— Я обо всем позабочусь, — услышал он свой голос. — Как только я найду ожерелье, я свяжусь с вами.
— Не думаю. — Мари тряхнула головой, и ее чудесные волосы заплясали вокруг лица непослушными прядями. — Я не выпущу вас из поля своего зрения, пока ожерелье не будет в моих руках.
— Вы обращаетесь ко мне за помощью, но при этом мне не доверяете? — презрительно фыркнул Джанни.
— Вы ждете, что я буду вам доверять, когда мне пришлось шантажом выбить из вас согласие мне помочь? Я бывший коп, не забыли?
— Послушайте, — начал он. — Через несколько дней я должен присутствовать на семейном сборе, на острове Тезоро. Прежде чем я отправлюсь на поиски Жан-Люка, я должен побывать там.
Мари приподняла брови и кивнула.
— Хорошо. Я поеду с вами.
Джанни громко выдохнул:
— Я должен присутствовать на крещении племянника — сына моей сестры. Не могу же я привезти с собой незнакомую женщину.
Ее лицо оставалось невозмутимым.
— Но вам придется сделать это, — как ни в чем не бывало заявила она.
Не приехать на крестины он не может, его сестра никогда не простит ему этого. К тому же на этой неделе на острове должна состояться выставка драгоценностей, и сотрудники Интерпола, дабы уберечься от возможной кражи, хотели, чтобы он при этом присутствовал.
Принимая неизбежное, Джанни взглянул на Мари:
— Как пожелаете. Я возьму вас с собой на Тезоро, а после этого мы отправимся в Монако, чтобы я мог вернуть вам ваше чертово ожерелье.
— По рукам. — Мари встала и перекинула ремешок сумочки на плечо. — Когда уезжаем?
Мрачнея от невозможности контролировать ситуацию, он произнес:
— Через три дня.
— Через три дня? — Мари пожевала нижнюю губу, и Джанни знал, о чем она думала. — Но как я смогу следить за вами все это время?
На взгляд Джанни, выход здесь был только один.
— Вы останетесь здесь.
— Прошу прошения? — недоуменно нахмурилась Мари.
— Нам нужно три дня, чтобы потренироваться, — продолжил он.
— Потренироваться?
Их взгляды встретились. Наконец-то в ее глазах появилось сомнение, немой вопрос. Неожиданно Джанни повеселел.
— Потренироваться, чтобы казаться парой.
— Какой парой? — Ее голос поднялся на одну октаву выше.
— Моя семья ни за что не поверит, что я приехал на такое событие с женщиной, которая ничего не значит для меня. — Он помедлил, наслаждаясь ее недоумением. — Так что на неделю или около того готовьтесь стать моей обожаемой невестой.
— Невестой?! — переспросила Мари, словно не веря собственным ушам. — Вы что, совсем с ума сошли?
— Ничуть. Если вы хотите сопровождать меня на остров, другого выбора у вас нет. Моя семья ни за что не простит мне, если я приеду на крестины с малознакомой женщиной.
— Разумеется! — поспешила вставить Мари. — Они скорее простят вас за то, что вы обручились с женщиной, с которой познакомились неделю назад.
Джанни пожал плечами, и игра его мускулов произвела на Мари впечатление.
— Моя семья ничего не знает о моей личной жизни. Они поверят мне, если я скажу, что влюбился в вас по уши.
Мари коротко рассмеялась. Это происходит с ней не наяву? Невеста Джанни Коретти?
— Мне не хочется лгать моей семье, — продолжал Джанни, — но это единственный выход.
— Можно сказать правду, — напомнила ему Мари.
— Вы обвиняете меня в том, что я — вор, и хотите правды?
Мари насупилась: в этом Джанни был прав. Однако быть его невестой… Нет, ей это определенно не нравится.
— Что, невеселые размышления? — спросил Джанни. Он явно получал удовольствие от того, как неуютно она себя чувствует. — Это в вас говорит ваше офицерское прошлое, — участливо заметил он.
— Вы такой понимающий, — съязвила Мари.
