Буквально через год в Москве самым горьким образом пожалели о необдуманном решении и пренебрежении к «сигналу». Когда на территорию Гетманщины вступил шведский корпус с королем Карлом во главе, Мазепа уже открыто к нему присоединился во главе казачьего отряда…
Однако практически сразу же шведский король обнаружил, что, как говорится, купил кошку за енота. Обещанного Мазепой казачьего войска он не дождался. С Мазепой к шведам прибыла лишь горсточка приверженцев гетмана — пессимисты оценивают их число в полторы тысячи, а оптимисты — в пять. Даже если верна вторая цифра, это была именно что горсточка. Когда Мазепа посылал казачьи полки воевать совместно с московскими, то они насчитывали не менее пятидесяти тысяч сабель. Так что даже по самым оптимистическим подсчетам самостийников, к изменившему присяге гетману присоединился лишь каждый десятый казак. Ясно, что население Гетманщины авантюру своего главы никоим образом не поддерживало… Старшины и полковники (в том числе и те, что сначала последовали за Мазепой) в массовом порядке прибывали к Петру. Новым гетманом быстренько выбрали полковника Ивана Скоропадского. Еще через шесть дней митрополит Киевский, посовещавшись с высшими церковными сановниками, публично провозгласил Мазепе и его сторонникам анафему, то есть церковное проклятие (не отмененное до сих пор). Чучело Мазепы при большом стечении народа подвесили на виселице.
Сам он тем временем печально сидел в лагере шведов, уже отлично осознавая, что дал маху. Пришедшие с ним казаки составляли силу ничтожную. Карл косился недружелюбно. Запорожцев, сдуру выступивших было на стороне Мазепы, московско-казачий отряд разнес вдребезги. Единственным утешением были три бочки денег, которые гетман прихватил с собой. В общем, жизнь как-то не задалась…
С горя Мазепа начал тайно посылать гонцов к Петру, обещая загладить вину, сделать все, чтобы способствовать поражению шведов. Обещал даже, что непременно постарается захватить живьем короля Карла и «представить по начальству». Вполне возможно, что бывший гетман, дабы восстановить прежнее положение, охотно все это проделал бы, да вот беда, не было ни силенок, ни возможностей… Каким бы опытным и хитрым игроком ни был Мазепа, но настал момент, когда тузы в рукаве закончились.
Дальнейшее проистекало просто и незамысловато. Под Полтавой петровские полки совместно с отрядами присягнувших на верность казачьих полковников расчихвостили шведов в хвост и в гриву. Воинство Мазепы по неведомым нынче причинам участия в Полтавской баталии не принимало. Остатки Карловой орды были окружены регулярной кавалерией Меншикова и казаками, после чего с превеликим облегчением сдались.
Карл и Мазепа в сопровождении буквально горсточки «сподвижников» сумели все же ускользнуть и бежали к туркам. Там Мазепа лишился последней радости — тех самых трех бочонков с деньгами. Карл их, деликатно выражаясь, «позаимствовал» и раздал своим шведам. Вскоре Мазепа отдал богу душу — не исключено, что от лютого огорчения…
Иные нынешние украинские историографы, как легко догадаться, облагородили эту историю до полной неузнаваемости. На полном серьезе утверждается, что Мазепа заключил с Карлом «равноправный союз» — вот только никаких письменных подтверждений этому не находится, да и современники событий об этаком «союзе» дружно помалкивали. Тем не менее громогласно провозглашается, что Мазепа-де из самых благородных побуждений намеревался создать «независимую украинскую государственность».
Намеревался, конечно, кто ж спорит? Однако все, что о Мазепе известно, позволяет с уверенностью говорить: персонаж этот наверняка никакими такими идеалами не заморачивался, а думал исключительно о собственной выгоде. Поведись ему и впрямь стать властителем всей Украины-Руси, это было бы не мифическое «самостийное государство вольных украинцев», а стопроцентное феодальное владение, увеличенная модель мазепинской Гетманщины, где кучка «знати» безраздельно властвовала бы над «черным людом», а над всем этим гордо возвышался бы Мазепа, используя любую возможность, чтобы набивать закрома золотишком…
Бывший президент Украины Ющенко учредил награду под названием Крест Мазепы. За какие именно деяния собирался награждать будущих кавалеров, неизвестно. Строить предположения не хочется, а потому свои комментарии автор оставляет при себе, дабы ненароком не обидеть иные чувствительные души…
