Мирддин нетерпеливо ходил перед Лугейдом. Он не очень верил в план друида. Нетерпение его протестовало. Но несмотря на все знания, сообщенные ему Зеркалом, он не видел другого выхода, кроме этого — действовать в союзе с Лугейдом. Он знал, что встреча с Амброзиусом не принесет ничего хорошего ему самому.
Он остановился и коснулся рукой высокого синеватого камня из внешнего круга.
Прикосновение, словно соединило его с древностью, он ощутил благоговейный страх. По синеватой поверхности были рассыпаны маленькие желтые кристаллы размером с боб.
Камень был огромен. Он не знал размеров камня, который ищет, но если он похож на этот, то и сотня людей не сдвинут его с места.
Но сомнение было недолгим. Чувствуя свое предназначение, Мирддин снова ощутил уверенность.
Люди, действительно, не в силах сдвинуть этот камень, но существа, создавшие это место, имели свои тайны. Этому учило Зеркало.
Память Зеркала подсказывала ему, как может он испытать свои силы.
Он осмотрелся. И заметил еще один камень, который упал некогда с неба и лежал в густой траве. Мирддин потянулся к нему. Ему в будущем, — нужно будет оружие, и им должен стать посох. Но посох из дерева, даже из священного дуба, не подойдет ему. Палка должна быть металлической. Пока ее не было, и Мирддин достал нож. Он подошел к упавшему камню и начал медленно, в определенном ритме постукивать по камню острием ножа. Делая это, он пел, издавая гортанные звуки. Зеркало не раз заставляло его повторять эти странные звуки, пока он не добился правильной тональности. Стучал он все быстрее, звонче отзывался камень.
Горло у Мирддина болело от напряжения голосовых связок.
Вдруг он услышал другой голос, это к нему присоединился Лугейд.
Стук-стук, рука движется быстро, еще быстрей и еще. Лицо Мирддина покрылось потом, рука устала, но он не прекращал эту странную молитву. Стук — голос — стук.
Он был так поглощен своим занятием, что первое движение камня застало его почти врасплох. Камень шевелился в воронке, образовавшейся при его падении поколения назад, шевелился, как зверь, просыпающийся после долгой спячки.
Стук — голос…
Камень начал подниматься. Мирддин не мог удержать его, рука опустилась, и мегалит упал опять в воронку. Мирддин встал на колени рядом с ним, тяжело дыша.
— Здорово у тебя это получается, сын неба!
Хотя в ушах у мальчика звенело, он расслышал слова Лугейда. Друид прислонился к камню с противоположной стороны, удивленно глядя на Мирддина.
— Но тебе нужно оружие получше, чем этот нож.
Он по-прежнему опирался рукой о камень.
— Если у тебя хватит духа, ты его сможешь получить.
— Где?
— Из рук умерших.
Друид указал на низкие курганы за каменным кольцом.
— Они были большими мастерами. Когда они умирали, с ними хоронили их оружие, чтобы оно не досталось слабым.
— Взять у мертвых?!
Часть Мирддина, принадлежавшая этому миру, отшатнулась от такой возможности.
Мертвые ревниво хранят свои сокровища. Любой представитель клана никогда бы не решился взять что-нибудь у мертвых.
— Если бы они были живы, они сами отдали бы оружие в твои руки, — ответил Лугейд. — Здесь лежат те, в ком тоже текла небесная кровь. Их никто не охраняет, и все же их оружие не может попасть в недостойные руки.
— Но…
Мирддин, держась за камень, с трудом встал.
— Человек может потратить всю жизнь на поиски и ничего не найти в этих пещерах.
— Сильный стремится к себе подобному, — спокойно ответил Лугейд. — Смотри.
Он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, потемневший от времени. Видно было, что он носил его очень давно. Развязал его, и в руке у него оказался кусок металла, блестевший, как драгоценность.
— Возьми это, ощути тепло металла, — приказал он.
Мирддин протянул руку, и друид опустил в нее слиток.
