– Так вы…
– Ага. Девы Флота или канмусу. А кого еще ты ожидал встретить посреди моря?
– И где мы сейчас?
– Ну а где нам еще быть… Передовая оперативная база Объединенного Флота ООН, остров Тиниан, Марианский архипелаг.
«Вот это кидануло со Средиземного-то…» – этой новости я удивился даже как бы не больше, чем подтверждению своего попаданства в мир корабледевочек. – «Хорошее такое «северное сияние» нам попалось, нажористое, да…»
А Сэнди – или Атланта? – продолжала:
– Вернее – база тут была вот еще совсем недавно. Но трое суток назад крупные силы Глубинных разнесли тут все вдребезги и пополам. Такие дела…
Американка прошла к соседней койке, села на нее и подняла свои очки на лоб. Глаза у канмусу оказались светло-карие и глядели на меня вполне дружелюбно.
– Трое суток? Я столько тут и пролежал? Спасибо, кстати. За помощь и вообще… Я твой должник.
– Сочтемся, – махнула рукой русая, рассматривая меня.
– Но если база уничтожена, то те, кто здесь были…
«Обычная, даже малая база флота, должна насчитывать просто уйму народу, а тут речь об опорной базе… Хотя о чем это я – это же база канмусу. Может, у них действительно, как в том сериале, служат только девчонки и Адмирал-невидимка?»
– Судя по всему, большая часть наших смогла отступить и направиться к Филлипинам, – прервала размышления моя собеседница. – Наверняка со стаями глубинников на хвосте.
– А тогда вы…?
– А мы – вернувшийся эскорт, сопровождали конвой до базы Курэ. Попали в зону блэкаута, обратно шли вслепую. И теперь сидим здесь, подперев дверь поленом. Потому что на месте станции дальней связи большая яма, а до ближайших баз ОФ в Японии или Борогане нам самим не достучаться.
– Так что, мы тут как бы заперты?
– Не то чтобы вот прямо заперты… – слегка наморщила нос Сэнди. – Просто идти на прорыв прямо сейчас точно не стоит; окрестные воды кишат тварями всех мастей, плюнь в море – и сто процентов попадешь в какую черную или бледную харю. А еще мы смогли подхватить из воды почти спекшуюся «Фусо». Она сейчас в ремонтных доках, те, что были под землей, уцелели. И пробудет там недельки две-три точно. Вот подлатаем наш единственный линкор, сами соль с ушей стряхнем, а там, глядишь, и глубинники по норам расползутся. Так что пока – «Полдень, господа! Джентльмены пьют и закусывают!»
И Сэнди махом ополовинила одну из литровых бутылок с водой на тумбочке.
– Хотя, ладно о нас – ты-то кто такой? Среди персонала я тебя не помню, да и не мог ты тут быть, возрастной ценз служащих базы – от 30 лет.
– Я – Роман. Можно просто Рома.
– Рома? Ты итальянец? Хотя нет… Русский? Гм. Рома… Может, тогда просто Рэм? Не возражаешь?
– Да нет… Сэн.
– Ну, вот и заметано. Японки, кстати, так меня и называют – Сэн. Говорят, им так привычнее, а я и не против, – и девушка добавила, повернувшись вполоборота. – Мири, да не напрягайся ты так – морщины на лбу появятся. Видишь же, с ним все вроде нормально.
– Посмотрим, – негромко произнесла брюнетка, зайдя внутрь и подперев стену у двери. И продолжая наблюдать.
– Так откуда ты тут взялся? Хотя, еще успеешь рассказать, – и американка протянула мне принесенную сумку. – Держи. Сначала перекуси.
И только сейчас я понял, что дико хочу есть.
В сумке оказалась настоящая мешанина из разукомплектованных сухпайков, банок с шипучкой и шоколадок.
Понаблюдав с минуту, как я бодро уминаю принесенные разносолы, девушка отошла к напарнице, по-прежнему изображающей у входа стойкого оловянного солдатика.
Утолив острый голод и снова напившись, я стал изучать содержимое сумки подробнее, и наткнулся на небольшой, но довольно-таки увесистый пакет в толстой пластиковой запайке с напечатанным совершенно зубодробительным индексом.
Я надорвал зубчатую с краю упаковку и вытащил темно-коричневый, толстый брикет размером с ладонь. Пах он как-то странно – смесь какой-то химии и, неожиданно, лимонной цедры. Несмотря на съеденные галеты, три банки с колбасным фаршем и какое-то мясное рагу, я все еще был голоден. И осторожно откусил от брикета.
