваемого все воспоминания были в виде алкогольных напитков разлитых по тысячам, десяткам тысяч бутылок.
За стойкой также находилась не проявленная до конца проекция сознания в подсознании. Что говорило о не самом лучшем варианте организации сознании. Обычно к пятнадцати годам сознание уже полностью проявляется в бессознательном подсознании.
Бутылки с напитками-воспоминаниями находились на разных полках в хронологическом порядке. И это был один из самых простых способов организации воспоминаний.
Причем более старые бутылки были не полными. А те которые судя по всему содержали воспоминания двадцатилетней давности и вовсе были почти пустыми. Взяв последнюю бутылку в руки Фиск налил в появившийся бокал последние воспоминания.
Это оказались воспоминания о том как их владелец увидел подходящего Фиска и Пашу к детскому дому. Тут Фиск не смог удержаться чтобы не фыркнуть. Ублюдок заметив низкого Фиска посчитал его каким-то коротышкой и заранее презрительно к нему относился.
Выпивая воспоминания одно за другим Фиск быстро добрался к арене «Момерету», последний месяц жизни бывшего работника пекарни специализирующейся на натуральном хлебе был полон алкоголя, наркотиков, женщин и противоправных действий.
