— Это неслыханно! — взвился Роман и тут же осекся. — Я хотел сказать, что любое изменение правил должен еще одобрить Совет в полном составе.
— Ну, на то, чтобы собрать всех членов Совета, понадобится где-то неделя. А до этого времени девушка останется здесь.
— А как же изоляция и погружение в себя? — подал голос кто-то из серой толпы.
— А какая разница — будет она изолирована здесь или в темной келье? — почти невинно ответил Глава.
— И все равно, я считаю, что менять правила именно сейчас не самая хорошая идея, — попробовал упереться Роман. — И, учитывая, в каком положении находится в данный момент ваш сын, Глава, эти ваши идеи с новшествами выглядят довольно подозрительными.
Последняя фраза была сказана с неким ехидным значением и даже легким оттенком зарождающейся угрозы. И я заметила, как зрачки мужчины напротив резко расширились, а затем превратились в крошечные точки. Могу поклясться, что он был взбешён, но даже дыхание не сбил.
— На самом деле, брат Роман, это была моя идея! — раздался голос Амалии из-за сплошной стены мужских спин.
Услышав ее, мужчины моментально отхлынули в стороны, освобождая ей дорогу, и поэтому снова никто кроме меня не заметил, что отчетливая тень удивления промелькнула во взгляде Главы, прежде чем он опять стал нечитаемым. Не завидую я его жене, если таковая имеется. Вот как жить с человеком, эмоции которого можно уловить лишь с большим трудом, и то, если ты достаточно внимательна и не отводишь глаз. А то моргнешь и — опа! все пропустишь. Хотя не представляю, какой может быть женщина, способная изо дня в день терпеть такого заносчивого говнюка в своей жизни? Или с ней он совершенно другой, не такой, как со всеми остальными?
— Я позволила себе обратиться к Главе с предложением, — прервала мои измышления о личной жизни каменного изваяния напротив Амалия. — Которое заключается в том, что для новых потенциальных Дарующих будет намного легче проходить подготовка к Восхождению, и сам обряд будет давать лучшие результаты, если в этом будем участвовать еще и мы, а не только вы, братья, — женщина медленно шествовала по образовавшемуся коридору из мужчин, и они почтительно склонялись перед ней, прижимая правую руку в район сердца и произнося что-то шепотом.
Роман тоже склонился, но, услышав сказанное, резко вскинул голову и впился в Амалию гневным взглядом.
— Такого никогда не бывало раньше, Дарующая Амалия! Разве мы сами плохо справляемся с подготовкой девушек?
— О, поверьте, брат Роман, я прекрасно помню, как лично вы усердствовали во время моей подготовки. Рвения вам было не занимать, — голос женщины звучал без всякого выражения, но Роман неожиданно поменялся в лице и быстро оглянулся, будто желая увидеть реакцию остальных. — Безусловно, вы справлялись и можете справляться и впредь. Но, думаю, положение Ордена сейчас таково, что нельзя пренебрегать ничем, если это может улучшить наше положение. Вот поэтому я осмелилась сделать столь смелое предложение Главе.
Амалия, наконец, дошла до кресла Главы и, обойдя его, стала у него за спиной, четко обозначивая, на чьей она стороне.
Я, прикусив язык, наблюдала за этим действом, силясь понять, что же тут на самом деле происходит.
— Возможно и так, Дарующая Амалия, — Роман снова оглянулся, стараясь понять, кому принадлежат сейчас симпатии серой толпы. — Но какая необходимость начинать это именно с этой девушки?
— А почему нет? — подчеркнуто небрежно повела плечом Амалия. — Она не лучше и не хуже любой другой, и если уж решили попробовать, то почему не начать прямо сейчас. Ведь насколько я знаю, на данный момент других кандидаток в Дарующие у Ордена нет? Не так ли, Глава?
Женщина нарочно обратилась к Рамзинскому родителю, подчеркивая для остальных, кого считает тут главным.
— Совершенно верно, Амалия, — снисходительно кивнул Глава.
— И если я припоминаю, потенциальных Дарующих не находили уже некоторое время? — спокойно продолжила женщина.
На этот раз ей согласно закивали из толпы.
— Ну, тогда будет вполне логично, если мы все отнесемся к этой девушке… скажем, более бережно, раз уж новых пока не предвидится. И, возможно, это повысит ее шансы успешного Восхождения, — речь женщины стала плавной, и вороны, как зачарованные, внимали ей.
Опять это Восхождение! Что за фигня такая? На самом деле меня уже подутомило сидеть и молчать. Никогда не любила самодеятельные театральные постановки, а насколько я понимаю, сейчас передо мной именно разыгрывался некий экспромт, в котором далеко не все актеры понимали свои роли и определились со своим местом на сцене. Но подавать голос сейчас было не слишком умной идеей, учитывая мою способность довести окружающих до бешенства в рекордные сроки и отчетливо взрывоопасную атмосферу царившую в помещении. Тем более выбор между пребыванием здесь и в каких-то там «нижних темных кельях», чем бы они ни были на самом деле, был очевиден для меня. Особенно с учетом того, что моего водворения туда так добивался этот Роман, на лбу которого я все отчетливей видела надпись «редкостный мудак».
— На самом деле я тоже не вижу никакой беды в том, чтобы девушка осталась здесь, если ее изоляция от мира будет обеспечена, — неожиданно из общей толпы выступил мужчина с довольно экзотичной внешностью при ближайшем рассмотрении. — Здесь или в келье, без разницы. В здание никто не может войти или выйти без нашего ведома, как и в орденский дом, так что вопрос перестает быть принципиальным.