На вкус он походил на плотный и немного подсохший шоколадный бисквит со слегка солоноватым привкусом, необычным, но не противным. И вызывал такое обильное слюноотделение, что я бодро заработал челюстями.
– Эй! Тебе это нельзя – выплюнь сейчас же! – вернувшаяся Сэнди нахмурилась, увидев, что я ем.
– Почему это нельзя? – спросил я, проглотив разжеванное. – Вполне себе вкусно.
– Серьезно? Ну, тогда ты попал, братан, – коротко рассмеялась девушка. – Я сама видела, как однажды новичок из ремонтной роты на спор съел пару ложек этой вкусняшки.
– И..?
– Как он потом на сортирной тяге на геостационарную орбиту не вышел – ума не приложу, – и канмусу фыркнула. – Ему добрые техники даже поручни к толчку приварить хотели…
– Серьезно? – подавившись смехом, я поневоле прислушался к ощущениям. И по ним мой желудок был просто в восторге от «бисквита». И нагло требовал еще. – И как быстро этому спорщику днище вышибло?
– Минут через десять. А к вечеру он уже в медчасти загорал. С отравлением и обезвоживанием.
– Ну, время пошло, – и я откусил еще. Что-то мне подсказывало, будь это однозначно вредное, то мой организм не воспринимал бы так благосклонно.
Сопроводив исчезающий во мне бисквит задумчивым взглядом, Спартмайер сказала, что будет ждать меня снаружи и вышла, давая мне возможность одеться.
Посидеть некоторое время, но так и не дождаться ни бунта в животе, ни тошноты, а потом влезть обратно в белье и ставшую жесткой робу было делом недолгим. А вот ботинок я не нашел, видимо оставив их в море, зато у кровати обнаружились обыкновенные резиновые шлепанцы. Всяко лучше, чем босиком, особенно учитывая растекающуюся даже в помещении жару.
Снаружи жаркое, слепящее солнце почти в зените, светило так, что исключало почти любую тень, совсем рядом шумел океан, а вокруг был тропический остров, который наверняка совсем недавно выглядел курортным уголком. Но уже не сейчас.
Сэнди нисколько не соврала – от базы Объединенного Флота осталось очень мало.
Множество разрушенных, закопченных строений, разбитые дороги со вздыбленными бетонными плитами, всюду воронки, обломки камня и обугленные, расщепленные, вырванные с корнем пальмы с листвой, уже засохшей под обжигающим тропическим зноем. И вездесущий, густой запах гари.
– А некисло тут все раздолбало… – пробормотал я.
– Угу, – невесело кивнула моя проводница. – Но подземная инфраструктура почти вся уцелела, кроме станции связи, к сожалению.
И Спартмайер показала на начинающиеся сразу за уничтоженным военным городком и тянущиеся вдоль берега холмы, тоже изъязвленные множеством глубоких попаданий.
– Весь отряд сейчас там, кроме нас с Ходзе и дозора.
Я проследил направление ее взгляда, и заметил на крыше одного из уцелевших зданий с черными дырами окон, два девичьих силуэта. И отчего-то мне показалось, что наблюдают они большей частью не за морем, а как раз за нами.
– Так откуда ты здесь взялся, Рэм?
– Если скажу, что проходил мимо на русском военном корабле и выпал за борт – ты мне поверишь?
– Не уверена. В море корабли ходят, но только конвоями и только с нашим эскортом. В одиночку, да еще в такую даль, не попрутся даже «крейзи айвены». Вы, конечно, порой совершенно безбашенные, но все же не самоубийцы. Более правдоподобные версии есть?
И на меня с ехидцей посмотрели поверх очков.
– Подожди, сейчас попробую придумать, – в тон ответил я.
Перебрасываясь фразами, мы подошли к берегу, и там разрушения были еще сильнее. Несколько почти уничтоженных ремонтных эллингов, жалкие останки укрепленной береговой линии, торчащие из зеленой воды обломки пирсов с перекрученой арматурой…
Обстановка складывалась какая-то неоднозначная и даже напряженная. Меня спасли, полечили, накормили, но отчего-то относились настороженно, как к старой морской мине, оборвавшей минреп и прибившейся к берегу. То ли она рванет, то ли уплывет обратно в море, а может, так и вообще лучше самим ее подорвать… От греха подальше.
