Внук директора рос как «сын полка»: уходя в магазин, бабушка частенько оставляла его поиграть во дворе института, где был большой сквер. Славка любил здесь оставаться. Пользуясь отсутствием бдительности со стороны сторожей, он легко залезал на старую развесистую яблоню и подолгу сидел на толстом, крепком суке, наблюдая за деловой жизнью институтского двора. Когда Вячеслав стал школьником, потихоньку от деда по выходным он стал приводить в институтский двор своих друзей. Вот это была игра! Они бегали с пацанами по крышам складов и гаража, подолгу висели на ещё деревянном в те далёкие времена заборе, разглядывая сверху прохожих на улице, но пещерой Алладина была для них помойка. Вот где были настоящие сокровища! Слегка надбитая лабораторная посуда, эти фантастической формы реторты и колбы казались мальчишкам какими-то космическими изделиями… Кроме стекла, выброшенного за ненадобностью, были здесь ещё какие — то непонятные предметы — отрезки гофрированных труб, сломанные приборы, а однажды попалась почти целая пишущая машинка! А когда в квартире Соколовых затянулся ремонт, семья Алексея Петровича целый месяц жила в одной из лабораторий, после чего Славка мог ходить по коридорам института с завязанными глазами.
Подёргав для верности ручку директорского кабинета, он вздохнул и вернулся обратно на лестницу, спустился этажом ниже и опять пошёл длинным коридором вдоль запертых матовых дверей лабораторий. Вскоре он услышал приглушённые голоса. Славка открыл одну из дверей и неслышно вошёл.
Его дед, большой и грузный, сидел на корточках, прижавшись боком к лабораторному столу, и снизу смотрел на большую колбу, в которой булькала какая-то тяжёлая маслянистая жидкость. За столом на высоком лабораторном табурете восседал аспирант Соколова Кондаков и что-то быстро подсчитывал на большом калькуляторе.
Алексей Петрович с тяжёлым хрустом распрямил колени. Снял колбу со спиртовки, подождал, пока она немного остынет. Потом соединил её какими-то трубочками с другой колбой, установленной выше. Когда он вновь подставил спиртовку, и маслянистый раствор опять закипел, невидимый газ, проходя по трубочкам, заставил пузыриться жидкость в другой колбе. Алексей Петрович, очень довольный, с удовлетворением наблюдал за реакцией.
Славке это было не очень интересно. Он позвал.
— Дедушка…
Алексей Петрович нисколько не удивился Славкиному появлению, видимо визиты членов семьи в институт были не редкость.
— А это ты… Подожди-ка… — Он повернулся к аспиранту. — Надо ещё не меньше трёх катализаторов проверить… Начнём с дешёвых…
Кондаков, поставив точку в своих расчётах, спокойно встал.
— Мне надо уходить, Алексей Петрович…
Старик помрачнел.
— Куда?
— Иду с дочкой в цирк. — Улыбнулся Кондаков. — Я давно ей обещал.
Алексей Петрович насупился.
— Цирк значит… А работа…
— Сегодня воскресенье… — Не смущаясь, ответил Кондаков. — У меня семья, Алексей Петрович… — Он отложил карандаш. — Предварительные расчёты все правильные. Завтра я ещё раз проверю. До свиданья, Алексей Петрович.
Он снял лабораторный халат, взял со стола свою кожаную папку, и, подмигнув Славке, ушёл. Совсем забыв про внука, старик сидел боком на высоком лабораторном стуле и мрачно о чём-то размышлял.
— Дед, — позвал Славка. — Да не расстраивайся ты так… Он завтра всё обязательно сделает, ты что, Кондакова не знаешь? И ты тоже иди домой, отдохни хотя бы одно воскресенье…
— Ладно, — вздохнул Алексей Петрович. — Без тебя как-нибудь…
Соколов не понимал своих аспирантов. Это были способные, нет — талантливые ребята. Но они совмещали с наукой тысячу других дел: любовные свидания, семью, дачу и вот даже цирк… Ходил ли он в цирк с Наташей? Наверно, ходил… Только это было очень редко, так редко, что он сейчас и вспомнить не смог…
— Ты чего пришёл? — повернулся он к внуку.