— Да, мне говорили, — ничуть не смутился Джанни. — Но мы можем пойти и другим путем. Вы можете подождать, пока я не…
— Нет, — тут же оборвала его Мари. Он знает об ее угрозе и может предупредить отца, а тот чего доброго сделает ноги. Или они оба могут залечь на такое дно, что никакая полиция их не отыщет.
— Как я и сказала, я не выпущу вас из поля своего зрения, пока не получу ожерелье назад.
— Тогда нам нужно забрать вещи из вашего отеля. И давайте уже начнем изображать влюбленную пару. Нам надо потренироваться.
Мари нервно хмыкнула. Неужели она чувствует к Джанни какое-то влечение?
«Жаль, что мы находимся по разные стороны баррикад», — с легким уколом сочувствия подумала она.
Мари направилась к гостиной, но Джанни ухватил ее за руку, и она остановилась. В то же самое мгновение ее бросило в жар от его прикосновения. Она выразительно взглянула на его руку, и он тут же ее отпустил.
— Еще не поздно отказаться от этой идеи, — сказал он, глядя на нее. — Если мы начнем притворяться, то дойдем до конца. Я не позволю волновать членов моей семьи просто так.
Темные глаза Джанни казались почти бездонными, и Мари просто таяла от его пронизывающего взгляда. На секунду ею завладело чувство вины, но оно также быстро отпустило ее. Она искренне не хотела, чтоб Ник Коретти отправился за решетку. Конечно, он вор со стажем, но с ней он был так мил…
— Я не передумаю, — заявила она и распрямила плечи. — Я пойду до конца, пока не получу то, ради чего я здесь.
Джанни кивнул, и уголок его губ пополз вверх.
— Что ж, тогда мы официальные влюбленные.
В животе у Мари что-то перевернулось, когда он неожиданно наклонил голову.
— Скрепим сделку поцелуем?
— Ну… — пробормотала Мари, ее взгляд был устремлен на его губы, которые приближались к ней все ближе и ближе… Она быстро отступила на шаг и поспешно сказала: — В этом нет необходимости.
Мари мысленно обругала себя. Ей стоило безразлично пожать плечами и поцеловать его. Нельзя позволить ему завладеть ситуацией, но ее так влечет к этому мужчине…
— Родная, — пропел Джанни, делая обиженное лицо, — разве так относятся к мужчине, которого любят?
Мари обескураженно молчала и смотрела на него во все глаза.
Джанни остался доволен произведенным впечатлением:
— Привыкайте! Кстати, мы играем по вашим правилам, — добавил он с серьезным видом.
Мари очнулась.
— Мы будем парой исключительно на людях! — не очень уверенно заявила Мари.
— Не только. Моя семья захочет увидеть женщину, которая безумно в меня влюблена. Вы хорошая актриса?
«Жаль, что мне не придется изображать физическое влечение», — подумала Мари. — Изобразить любовь, пожалуй, будет посложнее».
— Когда я была копом, я работала под прикрытием. Я справлюсь.
— Поживем — увидим, — промурлыкал Джанни. Затем он взял ее за руку и добавил: — Давай-ка перетащим ко мне твои вещи и начнем тренироваться быть парой.
Мари велела своему сердцу перестать биться так часто.
Из квартиры Джанни они отправились прямиком в отель, в котором остановилась Мари.
— «Знак принца»? — спросил Джанни, когда они подъехали.
— «Под знаком принца», — поправила Мари, игнорируя его сарказм.
— Кажется, этому отелю кое-чего не хватает. Например, пространства, удобства, изюминки…
— И это говорит мужчина, который живет в айсберге, — парировала Мари.
— Вы думаете, меня заботит мнение шантажистки?
Мари делано пожала плечами, но ее вдруг охватило чувство вины. Она ведь и вправду была шантажисткой. Но разве Коретти согласился бы ей помочь просто так? А ей во что бы то ни стало нужно вернуть то ожерелье. И то, что ради этого придется притвориться невестой Джанни, — не беда. Она сумеет убедительно сыграть эту роль.
