Ракетные корабли летали на Марс, Сатурн, Плутон, люди побывали на Венере и Меркурии. Но после гибели «Ласточки» ни один корабль не покидал пределов солнечной системы.
Так минуло двенадцать лет. И тогда удалось найти частицы, движущиеся со скоростью намного большей скорости света. Это были гравитоны, частицы тяготения. Об их существовании догадывались давно. Но никто не мог обнаружить гравитоны, потому что размеры их были невообразимо малы — в миллиарды и миллиарды раз меньше размеров атома. И только мощные гравифазотроны позволили людям впервые получить поток быстрых гравитонов.
Считалось, что тяготение распространяется со скоростью света. Опыты опровергали эту гипотезу: гравитоны обладали скоростью, равной кубу скорости света. Расстояние от Земли до Альфы Центавра лучи тяготения пробегали в тысячные доли секунды…
И в Космос ушел второй звездолет— «Орел». «Орел» имел термоядерные реактивные двигатели. На корабле не было людей — только приборы. Управление велось на расстоянии лучами тяготения. Станция, управляющая полетом «Орла», находилась на Титане — спутнике Сатурна. Здесь удалось найти богатейшие залежи осмия, необходимого для выделения гравитонов.
Девяносто два года должен был лететь «Орел» от солнечной системы до Альфы Центавра. Пять экипажей сменились на станции управления — розовой сфере, поддерживаемой четырьмя колоннами.
Шел восемьдесят третий год полета.
* * *
— Капитан, «Орел» идет к Альфе Центавра. Расстояние…
Жестом руки капитан прервал рапорт.
— Не нужно, Юрий Михайлович. Уже не нужно. Вас отзывают на Землю для участия в экспедиции «Ястреба». А это — смена, Пока двое. Через месяц сменюсь и я.
— Шиканов, — представился юноша.
— Смирнова, — сказала девушка.
Юрий Михайлович молча оглядел зал: приборные щиты, пульт управления, маленький столик с гладиолусом в узкой вазе… Над приборами, в овальных рамках висели портреты тех, кто управлял полетом космического корабля. Уже не было в живых никого из первых трех экипажей. Испытывая новую ракету, погиб четвертый капитан «Орла»…
Кончалась шестнадцатилетняя вахта пятого экипажа. Шестому экипажу предстояло довести «Орел» к цели. Но уже решено было, что от Альфы Центавра звездолет уйдет дальше в Космос. И снова у пульта управления будут сменяться экипажи.
Трижды пробили часы, нарушив торжественное молчание.
— Что ж, друзья, — сказал Юрий Михайлович, — принимайте вахту. Вы… вдвоем?
— Сегодня вдвоем, — ответил за них капитан. — Старший — Шиканов.
Они шли вдоль приборных щитов. Капитан видел, что Юрий Михайлович медлит, задерживается у каждого прибора. И капитан не торопил.
У радиационного дозиметра Юрий Михайлович остановился. В зеркальном стекле он увидел свое лицо: редкие приглаженные волосы, морщины у глаз, темные пятна — следы ожогов, давным-давно полученных при аварии на станции… Шестнадцать лет назад он пришел сюда молодым. Шестнадцать лет исследований, открытий, борьбы… Как много и как мало вмещает человеческая жизнь!
— Когда-нибудь корабли будут летать быстрее, — произнес он. Голос его дрогнул.
Капитан понял недосказанное.
— Да. Корабли будут летать быстрее. Но вселенная бесконечна.
Сзади послышался смех.
— Что это? — спросила девушка, показывая на маленькую плюшевую обезьянку, висевшую над пультом.
Капитан и Юрий Михайлович переглянулись. Да, жизнь продолжалась. Для грусти не было оснований. Их ждали новые экспедиции, новые открытия, новые пути. И мельком взглянув в стекло дозиметра, Юрий Михайлович встретил взгляд улыбающегося, решительного, сильного человека.
Капитан взял у девушки обезьянку.
— Это Дина, — сказал он. — В двадцатом веке любили талисманы. Вот такие игрушки подвешивали в автомобилях, самолетах… В первом экипаже работала женщина, Вера Стрельцова. Кажется, ей кто-то подарил Дину.
Он сжал обезьянку. Послышался проказливый, задорный писк: «Квиу-у… квиу-у…»
* * *
Кораблем управляла электронная машина. Она суммировала показания приборов, следила за работой реактора, меняла курс звездолета. Записывала и передавала на Землю результаты наблюдений.
Годами циферблаты приборов на станции управления излучали свет. Это означало — звездолет идет к цели, двигатель и приборы в исправности. Но изредка зеленый свет сменялся желтым, оранжевым, красным. Тогда на помощь машине приходили люди. Электронный «мозг» знал только то, чему люди восемьдесят два года назад научили его на Земле. А знания людей росли. И хотя триллионы километров отделяли «Орел» от станциии управления, люди перестраивали корабль, меняли режим работы реактора.
…Капитан ушел. Шиканов перелистывал вахтенный журнал. Первые записи были сделаны чернилами — так писали в двадцатом веке. На шестнадцатом году полета в вахтенном журнале появились четкие строчки, выбитые карманным стилографом.
Записи о важнейших событиях выделялись красным.
Сейчас это уже было историей: открытие сверхтяжелых частиц, наблюдения над движением гравитонов, серия опытов по взаимодействию света и тяготения.
Полет «Орла» многое дал науке.
Уже давно ушли в Космос новые корабли, но «Орел» проник дальше всех. Другие корабли шли по его пути. Они уже были готовы к встрече с опасностями космического океана. А «Орел» летел в неизведанное, и никто не мог сказать, что будет записано на чистых еще листках вахтенного журнала…
— Сергей!
В голосе девушки слышалась тревога. Шиканов закрыл журнал, подошел к локаторному щиту.
— Что случилось?
Девушка молча указала на экран центрального локатора. Экран мерцал изумрудным светом, но почти у самой рамки светлая контрольная линия изгибалась небольшим бугорком. Очень медленно, почти незаметно для глаза, бугорок смещался влево, к центру экрана.