Мирддин поднес его к глазам, потрогал его кончиком пальца. Это была явно не бронза, но и не золото. Это не могло быть ни оловом, ни железом, ни серебром. Видимо, это был сплав, но каких именно металлов, он не мог догадаться. Кусок был цвета светлого серебра, на нем играла радуга, меняясь, если сплавом двигали.
— Это металл небесного народа, — пояснил Лугейд. — Он сохранился со времени катастрофы. Если в могилах есть оружие, принадлежащее строителям долины Солнца, оно даст о себе знать. Кусок металла можно использовать как прут, при помощи которого ищут воду.
Лугейд оторвал край своей одежды и тщательно проверил прочность материи. Затем закрепил кусок металла в холсте ткани и привязал ее к пальцам так, что он свободно свисал.
— Начнем поиски, — сказал он.
Вместе они смотрели курганы.
Одни из них напоминали по форме диски, другие — кольца с разорванными краями.
С вытянутой рукой Лугейд поднимался на каждый, следя за свисающим куском металла.
К ночи Мирддин потерял уверенность.
Он уже не надеялся, что приспособление Лугейда поможет им отыскать небесное оружие. Но друид казался спокойным и уверенным. Он не беспокоился, когда они вернулись в хижину.
— Если не сегодня, — сказал он, — так завтра…
Он бросил листья в кипящий котел.
— А не завтра, так послезавтра или послепослезавтра, — кисло продолжал мальчик.
— Если будет необходимо, то и так, — кивнул Лугейд. — Мирддин-Мерлин, прежде всего, тебе следует научиться терпению. Тебе его явно не хватает. Но это обычный недостаток молодости.
— Ты уже говорил это, — заметил Мирддин.
Он подложил дров в костер.
— Я должен ждать, пока обратит на меня внимание Амброзиус, ждать, пока мы отыщем оружие, ждать…
— Я не спрашивал тебя, но теперь спрошу — а зачем вообще нужно пороть горячку?
— Затем, что у меня два задания, — ответил мальчик, — хотя и не понимаю, почему именно я должен их выполнить. Я ведь ничего не просил у Повелителя Неба.
Он сидел на корточках и глядел на огонь.
— Мое рождение принесло только неприятности.
— Это может сказать любой, — заметил Лугейд. — Если ты откажешься от дела своей жизни, чем другим ты займешься? Поднимешь меч? И умрешь, до того оборвав несколько жизней.
Мирддин вспомнил, каким он в последний раз видел дом клана. Таковы плоды войны, такова жизнь, на которую обречены люди, если ты выбираешь войну. Да, у него должна быть иная судьба. Он должен нести ношу, возложенную на него Зеркалом.
— Я буду делать то, что должен, — тяжело сказал он. — И если ожидание — часть моего дела, я принимаю и это. Но меня предупредили…
Он подумал о том, имеет ли он право говорить о тайном, ведь Зеркало наложило запрет на открытое ему.
— Существует некто…
Он почувствовал, что может продолжать.
— Чья задача — помешать мне.
— Один из Темных, — сказал Лугейд.
И Мирддин удивился. Многое ли знает друид?
Он увидел улыбку на лице Лугейда.
— Здесь тоже есть кое-что, чего ты не договариваешь.
Он коснулся пальцем лба.
— Двадцать лет я постигаю эту науку. То, что мы изучили, никогда не записывалось. Оно передавалось устно от поколения к поколению. Да. Темные некогда принесли гибель на Землю. Значит, у них есть тоже верные слуги? Знаешь ли ты, кто твой враг?
— Одна девчонка.
И Мирддин увидел Нимье на горном склоне. Она шла, и лицо ее было прекрасно, ветер развевал волосы девушки. Походка ее была легка, и только взгляд был напряженным. Она искала кого-то.
Такой он видел ее и тогда в Зеркале.
— Я знаю лишь, что ее зовут Нимье. Не ведаю из какого она клана, какого племени.
Лугейд покачал головой.
— Нимье — это имя Силы. В старину так звали богиню воды. Я запомню ее имя.
Они ели молча, занятые своими мыслями, и так же молча легли спать. Но Мирддин чувствовал, что рядом друг, и ему было хорошо. Редко испытывал он подобное чувство, лишь в пещере у Зеркала.
