— Эх, ты болтушка! — весело расхохоталась Нэнси, любовно толкнула кулаком в бок своего мужа, — лучше помолчи и ешь!
— Я-то не зеваю и ем, как честный человек, а вот наш гость как будто стесняется, — отозвался Смок, накладывая себе на тарелку солидный кусок мяса. — Если ты не будешь есть, как следует, Том, я рассержусь! Значит, тебе не нравится кушанье, приготовленное руками моей жены? В таком случае я не поеду с тобой и останусь дома.
— Как, ты собираешься уезжать, Бен? — дрогнувшим голосом спросила Нэнси и сразу опечалилась.
— Я должен ехать с Томом в Блеквиль, Нэнси! — серьезно ответил Смок. — Дело не терпит отлагательства. Соснем часок-другой и в путь. Денька через два я вернусь. Не беспокойся.
— Конечно, поезжай, если это необходимо! — подавляя вздох, проговорила Нэнси и принялась угощать гостя, который почти не прикасался к еде, и только теперь, под ее стремительным натиском, принялся за ветчину. Зато Смок с аппетитом рабочего человека, после длительного воздержания дорвавшегося до еды, уничтожал кушанья.
— Ну, кажется, я сыт! — заявил он, откидываясь на спинку стула и закуривая трубку. — Пойдем, старина, соснем малость рядом на кровати, как бывало в доброе старое время, когда мы с тобой снимали комнатушку с одной кроватью у тетки Салли. Помнишь? И как мы могли жить в такой грязной яме? Теперь я, благодаря Нэнси, приобрел буржуазные замашки и сплю на чистой простыне; ты только подумай! Идем, старина! Нэнси постелет себе здесь, на полу.
— Я не хочу спать и посижу здесь! — решительно заявил Грей, — я все равно не засну.
— Ну, как хочешь… — зевая отозвался Смок, — напрасно, очень напрасно! И тебе не мешало бы соснуть. Ну, коли так, пойдем, старуха!
Смок с женой удалились в спальню, а Том Грей откинулся на спинку стула, закрыл глаза, вытянул ноги и задумался. Он горел непреодолимым желанием поскорее добраться до Блеквиля и принять участие в борьбе. Эта досадная задержка раздражала его, и он в душе даже сердился на Смо-ка. «Что-то творится и восставшем городе? Может быть, там на улицах кишит жаркий бой, гремят выстрелы, и его товарищи изнемогают в борьбе с прислужниками буржуазии. Впрочем власти, вероятно, не скоро опомнятся от неожиданности: симпатии большинства солдат на стороне рабочего класса; они откажутся стрелять и удержат своих товарищей. Кроме того, во всех городах Штатов имеется Всемирная Ассоциация Рабочих; эта Ассоциация растет с каждым днем и сумеет поддержать в борьбе своих товарищей. Через океан Коммунистический Интернационал протянет руку помощи борцам за рабочее дело. Вот, разве машины, танки, аэропланы, которые имеются в распоряжении капиталистов… но ведь и машины управляются людьми!» Эти мысли успокоили Грея, и только теперь он вспомнил о Долли. Поезда не курсируют, и она в Блеквиль не приедет. Пожалуй, так будет лучше; он будет за нее спокоен. Ее присутствие в такой серьезный момент будет его только нервировать. А вдруг решительная девушка, несмотря на все препятствия, найдет способ пробраться к нему? Нет, пусть лучше она не приезжает. Он тогда будет спокойнее и всецело отдастся борьбе. Том Грей пошевелился и взглянул на часы. Сквозь кисейные занавески вливалась в комнату голубая муть рассвета, и свет лампы под потолком приобрел бледно-молочный оттенок.
— Смок, старина, вставай! — тихо позвал Грей.
— Я уже и то встаю, — послышался из спальни веселый голос Смока. — Здорово я заспался, уже светает. Ну, да ладно, дорогой мы наверстаем потерянное время и будем лететь, что есть мочи!
Шофер, уже совсем одетый, показался из спальни, а за ним следом вышла Нэнси с побледневшим от бессонницы лицом.
