Том уже устало, из последних сил, рубит уголь. Вдруг уголь проваливается у него под киркой в пустоту, он лихорадочно расширяет отверстие, просовывает туда лампу… Он пробился! Там – старый штрек!
Билл Уотсон – старый, опытный углекоп: уголь пластами обрушивается под его ударами. Тротэр уговаривает его отдохнуть. Некогда! Надо торопиться…
Автомобиль с двумя джентльменами окружают репортеры. Один из джентльменов охотно сообщает, что они навещали бедную миссис Том Дрэри. Репортеры пишут трогательное интервью.
Внизу: Том обращается к Гартли и предлагает ему пойти за ним в старый штрек, а оттуда – если хватит керосину и если не заблудятся – они могут пробраться к Бэнтамовскому выходу. Гартли: «А если… лампы погаснут? А если заблудимся?» Том – пожимает плечами: «Ну… тогда – конец». Гартли отказывается идти. Том еще раз пробует уговорить его, потом берет свою лампу и исчезает в проходе. Гартли остается – один.
Жутко… Он кидается вслед Тому, потом возвращается обратно: нет, лучше ему не выходить наверх, лучше не показываться там…
Жена Уотсона принесла для него еду. Расспрашивает Джемсона. Джемсон объясняет, что, может быть, Уотсону и удастся спасти засыпанных, но работа, за которую он взялся, – очень опасна: на всякий случай миссис Уотсон должна быть готова ко всему.
Она торопится домой: там у Синтии – доктор. Доктор, осмотрев Синтию, говорит ее матери: «Если там, в копях, кончится неблагополучно, как-нибудь хоть на время постарайтесь это скрыть от нее: сейчас ей этого не перенести».
В копях: Том идет в старом заброшенном штреке. Вентиляции здесь нет, лампа от скопившихся газов тускнеет, почти гаснет. Том останавливается, ждет, пока задыхающийся огонек разгорится, споткнулся в полумраке о камень, чуть не уронил лампу, встал, чтобы перевести дух, рука с лампой дрожит, пот градом льет с него.
Пот градом льет с Уотсона – он продолжает работать. Джим Тротэр трогает его за плечо: миссис Уотсон прислала кое-что поесть, он должен подкормиться. Садятся, едят – торопливо.
Два джентльмена из Соединенного комитета играют «сингл» в теннис. Один опускает ракетку, вытирает пот со лба, задумывается. Говорит партнеру: «Знаете, мы здесь играем, а в это время – там, в Гунтоне, может быть… Я предлагаю – прекратить». Садятся, закуривают сигары.
Гартли – один. Ему кажется, что лампа его гаснет, он в ужасе вскакивает, взбалтывая, подносит лампу к уху: нет, керосин еще есть. Опять садится на землю – снова вскакивает: он уже в полубреду, ему чудятся стуки – сейчас ворвутся сюда углекопы, чтобы убить его, предателя. Он хватает нож Тома…
Том уже еле идет – обессиленный, спотыкающийся. Проход сузился, нужно ползти на четвереньках, лампа от недостатка воздуха еле горит. Дальше – открылась большая пещера, в ней – несколько зияющих дыр-штреков. В какой из них пойти? Ошибка – смерть: керосину в лампе уже немного. Высоко подняв лампу, Том делает несколько шагов – споткнулся о брошенную деревянную балку, упал. Лампа лежит на земле, вспыхивает последним, неверным, колеблющимся светом, видно искаженное страхом, вглядывающееся в мрак лицо Тома. Затем – лампа потухает. Мрак…
К джентльменам из Соединенного комитета на теннисный корт приходят две дамы, о чем-то спрашивают их. Один отвечает: «В чем? В том, что в сущности мы, современные люди, – жестокие создания». Дамы начинают играть в теннис, но им вдвоем скучно. Предлагают мужчинам, один из них говорит «нет». Дама: «Не будьте жестоким созданием!» Джентльмен улыбается: делать нечего – придется играть: начинается партия вчетвером.
Уотсон и Тротэр – углубляются все дальше. Теперь, должно быть, уже недалеко. Уотсон останавливается и пробует стучать, ждет ответа. Нет – ничего не слышно. Снова – за работу.
Гартли замечает, что его лампа – гаснет. Он взбалтывает ее, выкручивает фитиль, на время становится светлее. У него – безумные, дикие глаза. Схватил фляжку, прикладывает к пересохшим губам, но воды – уже нет ни капли. Он разрывает ворот рубашки, ему кажется, что ему уже нечем дышать. Сидит, схватившись за голову, и бормочет: «Сам… сам себя… своими же руками!»
Управляющий Джемсон и доктор копей спускаются вниз – к спасательным работам. Откатчик везет его на вагончике, запряженной слепой лошадью «Дэвон». Джемсон торопит.
Оживилась игра в теннис. Но уже смеркается. Одна из дам: «Какой ужас! Уже темнеет!» Бросают игру.
Лампа Гартли гаснет. Он опять выкручивает фитиль: светлеет.
Уотсон снова опускает кирку, пробует звать, стучит в стенку.
Гартли кажется, что он слышит стук. Снова возникают перед ним бредовые видения, он хватает нож Тома, мечется в угольной пещере. Останавливается перед лампой и каждую секунду выкручивает фитиль. Стуки со всех сторон, кругом. Не выпуская ножа из рук, он хватается за голову, в отчаянии выкручивает фитиль лампы последний раз, она быстро гаснет. В потухающем свете видна рука Гартли, <нрзб.> ножом удобное место на горле – пониже кадыка…
