В добыче газа нет ОПЕК. Даже минимального взаимопонимания России с Ираном достаточно, чтобы Запад имел дело с почти монополистом на газовом рынке, поскольку обильные газом Туркменистан, Узбекистан и Казахстан в очень большой степени зависят от российской системы газопроводов.
Западные компании уже ощутили это обстоятельство. Европейский союз покупает 62 % российского газа, что составляет 20 % импорта ЕС в этом виде сырья. Российский газ — 70 % турецкого газового импорта. Российское правительство намерено в ближайшие 20 лет удвоить свой газовый экспорт в Западную Европу. Германские «Рургаз» и «Винтершаль», итальянская ЭНИ инвестируют в российские проекты. «Газпром» намерен построить колоссальный газопровод от полуострова Ямал до германской границы. Итальянская ЭНИ совместно с «Газпромом» строит газопровод через Черное море. Отметим, что прибыль «Газпрома» составили в 2002 г. 14,5 млрд долл.
Когда в следующие несколько десятилетий нефть станет значительно более редким ископаемым, цена на нее начнет расти чрезвычайно. Ничего нового: то же было с ценой на древесину в Месопотамии, Греции и в Римской империи. И что далее? Как пишет Том Хартман, «когда цена источников горючего, от которого зависит вся экономика, начнет стремительно расти, небольшая доля населения, которая контролирует богатство и армии всего мира, сможет завинтить свои вагоны и защитить свои интересы, но население в целом вступит в пору больших трудностей. Мы можем сегодня судить по Гаити, где восставшее население бросилось на ограниченные запасы энергии, что повело к еще большей нищете и голоду. Мы, на Западе, находясь на вершине пирамиды энергии, возможно, будем последними, кто испытает на себе тяготы нехваток. (Это предполагает, что наши армии будут все еще нетронутыми, так что мы еще сможем заставить арабские и южноамериканские страны продолжить продажу нам своей нефти, когда ее запасы начнут истощаться… Но встанет вопрос: чем мы будем заправлять наши самолеты и танки, если нефтяное горючее начнет иссякать.)»[34]
Очень существенно то, что изменились параметры стратегического могущества. Еще несколько лет тому назад ядерная стратегическая мощь и могучие союзники были главным мерилом значимости государства в мире. После 1991 г., после глобализационного вихря масштаб экономики вкупе со способностью к технологической инновации стали определяющими параметрами влияния государства в мире. Осуществлять руководство мировым сообществом отныне может лишь динамичная экономика, способная обойти конкурентов в области экономического роста и обновления, в завладении мировым рынком высокотехнологичных товаров, в их мировом экспорте. Даже министерство обороны США пришло к выводу, что «национальная безопасность зависит от успешного вторжения в глобальную экономику»[35].
Может ли помочь долгое время бывшая служанкой Запада наука? Не все разделяют беспокойство по поводу конечности ресурсов. Так, любимец республиканской партии США Джулиан Саймон во всеуслышание утверждает, что глобального кризиса ресурсов не будет никогда, потому что «человеческие существа настолько изобретательны, что при любом повороте событий они найдут необходимый выход»[36]. Но убедительных рациональных выводов эти принципиальные оптимисты не приводят. Пока создание «искусственной клетки» энергии к реальности не приблизилось.
Американцы при президенте Буше–младшем пытаются договориться на межгосударственном уровне с Европейским союзом относительно альтернатив зависимости от нефти, относительно создания новых источников энергии. Пока без особого успеха. Ни попытки консервации, ни совместные научные проекты не дали особых результатов. В XXI веке американская сторона обратилась к изысканиям основанной на водороде технологии — и пока безуспешно. О подобной технологии многие говорят, но пока реальных результатов нет. Чтобы избежать паники и уверить легковерных, владетели самого важного ископаемого умело утешают: подлежащая изобретению замена нефти как источнику энергии альтернатива «не будет дорогой»[37]. В Америке все более упорно говорят о необходимости чего–то, похожего по концентрации сил на «проект Манхэттен».
Пока все это лишь в области мечтаний.
Возникнет весьма грозовая обстановка, когда мотивом столкновения будет не получение неких преимуществ, а собственно выживание. И нам не зря напоминают, что «большинство войн велось за контроль над ресурсами, такими, как леса, поля, угольные шахты и минеральное сырье»[38].
Российские нефтяные компании не всегда готовы быть образцом эффективности, но дни становления уже позади. Они быстро реинвестируют капитал. Опираясь на них, Москва получает дополнительное оружие в своей геополитике. «Готовясь бросить вызов Саудовской Аравии как лидеру Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК), Россия, — пишет американская газета «Крисчен сайенс монитор», — беспокоится о защите своих растущих экономических интересов в Средней Азии и на Кавказе, которые вдоль и поперек исполосованы нефте– и газопроводами и где могут быть проложены новые потенциально прибыльные маршруты»[39]. Недавний госсекретарь США Колин Пауэл заявил, что казахская нефть становится критически важной. Французская «Монд» уже задает вопрос: «Не сможет ли Россия потеснить Саудовскую Аравию с места привилегированного нефтяного партнера Вашингтона?»[40]
Разрабатываемое итальянской компанией ЭНИ богатое месторождение Кашаган выйдет на полную мощность в 2008 г. Россия намерена перекачивать кашаганскую нефть по своим трубопроводам в Новороссийск, но ЭНИ и правительство Казахстана контактируют с иранцами для проведения самого короткого нефтепровода в направлении Персидского залива. Цитированный выше журнал «Ньюсуик» напомнил, что Соединенные Штаты размещают в данном регионе свои вооруженные силы и посылают военных советников в Грузию, «ни для кого в Каспийском регионе не является тайной, что Грузия имеет больше отношения к маршрутам транспортировки нефти, чем к охоте на Усаму бен Ладена»[41].
