Эту ночь Треслер проспал на соломенной подстилке, брошенной на пол. Собственная одежда служила ему подушкой, и пара простынь сомнительного вида, предоставленные ему хозяйкой, составляли высший комфорт прерии. Около него спали еще четверо, наполняя громовым храпом маленькую комнату.
После утреннего завтрака он расплатился и приготовился к отъезду. Его первый знакомый в Форксе Кабачок — остался его другом до конца. Он позаботился о его лошади, сдержанно похвалил ее и на прощание снабдил ее владельца несколькими полезными советами.
— Треслер, — закончил он, добродушно усмехаясь и тряся его руку, — я очень рад, что мы встретились! А то вы, как новичок в наших краях, могли бы попасть в лапы каким-нибудь негодяям, которые не умеют обращаться с гостем. Черт их знает, сколько их развелось у нас в Форксе! И вот что, Треслер… Там, в Москито-Бенд, есть одна девушка. Это дочка слепого хозяина. Хороша собою, а только не советую вам волочиться за нею при старике.
Треслер расхохотался.
— Спасибо, — ответил он, вскакивая в седло, — и до свидания. Благодаря вашей любезности я сегодня умнее, чем был вчера. Нет, не буду волочиться за этой девушкой. Обещаю вам, Кабачок.
Гостеприимный поселок Форкс утонул далеко позади, в золотистом тумане знойного летнего дня.
Десять миль пути оставалось до ранчо Москито-Бенд, еще десять миль однообразной волнистой степи. Треслер уже привык к дороге, торопиться было некуда, и он предоставил своей лошади плестись трусцой.
Герой нашей повести сделал то, что делали многие предприимчивые люди до него и после. В двадцать пять лет, оказавшись обладателем небольшой суммы денег, полученной по наследству, не будучи при этом связанным ни семьей, ни профессией, отчего не попытать счастье на новых местах! Выросший и воспитанный в глухом уголке старой Англии, в бедном землею Корнуэллсе, он решил сколотить себе новый дом на тучной земле Западной Канады. Занятие скотоводством было его главной целью. Для этого он искал ранчо, в котором можно было бы основательно изучить дело, прежде чем начать собственное предприятие.
Из официальных источников он узнал о существовании Москито-Бенд. Б то время это было одно из самых крупных ранчо во всей стране. Треслер тотчас же вступил в переписку с его владельцем, Джулиеном Марболт. Условие было заключено, и он пустился в путь на запад, к Скалистым горам.
То, что он слышал в поселке Форкс, не поколебало его намерения. В конце концов он пришел к заключению, что эти страшные рассказы о хозяине и управляющем ранчо были вызваны какими-нибудь личными мотивами, а может быть, желанием смутить новичка и «неженку». Нет, Джон Треслер не был неженкой! Покачиваясь в своем седле, пока его лошадь бежала вперед, к неизвестному будущему, он думал о том, что в этой стране сила встречает силу и жестокость является печальной необходимостью.
Дорога медленно поднималась. Впереди, в юго-западном направлении, виднелась горная цепь, увенчанная снежными шапками. Треслер смотрел на них, пока они не утратили для него интерес новизны, и тогда его глаза снова обратились к безграничной равнине, расстилавшейся по обе стороны дороги. Он искал хотя бы одно деревце, речку или участок культивированной земли с колосящейся пшеницей. Но кругом на многие мили росла лишь тощая бурая трава, обожженная солнцем.
Затем вдруг, без всякого предупреждения, Треслер очутился на краю одной из тех многочисленных скрытых долин, в которые обрывается прерия вблизи Скалистых гор. Внизу извивалась широкая река, окаймленная лесом, похожая на тропу какого-нибудь доисторического чудовища. Шум бегущей воды доносился до него, вызывая заманчивое представление о прохладе и тени, и в первый раз за время своего долгого пути из Калфорда он забыл красоту парков и садов своей родины.
Слегка пришпорив лошадь, он стал спускаться по крутой тропинке и через каких-нибудь четверть часа достиг берега. Теперь оставалось выбрать путь: к западу или к востоку вдоль реки, или вперед, поперек ее.
По эту сторону реки возвышался величавый густой лес, прорезанный дорогой, как иглой готической церкви. Затем Треслер взглянул на противоположный берег, более отлогий и приветливый. Там, вдалеке, за лесом виднелась волнистая равнина, подобная той, которую он оставил позади. Без колебания он погнал свою лошадь в воду.
