О том, что за дом номер двадцать шесть размещался на углу Полярников и Светской… верней, Советской, Олег узнал благодаря картографическому сервису. Одному из многих, расплодившихся ныне на просторах Интернета. А про плачевную участь дома Потрясовых ему поведала собственная же память. Ибо то место было неплохо знакомо Замшелову. Он много раз проезжал мимо — возвращаясь с работы и не только.
Радовало одно: руины, лишенные даже крыши, использовать в качестве места засады наверное глупее даже, чем шить одежду из листов газеты. Так что версия о письме-приманке, подброшенном-де убийцами в уродливых масках легковерной жертве, окончательно снималась с повестки. Вкупе с последними опасениями Олега.
Если он правильно понял происходящее, время работало против него. И не желая тратить его впустую Замшелов наспех перекусил и отправился к остановке общественного транспорта.
По случаю выходного дня первый же подошедший автобус ехал почти пустым. Совсем немного народу находилось и в окрестностях дома Потрясовых — ровно по той же причине. Благодаря чему примечать паренька, нарушающего неприкосновенность памятника архитектуры, было почти некому. И уж тем более не нашлось желающих звать полицию.
Изловчившись, Замшелов сначала пробрался под ширму. Затем влез на подоконник — благо, окна в купеческие времена располагали низко: чуть ли не в полуметре от земли. И, наконец, побоявшись прыгать, осторожно спустился на целый ковер из кирпичных и каменных обломков. Ими пол в доме Потрясовых был буквально усеян. Из-за чего ступать по нему следовало медленно и с опаской, как по минному полю.
Первое, что Олег сделал, проникнув в развалины дома — убедился в отсутствии посторонних. Хоть ту парочку метателей молний и разрушителей маршруток, хоть кого. Но людей по эту сторону стены не обнаружилось. Как и записки насчет розыгрыша и скрытой камеры.
Собравшись с духом, Замшелов приступил к чтению слова, должного открыть портал. Читать для пущей надежности он предпочел все-таки с оригинала — прихватив письмо кастеляна с собой. И все равно успел сбиться дважды, снова и снова повторяя многосложную бессмыслицу.
Когда же проговорил ее до конца, и как полагал, без единой ошибки — еще и успел понервничать долгие полминуты. Ожидая, сработает ли этот выкидыш лингвистики как надо… или его обманули. Как вариант, он сам ошибся и не учел нечто важное.
Все волнения, впрочем, оказались напрасны. Затаив дыхание, Замшелов смотрел, как остаток стены прямо напротив него теряет четкость… обретая некое подобие жизни. Поверх щербатой от времени кирпичной кладки расползалось пятно чего-то бесформенного, колеблющегося. Какая-то рябь, покрывшая стену, и в то же время почти сливающаяся с ней.
Сперва, и с немалой опаской, Олег дотронулся до пятна рукой. Неведомая субстанция, возникшая на месте кирпичей, оказалась одновременно вязкой, упругой… и податливой. Рука прошла в нее, будто в тесто, и столь же легко была выдернута обратно.
