– И тебе не стыдно? Только что ты сдал капиталистам прогрессивного государственного деятеля, одного из наших главных друзей в третьем мире…
– Прогрессивного? Ты знаешь, что у него в кабинете портрет Гитлера висит? Ты знаешь, что Майн Кампф изучается членами иракской БААС в обязательном порядке[2]? Это, по-твоему, прогрессивный деятель?
– То, что ты говоришь – это ложь. Поклеп.
– Это правда. И я только что показал как надо отстаивать свои интересы. Свои, понимаешь? Возврат долгов Ирака под гарантии США – раз. Участие иракских коммунистов в переходном правительстве – два. Народ там настроен прокоммунистически, в основном, если все сделаем правильно, Ирак останется в лагере левых, и отношения будут даже лучше чем при Саддаме. Третье – на международной конференции по Кувейту я добьюсь того чтобы СССР признали одним из гарантов независимости Кувейта и направлю туда миротворческие силы – хоть роту, хоть батальон. А это значит, что СССР будет иметь долю в послевоенном восстановлении Кувейта. И в поставках туда промышленного и нефтедобычного оборудования. А там, глядишь, и пару скважин обломится. Ты хоть понимаешь, что это такое – наши войска на побережье Персидского залива?
– Все равно так не делается. Это не по-нашему.
– А как по-нашему? Выразить глубокую озабоченность по телефону? Словоблудием заниматься на пресс-конференции, пока американцы делают что хотят? Это – по-нашему? Или с Саддамом в десна – когда у него на руках кровь иракских коммунистов, которых он истребил?
– Ты оппортунист!
– От идиота слышу.
Когда президент СССР покинул борт номер один – президент США, немного подумав, подвинул к себе бокал и налил до краев. Его потряхивало.
Запускали двигатели.
В кабинет вошел советник по вопросам национальной безопасности Брент Скаукрофт, без спроса сел напротив. Налил и себе.
– Что он сказал?
– Он предложил разобраться с Саддамом
– Как?
Вместо ответа президент США провел пальцем по горлу. Скаукрофт побледнел
– Он что, того?
– Не знаю.
Буш сделал большой глоток
– А ты что ему сказал?
– Ничего. Приготовления продолжаются.
…
– Но если так подумать, если кто и может подобраться к Саддаму со спины, так это русские. Многим будет легче, если он уйдет.
– Подожди, подожди. Если Саддам по тем или иным причинам уйдет, но система будет жива…
– А если мы пойдем на поводу у Мэгги, то рискуем вторым Вьетнамом. Который мы не можем себе позволить! Мы только что разобрались с инфляцией и только что вышли на более – менее уверенный рост. Мы не можем отвечать за каждый угол этого гребаного земного шара. Если Мэгги забыла, что у нее больше нет империи, то пусть рискует в одиночку.
Самолет начал выруливать на взлет, их качнуло. Оба придержали свои бокалы
– Господи – сказал президент США – Мэгги говорила, что с Майклом можно иметь дело. Это же второй дядюшка Джо в костюме с Сэвилл-Роу. Если не похуже…
Нортхэм, штат Северная Каролина
Лето 202… года
Америка – она очень разная. И потому, когда говорят, что знают Америку, мне всегда хочется спросить, а какую Америку вы знаете?
Нью-Йорк – это одна Америка, глобальный хаб, перекресток миров и путей, средоточие цивилизации. Чикаго, где я живу – другая, это настоящая Америка, с политической мафией и великим бизнесом, с белыми и черными, Чикаго – это самый американский из крупных городов. Лос-Анджелес, или Лос, как зовут его мои армянские друзья – это третья Америка, это негры и мексиканцы, это дорогие виллы и бездомные на улицах. Ну а здесь – Америка провинциальная. Средоточие показухи, горя, нищеты и упущенных возможностей…
Этот городок, в котором когда-то был распределительный центр Уолл-Марта и крупный завод – сейчас не имеет ни того ни другого. Уолл-Март потихоньку гибнет под натиском Амазона и других магазинов интернет-торговли, завод давно закрылся, потому что его продукция не выдержала конкуренции с Китаем. На главной улице – восемь автомагазинов, но их продукцию никто не покупает по той простой причине, что американцы все чаще обходятся без машины. На стеклах машин – крики о помощи в виде написанных мелом огромных скидок, на стеклах бывших кафе – надписи rent, чуть в стороне шумит проходящая стороной междуштатная автострада, и все медленно умирает под палящим солнцем…
Здесь, в этом городке – отчетливо, как нигде чувствуешь глобальный проигрыш Америки, две проигранные войны за океаном, поднимающиеся Китай и Индию, новую Холодную войну, на которую у США нет ни средств, ни сил (у России тоже нет). Где то там ведутся дискуссии о том, что жизни черных имеют значение, а криптовалюта с собакой стоит больше, чем компания Форд – а тут все просто деградировало всего за одно поколение. Говорят, что за Трампа тут было больше девяноста процентов.
Мне хорошо знаком этот город, потому, что тут была первая моя недвижимость, которую я хорошо продал. Сейчас она не стоит и пятой части того что я за нее выручил – это был 2006 год, и тогда все было иначе. Потому-то я и назначил тут встречу. Мой Джип Коммандер стоит на стоянке закрытого торгового центра, чуть в стороне от припаркованных моторхоумов сезонных рабочих. Это машины тех, кто работает на сезонных работах в местном национальном парке. У этих людей нет дома, и в Америке они представляют собой современный эквивалент цыган. Таких – все больше и больше.
Джип Коммандер старый, куплен на подставное лицо, в нем нет лишней электроники. Это одна из моих двух машин, купленных на случай неприятностей. В США нет налога ни на машины, ни на бензин. И это радует.
Смотрю на часы. Пора. Часы кстати, Китай, у меня есть интернет-магазин по их продаже. Полная копия нового Ролекс Айр Кинг, механизм Миота, такого же качества корпус и стекло, водонепроницаемость сто. Продаю по 89–99 без скидок, уходят как горячие пирожки. Оригинальный стоит по моему двадцать тысяч долларов, при том, что мой ничуть не хуже по функционалу. Раньше Ролекс были tool watch для путешественников и инженеров, а теперь в этой роли Китай. Теперь понятно, почему Китай растет, а мы в такой ж…
На дальнем въезде появляется машина с открытым верхом. Там негры.
Машинально проверяю пистолет – без пистолета лучше не ездить ни по Чикаго, ни здесь, Америка – страна опасностей. У меня сейчас с собой не Глок, а купленный по дешевке СИГ-226, я заплатил за него всего двести восемьдесят девять – девяносто девять как за неликвид. Германская, а не американская сборка, полностью сталь, неликвид он, потому что нет rail под стволом и нельзя повесить фонарь – иначе бы он стоил в три раза дороже. Но меня он устраивает и такой. Калибр 357 sig, патрон Техасской дорожной полиции и Секретной службы США, пробивает бронежилеты. При мне еще два магазина – на всякий случай. Если что еще Ругер со скрытым курком в кармане. Живым меня не взять.