На рассвете они снова начали поиски.
На этот раз Мирддин действовал с большей готовностью. Если ему необходимо терпение, он будет терпелив.
Солнце стояло уже высоко, когда они поднялись на кольцевой курган, который возвышался над другими. И тут же кусок металла начал раскачиваться, блестя на солнце. Лугейд рассмеялся.
— Разве я не сказал, что сила стремится к силе? Вот доказательство, мальчик!
Он топнул ногой.
— Здесь лежит то, что мы ищем.
Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и вернулся с бронзовым топором.
— Настоящей лопаты у нас нет, — сказал он, — но этот топор и твой нож послужат нам.
С силой, не свойственной его возрасту, Лугейд врубился в дерн. Работа была тяжелая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крайней крышей склепа. Лугейд расчистил его, чувствуя, что где-то должен быть люк.
Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими траншее.
— Свет! Зажги факел! Нельзя работу оставлять на завтра!
Мирддин выпрямился, высыпал очередную корзину земли.
В глубине души он знал, что друид прав: открытой могилу нельзя бросать. Но человеческая часть в нем содрогнулась при мысли, что придется в темноте влезать в склеп.
Он отложил в сторону неуклюжие орудия и заторопился, проходя мимо мегалитов, к хижине.
Хорошо укрытые угли еще сохраняли огонь.
Мальчик сунул два факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.
Держа в руках факелы, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до их раскопки.
Неожиданно он ощутил тревогу. Оглянувшись, он не увидел никакого движения, между камнями, лежали только мрачные тени. Он пошел медленнее и продолжал оглядываться.
Подойдя к яме, он воткнул факелы в землю. И при их свете увидел, что Лугейд в его отсутствие не терял времени: обнажился конец откопанного ими камня, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.
Ниже оказался другой камень. Он был меньше и стоял вертикально. Камень был сдвинут, но топор, ударяя по нему, расколол его. Открылось отверстие. Мирддин наполовину проник в него.
Лугейд посветил ему факелом.
Внутри оказались различные предметы: кувшины, копья, что-то завернутое в ткань, рассыпавшуюся от прикосновения свежего воздуха. Все это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет факела помог ему.
С бесконечной осторожностью мальчик сунул руку в отверстие и нащупал там что-то твердое и холодное. Схватив предмет, он вытащил его наружу. Это был меч.
Клинок его был из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Нетронутое временем, прямое и гладкое, оружие при свете факелов заблестело. Большая тусклая жемчужина украшала витую рукоять.
Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать землей отверстие.
— Надо побыстрее закопать могилу, — сказал он.
Мальчик тяжело дышал.
— Оттуда за нами следят.
Он кивнул в сторону, не поворачивая головы.
Лугейд дышал с присвистом.
— Возьми меч, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я сам закопаю могилу. Нельзя рисковать оружием.
Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова притронулся к нему. Ему захотелось завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.
Держа оружие перед собой, он направился к хижине. Он бежал, остро ощущая чье-то присутствие. Казалось, сейчас нападут на него.
Кто бы это мог быть — какой-нибудь бродячий горец или сакский разведчик. А этот меч настолько ценная добыча, что вполне оправдывает нападение. Несомненно — за ним следит необычный враг.
Мирддин не опустил дверную шкуру, и огонь в хижине был заметен издали.
Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня отделился человек и направился к нему. Мальчик повернулся лицом к нему. Рукоять меча удобно лежала в руке, как будто оружие было выковано специально для него.
Меч был гораздо длиннее римских, которые он видел в войске Амброзиуса.
Он взмахнул мечом, с которого, казалось, сорвался язык пламени. Мирддин наконец понял, что значит быть воином, почувствовал яростное возбуждение боя.
Не сознавая этого, он оскалил зубы и испустил низкий крик.
Но не ударил. Свет из двери хижины упал на приближающуюся фигуру, и он узнал ее.
— Нимье!
На этот раз он не только увидел, но и услышал ее смех.
— Мерлин!
В самом голосе, произнесшем его имя, звучала насмешка.
— А, отважный воин!
Насмешка девушки ужалила его в самое сердце.