После того как ожерелье будет в ее руках, она сможет вернуться в Нью-Йорк, восстановить репутацию и найти новую приличную работу.
Они вошли в лобби отеля. «Интересно, что он думает об этом далеком от роскоши месте?» — подумала Мари.
Ее номер находился на последнем этаже, и, выяснив, что лифт не работает, она кивком показала Джанни на обветшалую лестницу. В ответ он пробормотал что-то на итальянском.
— Что вы сказали?
Джанни вздохнул и поднял на нее глаза.
— Я сказал, что вы, должно быть, упрямая женщина, раз решили поселиться здесь.
— Прошу прощения, но «Ритц» я позволить себе не могу.
— А жаль, — сказал Джанни с грустью и вдруг добавил: — Cara[1].
Мари прикусила язык, повернулась и вновь принялась подниматься по узкой лестнице.
— Полагаю, вы остановились на верхнем этаже.
— Да, — бросила она.
— Я так и знал.
— Что такое, Джанни? Вы привыкли промышлять по вторым этажам, и лишний пролет для вас вдруг превратился в проблему?
— Какое интересное предположение, — сказал он.
Мари обернулась в тот момент, когда он оказался напротив старого бронзового подсвечника. В лучах слабого света лицо Джанни казалось ей еще более мужественным. В его глазах плясали золотистые искорки, губы были сжаты, а подбородок выдвинулся вперед. Он по-прежнему был самым красивым мужчиной, с каким ей доводилось встречаться в своей жизни.
«Кажется, это мое задание обещает стать самым сложным за все время работы», — подумала Мари, продолжая подниматься по лестнице. Наконец они добрались до нужной комнаты и вошли внутрь.
— Через минуту я буду готова, — сказала Мари.
Вытащив из-под кровати большую кожаную сумку, она быстро набила ее джинсами, футболками и нижним бельем. Сверху легли тюбики и флакончики с косметикой. Закрыв сумку, Мари еще раз окинула взглядом комнату и повернулась к Джанни.
— Я готова.
— Я впечатлен, — ответил он. — Вы первая женщина, которая действительно сумела управиться за минуту.
— Я немного поднаторела в этом за последние несколько недель.
— Ах, ну да, — кивнул Джанни. — Вы же охотились за нами.
Он отошел от окна. Его до нелепости дорогие туфли казались совсем чужеродными на протертом до дыр ковре.
— Отдаю вам должное: вы упрямая и решительная женщина. Думаю, вы станете восхитительной невестой. Я бы даже сказал, опасной.
— Опасной?
Он подошел к ней так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Он был так близко, что она могла почувствовать тонкий аромат его парфюма… Так близко, что температура между ними вдруг подскочила на несколько десятков градусов.
— Мой опыт научил меня, что женщина, у которой есть план, опасна.
Мари не чувствовала себя опасной, скорее неуверенной… Ее план почти провалился, и сейчас ей предстояло изображать невесту Джанни Коретти и жить в его доме.
— И как долго вы этим занимаетесь? — спросил Джанни.
— Занимаюсь чем? — вынырнула она из своих мыслей.
— Этим. — Он взмахнул рукой, обводя ею маленькую комнату. — Путешествуете по Европе, останавливаетесь в местах, подобных этому, преследуя мою семью?
— Пару месяцев.
Его бровь поползла вверх.
— И вы можете позволить себе всю эту… роскошь? Должно быть, работать в сфере безопасности в Америке прибыльно.
Мари взялась за ручки сумки.
— Не сравнить, конечно, с воровством, но мы не жалуемся.
— Туше. — Джанни взял сумку у нее из рук. — Одежда, которую вы упаковали в эту сумку, не годится для моей невесты.
Мари слегка покраснела.
— Это ваша проблема, — заявила она, — но эта одежда — все, что у меня сейчас есть.
— Что ж, тогда завтра же отправимся по магазинам.
— Мне не по карману магазины, в которых вы отовариваетесь, — пробурчала Мари и потянулась к сумке.
