По дороге домой все мои мысли были об Эмме. Сторонний наблюдатель может посчитать, что "лучший друг" — это просто слова, но для ребёнка важнее нет никого. Эмма была моей самой лучшей подругой с первого класса средней школы. Нам было мало проводить вместе время только в школе, так что мы по очереди оставались друг у друга в гостях каждые выходные. Помню, моя мама говорила, что мы были очень близки, почти как сёстры.
Такая тесная дружба достаточно интимна. Не в плотском смысле, а в том смысле, что нет никаких секретов, и друг знает все твои слабые и уязвимые места.
И вот когда я вернулась из летнего лагеря за неделю до начала учёбы в старшей школе, как я себя почувствовала, когда узнала, что она больше не разговаривает со мной? Что София стала её лучшей подругой? Когда я осознала, что она стала использовать все секреты, которыми я делилась с ней, чтобы максимально больно ранить меня? Это сломало меня. По-другому и не скажешь.
Чтобы перестать копаться в прошлом, я переключилась на рюкзак, поставив его на соседнее сиденье и начав разбирать содержимое. Судя по пятнам на рюкзаке, он нуждался в замене. Этот я купила четыре месяца назад на замену старому, украденному из шкафчика. Он стоил всего двенадцать баксов, так что не был сам по себе большой потерей. Важнее были промокшие тетради, учебники и два романа, которые я таскала с собой. Подозреваю, что та девчонка, которая держала бутылку с виноградным соком, специально целилась в открытый верх рюкзака. Я заметила, что арт-проект тоже пострадал — коробка с ним смялась с одной стороны. Это уже было делом моих рук.
Сердце сжалось, когда я увидела блокнот в твёрдой чёрно-белой обложке. Его угол промок так, что четверть каждой страницы окрасилась в фиолетовый. Чернила расплылись, а страницы уже пошли волнами.
Этот блокнот — то, что от него осталось, — содержал мои заметки и мысли по поводу карьеры супергероя. Испытания и тренировки моих способностей, которые я проводила, целые страницы зачёркнутых вариантов героического имени, даже замеры для моего будущего костюма. Когда Эмма, Мэдисон и София украли мой рюкзак и засунули его в мусорку, я поняла, как опасно вот так хранить свои записи. Тогда я переписала всё в новый блокнот простым шифром, заполняя его снизу вверх. Теперь я смотрела на двести страниц, которые нужно было переписать, чтобы сохранить информацию. Если, конечно, удастся вспомнить, что было на уничтоженных страницах.
Автобус остановился в квартале от моего дома, и я сошла, стараясь не обращать внимание на взгляды окружающих. Даже несмотря на переживания по поводу уничтоженного дневника и того, что я пропущу половину уроков, по мере приближения к дому мне становилось легче, на несколько порядков легче от осознания, что можно будет расслабиться и отдохнуть от ожидания новой беды. Я вошла в дом и отправилась в душ, даже не сняв ботинки и рюкзак.
Я стояла под струёй воды, скинув одежду под ноги и надеясь, что вода поможет смыть самые жуткие пятна. Я размышляла. Мне вспомнились чьи-то слова о том, что нужно по-другому взглянуть на негативные события и найти в них положительные стороны. Я попыталась рассмотреть события дня со всех сторон, чтобы понять, не найдется ли в них что-либо позитивное.
Первое, что пришло в голову: "Ещё одна причина убить эту троицу". Это было не всерьёз — я злилась, но не собиралась их и в самом деле убивать. Наверное, меня это ранило бы в первую очередь. Меня унижали, выбивали из колеи, выводили из себя, но со мной всегда было оружие — мои способности. Они всегда были как заряженный пистолет в моей руке. Правда, моя сила не так уж велика, так что, скорее, как шокер. Когда было совсем тяжело, я с трудом удерживалась от желания ею воспользоваться. Всё же не думаю, что у меня есть инстинкт убийцы.
Нет, сказала я, силой возвращая себя к позитивному мышлению. Было ли во всём произошедшем хоть что-нибудь хорошее? Арт-проект уничтожен, вещи, скорее всего, восстановлению не подлежат, нужен новый рюкзак... дневник... Почему-то мысли уцепились именно за него.
В раздумьях я закрыла кран и вытерлась насухо, потом обернулась полотенцем и, вместо того, чтобы пойти одеваться в комнату, бросила мокрую одежду в корзину для белья, подхватила рюкзак и через кухню спустилась в подвал.
Дом был старый, подвал ни разу не ремонтировали. Пол и стены были бетонные, потолком служили доски перекрытий, по которым проходила проводка. Здесь стояла печь, которую когда-то топили углём, и старый жёлоб шестьдесят на шестьдесят, через который когда-то сгружали зимний запас угля для обогрева. Он был заколочен, но когда я задумалась о шифровании изначального "дневника сверхспособностей", то решила защитить себя со всех сторон и подойти к этому творчески. Тогда я и стала использовать его.