— Какой подвиг совершишь сейчас? Ударишь меня мечом, как поступают разбойники в этих темных землях?
Мирддин опустил меч. Перед ней он почувствовал себя глупым и маленьким.
Но он знал, кто она, и не должен был допускать, чтобы она взяла верх.
— Те, кто прячутся во тьме и подсматривают оттуда, — ответил он, — должны быть готовы к встрече с обнаженным клинком.
— Ты веришь, что металл может победить меня, Мерлин? Ты все еще придерживаешься предрассудков твоего племени?
Глаза ее сверкали, как у кошки, в свете, падавшем из хижины. Она улыбнулась.
— Лучше испытай-ка свои силы вот на этих!
Повернувшись, Нимье указала на камень, из-за которого вышла.
Из-за камня стали выползать чудища, рожденные кошмарным воображением. Но Мирддин знал, что на самом деле они не существуют. Он сам заставил короля и всех остальных видеть драконов. И теперь Нимье тоже пытается запугать его иллюзиями. Он посмотрел на них, и они рассеялись, исчезли.
Нимье перестала улыбаться, губы ее напряглись. Она зашипела, как змея или скорее, как кошка.
— Ты думаешь, что узнал всю науку Древних! — воскликнула она. — Глупец, ты потеряешь годы и все еще будешь изучать азы. Ты еще ребенок, мальчишка.
— А ты девчонка, — ответил он. — Я и не говорю, что знаю все, но твои фокусы мне давно знакомы.
Она качнула головой так, что волосы ее разлетелись по плечам.
— Посмотри на меня, — приказала она. — Посмотри на меня, Мерлин!
Ее матовая кожа светилась, черты изменились.
Красота окутала ее, как плащ. Неожиданно на голове у нее появился венок, аромат цветов коснулся ноздрей Мирддина.
Одежда ее исчезла, и его взору открылось ее стройное тело.
— Мерлин…
Голос ее звучал низко и страстно, он многое обещал. Она нерешительно подошла ближе, как будто хотела коснуться его, но стыд мешал ей.
— Мерлин, — простонала она, — опусти свой меч и иди ко мне. Я открою тебе то, что тебе и не снилось. Я жду, иди!
Она протянула к нему руки.
Впервые ощутил он себя мужчиной. Горячо зашевелились в нем неиспытанные чувства.
Запах цветов, очарование ее тела…
Он уже не так крепко сжимал рукоять меча. Все земное в нем хотело ее.
— Мерлин, тебя обманули, — негромко говорила она. — Жизнь здесь, а не там. Тебя отгородили от нее, лишили свободы. Иди ко мне, и ты узнаешь, что значит быть по-настоящему живым! Иди, Мерлин!
Она протянула руки, призывая его в свои объятия. Глаза ее были сонно тяжелы, рот изогнулся, ожидая поцелуев.
— Мерлин…
Голос ее перешел на шепот, обещая то, о чем он лишь смутно догадывался.
Спас его меч. Почти опущенный, он коснулся острием ноги Мерлина и словно разбудил его.
И Мирддин произнес:
— Ведьма!
Снова глаза ее блеснули. Цветущий венок исчез, на ней снова появилось зеленое платье. Она топнула, протянув к нему руки, когти на них стали расти.
— Глупец, — негромко сказала она. — Ты сделал выбор и с этого часа начинаешь платить за это. Отныне между нами только война и не думай, что я слабый враг! После каждой победы ты будешь встречаться со мной, и если сегодня мне не хватило сил, то помни, что будут еще дни… и ночи. Помни это, Мерлин!
И как пришла она из ночи, так и ушла в нее, смешавшись с тенями. Мирддин даже не заметил, как она исчезла. Вместе с ней пропало ощущение, что за ним следят. Он почувствовал, что свободен, по крайней мере, на время и облегченно вздохнул.
Но он долго еще ждал, прислушиваясь, осматриваясь — исчезла ли полностью опасность. Да, она ушла! Ощущалась лишь древняя Сила, наполнявшая человека в долине Солнца. Здесь когда-то поклялись верности его предки. Энергия их может ослабеть, но никогда не исчезнет до конца.
