Слава всем богам, что мой дар открылся сразу, а магический фон Земли был слабым, так что я почти ничем не отличался от обычных детей. Да и честно, я считал, что так видят все люди, а потому не обращал по началу на это внимание. Да и не из болтливых я товарищей, чем честь и хвала отцу, он у меня из разведки, а потому с детства учил меня меньше говорить и больше наблюдать, слушать, думать и анализировать.
Так вот, когда я осознал, что вижу несколько больше, чем все остальные люди, я начал искать ответы. В том мне помогали советы отца, который натаскивал меня с самого детства. Так я вышел на некую контору, которой в итоге и отдал всю свою жизнь. Там мне и рассказали, что мой дар далеко не уникален и один из самых распространённых. Единственное, чем он и я соответственно выделялся, так это его силой. Мои глаза видели лучше, чем у кого бы то ни было.
Отдел, в который я попал, был одним из самых молодых в разведке, но курировался непосредственно Сталиным, а потому хорошо финансировался. Во время второй мировой мы на равных соперничали с Аненербе, знатно им мешая. За время службы я побывал во всех уголках родины и нашей планеты, и чего мы только не видели.
К примеру, многие техники йогов, которые мы долгое время изучали, были направлены не просто на развитие тела, но и на аккумулирование внутри тела энергии. Нам даже удалось создать формулу знаменитого фаербола. Правда, эффект от его использования был мизерный, а на создание нужно было потратить кучу энергии, которой и так была нехватка. Низкий магический фон Земли сильно связывал нам руки.
Я настолько погрузился во все это, что мимо меня прошли такие понятия, как личная жизнь и семья. А итогом моей работы стало то, что в возрасте семидесяти пяти лет меня выперли со службы, а отдел закрыли в 1998 году, так я встретил мир после перестройки. Саму перестройку я заметил только резким снижением фондов на исследования.
Когда меня выгоняли со службы, отдел не просто закрыли и распустили, а просто погребли со всеми открытиями. Мне, как последнему главе отдела, присвоили внеочередное звание подполковника, подарили «Ниву», да отправили помирать на мизерную пенсию. Просто так уходить на пенсию уже не пожелал я, и быстро, по старым связям пробил себе корочку лесничего, да отправился за Урал.
Там, ещё в начале восьмидесятых, одна наша экспедиция нашла так называемую точку силы. Вот туда я и отправился. Карабин, ружьё, два пистолета с парой цинков патронов, немного вещей, да битком забитая машина с прицепом, заполненные самыми важными для меня лично данными, что успел собрать отдел. Это все, что я смог взять с собой прежде, чем исчезнуть. Бежал я не зря, за бывшими работниками отдела была открыта охота, я остался последним.
Домик в глубине леса, до ближайшего поселения и цивилизации порядка полусотни километров по бездорожью. То, что мне нужно. Я вырос в те времена, когда охота и кузня были нормой жизни и проживания. А долгие годы, проведенные вне кабинета, а так сказать в поле, не позволили обрасти жирком и потерять сноровку, ведь чего только в походах не бывало.
Так я и жил вдали ото всех. Пока не набрел на то самое место силы, о котором в своё время скрыл все данные. Сам я в той экспедиции не был, так что не имел ни малейшего представления о месте, кроме его примерного месторасположения. В данных местах, что покрывали основания гор, я нашел небольшую поляну, образованную между двумя небольшими отрогами гор, с отвесными стенами. Это место я искал специально. Хоть я и знал, где конкретно начинается место силы, но оно было достаточно обширным, но мне нужен был его источник.