— Это не проблема. Так как вы будете изображать мою невесту, я за все заплачу.
— Я так не думаю.
— Никто не поверит в то, что вы моя невеста, если на Тезоро вы явитесь в выцветших джинсах и поношенной футболке.
Сказав это, Джанни двинулся к выходу, и Мари вынуждена была последовать за ним.
На следующее утро они завтракали на террасе, и Джанни вдруг попросил:
— Расскажите о себе.
Мари подавилась глотком кофе.
— Что вы хотите знать? — спросила Мари, глядя на него поверх своей чашки.
— Все. Но только в сжатом виде, пожалуйста. Прежде чем я представлю вас моей семье, мы должны узнать друг о друге хоть что-то.
— Уже тренируемся? — Мари попыталась пошутить.
— Считайте, что да.
Мари секунду подумала, затем сдалась.
— Хорошо. — Она поставила чашку на стол. — Я дочь, внучка и правнучка полицейских.
— Мои сожаления.
Мари бросила на него раздраженный взгляд:
— Моя мама умерла, когда мне было четыре года, и меня воспитывал отец. У меня два дяди и три кузена, с которыми я не так часто вижусь. Мы с отцом жили вдвоем.
— Жили?
— Он умер несколько лет назад. — Голос Мари упал до шепота, и Джанни неожиданно ощутил к ней прилив искреннего сочувствия. Она сделала глубокий вдох и продолжила: — В общем, после того, как отца не стало, моя работа стала для меня смыслом жизни, и, когда я ее потеряла, я…
— Я понимаю, — кивнул Джанни. — Моя жизнь тоже несколько лет заключалась только в моей работе…
— В вашей работе? — перебила Мари. — Значит, воровство для вас — это работа?
— Воровство — это звучит так… вульгарно, — запротестовал он. — Впрочем, работа не лучше. Я предпочитаю называть это карьерой или… призванием.
— Замечательно, — сыронизировала Мари. — Теперь вы получили свое призвание — вас знают как мастера кражи.
— Мастер, — повторил Джанни и чокнулся с ней своей чашкой. — Что ж, мне нравится это слово.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
Джанни спрятал усмешку, осушил остатки кофе и встал из-за стола.
— А теперь одевайтесь и отправимся по магазинам.
— Ненавижу таскаться по магазинам.
— А жаль, — сказал он, направляясь к раздвижным стеклянным дверям. — Лично я получаю удовольствие от шопинга.
Хождение с Джанни по магазинам стало для Мари открытием.
Продавцы в самых дорогих бутиках буквально падали ниц, стоило ему войти.
Они заходили во все магазины на Бонд-стрит и покупали для Мари одежду, стоимость которой порой превосходила стоимость небольшого поместья. Джанни распоряжался, чтобы все вещи незамедлительно отправляли в его пентхаус.
К тому времени, как они купили туфли от Феррагамо и подходящую под них сумочку, Мари уже валилась с ног от усталости.
— Ланч, любимая? — вдруг сказал Джанни, и она вздрогнула: так нежно, с ноткой страсти звучал его голос.
Последние пару часов Джанни упорно «тренировался» быть ее возлюбленным. При каждом удобном случае он брал ее за руку, касался волос и шептал на ухо что-то страстное и сексуальное, да так громко, чтобы окружающие могли слышать его.
Из-за него Мари пребывала в постоянном нервном напряжении. Ночью, ворочаясь на удобной кровати в его комнате для гостей, она никак не могла уснуть. Осознание того, что он где-то рядом, будоражило, а слыша, как он шагает по квартире, она напрягалась как натянутая струна. Как можно было отдыхать, зная, что такой мужчина, как Джанни, находится за дверью?
И вот сейчас…
Джанни снова коснулся ее. Мари вздрогнула и задрожала, чувствуя, как жаркое тепло охватывает ее тело. Она никак не могла привыкнуть к его прикосновениям. От взглядов, которые бросала на нее женщина за позолоченным кассовым аппаратом, Мари и вовсе стало некомфортно.
