— Не кажется правдоподобным? А по-моему, три сотни миллионов старых франков — это достаточно жирный куш, чтобы ради него даже очень влиятельный человек решился рискнуть. Сколько угодно людей из общества соблазнялись куда меньшими суммами!

— Особенно если учесть, что он, по сути, ничем не рискует, — с горечью заметил Тони. — Если дело не выгорит, то в тюрягу загремим мы, а не он. Этот хитрюга сидит сейчас в своей норе и ждет, когда денежки окажутся в его руках. Если все пройдет как надо, огребет львиную долю, а если мы фраернемся, то просто ляжет на дно, и ни один дьявол его ни в чем не заподозрит.

— Ну и что, тут он в своем праве, — миролюбиво проговорил Гран-Луи. — В конце концов, он же все это придумал, и план разработал тоже он. Я уже не говорю о двух штуках, которые он выдал нам в счет нашей доли.

Тони усмехнулся.

— Нищенская подачка! Разве что в придачу к ней он будет присылать нам с Бертини апельсины, если мы окажемся за решеткой.

— Слушай, не каркай раньше времени! Побереги свои нервы. — Гран-Луи принялся за остатки цыпленка. — Пока что все идет как по маслу. Никаких срывов нет и не предвидится, если мы будем точно следовать плану. Еще три дня — и будем купаться в деньгах.

Тони, недовольно хмыкнув, откинулся на подушку и продолжил изучение фотографий голых девиц.

* * *

Паолини взглянул на часы — старинную серебряную луковицу, память о давно умершем отце. Стрелки показывали одиннадцать пятьдесят.

— Сейчас проверим, имеем ли мы дело с пунктуальными людьми, — сказал он. — Магнитофон готов? — обратился он к Дисюину.

Детектив утвердительно кивнул головой. Магнитофон стоял рядом с телефонным аппаратом. Достаточно было нажать кнопку, чтобы началась запись.

— Как вы думаете, куда они могли увезти Жоржа? — спросила не находившая себе места мадам Дерми.

— К сожалению, у меня нет данных для каких-либо предположений, мадам, — ответил комиссар.

Все это время он украдкой наблюдал за матерью похищенного мальчика взглядом профессионала. Ее состояние внушало определенные опасения. Женщина слишком возбуждена. Если ожидание продлится, она может не выдержать, и тогда дело кончится нервным срывом. Самое лучшее, что можно было бы сейчас сделать, это накачать ее снотворным и уложить в постель.

— Мадам, вам следовало бы прилечь и немного отдохнуть, — посоветовал Паолини.

Это замечание едва не вызвало истерику.

— Отдохнуть?! Вы хотите, чтобы я отдыхала, когда мой сын… мой маленький Жорж… в руках этих ужасных людей? Может быть, сейчас ему угрожает опасность! — Она разразилась рыданиями.

Андре Дерми подошел к ней и опустил руку на ее плечо.

— Дорогая Эдмон, — сказал он, — будьте благоразумны и терпеливы. Мы выручим его. Жорж вернется сюда живым и невредимым, я обещаю вам это.

— Боже, как он, должно быть, напуган случившимся, — простонала Эдмон Дерми. — Он такой слабенький… такой впечатлительный…

— Но ведь он не один, с ним мисс Линч, — сказал Дерми.

— Несчастная девушка! Вы думаете, она сможет защитить Жоржа?

— Она, несомненно, будет защищать его, — ответил Дерми.

Ровно в полдень зазвонил телефон. Паолини одобрительно кивнул.

— Армейская точность. Возьмите трубку, месье Дерми.

Комиссар движением руки приказал Дисюину включить магнитофон, а сам одновременно с Андре Дерми снял параллельную трубку.

— Алло! — произнес Дерми, стараясь говорить спокойно.

Голос в трубке казался глухим, далеким и каким-то смазанным.

«Этот тип накрыл трубку носовым платком, — подумал комиссар. — Классический прием…»

— Месье Дерми? — спросил голос, лишенный тембра, возраста, даже пола.

— Да.

— Вы получили письмо?

— Да. Что с моим сыном?

— С ним все в порядке.

— А гувернантка?

— С ней тоже все в порядке. У вас нет оснований беспокоиться об их состоянии, если вы решили сотрудничать с нами. Все обойдется, если вы будете точно выполнять мои указания. Надеюсь, первое из них вы выполнили и не поставили в известность полицию?

— Разумеется, — ответил Дерми.

— И правильно сделали. Мы немедленно узнали бы об этом. И тогда, к нашему огорчению, нам пришлось бы избавиться и от вашего сына, и от мисс Линч. Никаких контактов с полицией, и ваш сын будет передан вам сразу же после того, как мы получим за него выкуп.

— Какой выкуп вы требуете?

— Сейчас услышите, — ответил лишенный индивидуальности голос.

Паолини вслушивался в каждое слово. Сейчас он пытался представить себе человека, которому мог принадлежать этот голос; Комиссар успел схватить манеру построения неизвестным фраз, выбора слов и выражений. В одном он уже был убежден: этот голос принадлежал образованному человеку, умеющему излагать свои мысли, а не узколобому, малограмотному уголовнику. Но кто сказал, что среди криминальных элементов нет лиц, имеющих престижные дипломы?