— Я тоже не спала, мистер Грей! — прошептала она, — я ведь первый раз расстаюсь так надолго с Беном. Сейчас я сварю кофе. Без кофе я вас не отпущу, как вы хотите!
Она порхнула в кухню, а Бен направился на двор к своей машине, чтобы приготовиться к отъезду.
Через полчаса «такси» мчался полным ходом по улицам спящего города. Том Грей по-прежнему сидел рядом с шофером. Серые громады домов были молчаливы и мрачны; лишь кое-где в окнах сияли электрические звезды, тускло светились огромные витрины магазинов, и зелеными шапками мелькали мимо деревья сонных парков. Восходящее солнце уже золотило острые верхушки тополей и освещало концы бесчисленных, вонзавшихся в глубину чистого неба фабричных труб на окраине, когда «такси» вырвался на широкое, прямое шоссе и полетел еще быстрее. Вдали показалась черная точка, скользившая навстречу «такси» с необычайной быстротой, увеличиваясь по мере приближения, и скоро друзья увидели большой четырехместный открытый автомобиль. В автомобиле сидело двое мужчин в широких серых пальто и в канотье и изящно одетая полная дама в широкополой белой шляпе, которую немилосердно трепал ветер. Когда автомобиль был уже метрах в тридцати от «такси», у одного из пассажиров ветром сорвало шляпу; она полетела птицей назад и покатилась по шоссе. Автомобиль остановился; коренастый, смуглолицый шофер в черной куртке, соскочив с сиденья, погнался за ней. «Такси» пролетел мимо встречного автомобиля и тоже остановился. Смок соскочил на шоссе и побежал рядом с незнакомым шофером, словно желая помочь ему догнать шляпу, которая, прокатившись еще несколько шагов, шлепнулась на камни.
— Не из Блеквиля, товарищ? — отрывисто спросил он, — ну, что там слышно?
— Удираем во всю мочь! — весело осклабился шофер, шагая с ним рядом; — шумят ребята, и здорово трещат буржуазные горшки. Мои еле удрали оттуда. Запоздали малость; остальные буржуи удрали пораньше. Такая каша заварилась! Любо-дорого посмотреть!
— Город во власти рабочих? — продолжал спрашивать Смок.
— Ясно! Не скоро опомнятся буржуи… — ответил шофер, нагибаясь и поднимая шляпу, — удрали все, как зайцы! Впрочем, их не особенно стремились задержать. Рады были избавиться.
— Когда же это началось?
— Вчера, часов в шесть утра. А когда стало об этом известно у вас в Нью-Йорке?
— Вчера вечером.
— Ага, значит, власти скрывали это от публики, — заметил шофер, направляясь к своему автомобилю, — зато, чай, теперь всему миру известно: шила-то в мешке не утаить. Скоро по всем Штатам пойдет потеха, уж я знаю! И давно пора!
— Счастливого пути! — отозвался Смок, вскакивая на сиденье; и «такси» снова рванулся вперед. Смок немедленно передал Грею свой разговор со встречным шофером.
— Вперед! — вскричал нетерпеливо Том.
Снова побежали навстречу высокие телеграфные столбы с густой сетью проводов и зеленые шапки деревьев, окаймлявших шоссе, которое развертывалось, как огромный серый свиток, перед глазами путников. Изредка Смок останавливал «такси», внимательно осматривал его со всех сторон, закуривал трубку и снова пускал машину.
— Пока ничего не видно, — заговорил он, обращаясь к своему спутнику.
— Это ты про заставу! — повернул к нему запыленное, бледное от бессонницы лицо Грей. — Возможно, что полиция растерялась и пока не успела выехать на разведку. Если же есть застава, она должна быть на холме в полумиле от Блеквиля. Холм высок, подъем и спуск круты, и с вершины холма весь город виден, как на ладони.
Том Грей оказался прав. Вдали путники увидели холм, на который круто поднималась серая лента шоссе. На холме, у самого подъема виднелось шесть неподвижных фигур в синих мундирах. Полицейские издали услыхали стук мотора и ждали с винтовками в руках.