Славка, молча, протянул ему повестку. Алексей Петрович внимательно её прочитал, остался очень доволен, встал и наивно торжественно пожал Славке руку.
— Поздравляю. Это такое событие…
— Вот ради такого события и пошли вместе домой. Бабушка будет очень рада.
— Нет, сейчас не могу… Реакцию сразу остановить нельзя, реактивы пропадут, а они очень дорогие… Но постараюсь пораньше. Ты куда сейчас?
— К ребятам. Я ведь не один повестку получил, сразу несколько человек из нашего класса. Решили отметить.
— Как это? — Подозрительно прищурился дед.
— В мороженицу пойдём. Есть у нас одна, придворная…
Алексей Петрович достал бумажник, сунул Славке купюру.
— На вот… Девочек угостишь… Только без вина.
Славка чмокнул его в щёку.
— Что ты, дедушка! Да мы — не в жисть! Спасибо!
Когда Славка был маленьким, всё было так просто… Алексей Петрович очень любил внука, с удовольствием возился с ним — в свободное от работы время… Поскольку времени этого было очень мало, то Славка совсем незаметно вырос, и вдруг стал поступать и жить как-то не так, как рассчитывал дед. Будучи от природы ловким и быстрым, внук успел позаниматься и настольным теннисом, и плаванием, и борьбой, но серьёзным спортсменом не стал. Увлёкшись чем-то, — быстро остывал, по всей его комнате валялись рассыпанные нечаянно марки и значки, а незаконченная модель планера пылилась под кроватью. В старших классах он стал учиться «через пень — колоду», как говорила бабушка, и к величайшему стыду и огорчению деда, едва натянул тройку по химии. К тому же Славка любил попридуриваться, побалагурить, а дед его юмора не понимал, и это раздражало обоих. Постепенно они почти перестали общаться — говорить было не о чем, каждый жил своей жизнью.
Выходя из лаборатории, Славка замешкался и спросил у деда, глядя куда-то в бок.
— А если меня в Афган пошлют, дедушка?..
Алексей Петрович вздрогнул и испуганно посмотрел на внука. Он запаниковал — нужные слова не приходили. Славка не дождался ответа, ушёл, плотно закрыв за собой дверь.
Попасть в мороженицу оказалось не просто. Очередь тянулась через весь тротуар и заканчивалась у проезжей части. Славка с друзьями пристроился в хвост.
— Мы тут до закрытия простоим… — разочарованно протянула Вера.
— Поторчим… — Отозвался один из Славкиных приятелей. — Всё равно делать нечего. Лучше расскажи, что тебе предки из Англии привезли?
Вера отмахнулась.
— Да ничего особенного.
— Во даёт! Родители который год в торгпредстве пашут, а ей, значит, из Англии ничего не привезли…
— Что ты пристал! — Вмешался Славка. — Не хочет говорить — и не надо. Наденет — увидишь.
У самой кромки тротуара с визгом затормозила машина. Из такси выскочил молодой человек и, не обращая внимания на очередь, направился прямо к дверям кафе. Славка, увидев его, обрадовался, окликнул.
— Сакен!
— Кого я вижу! — Сакен крепко, как товарищу, пожал Славкину руку. — А это твои друзья? И Вера здесь… — Он поздоровался и с Верой.
— Вот хотели посидеть, а здесь очередь…
Сакен оценивающе оглядел длинный хвост у дверей мороженицы.
— Многовато…Но ничего… Этой беде можно помочь. Мне как раз сигареты понадобились… Стойте здесь. Ни с места!
И он исчез за дверью кафе.
— Кто это? — Спросил у Славки приятель.
— Аспирант моего деда. Самый любимый. Дед говорит, очень талантливый.
— Слушай, а что твой знаменитый дед тебя ни в один институт не пристроил? — ядовито поинтересовался тот самый парень, который расспрашивал Веру о подарках из Англии. — Ведь ему достаточно было только позвонить…
— У него совсем не тот дед, чтобы звонить, — вместо Славки ответила Вера.
А толпа у дверей мороженицы вдруг мгновенно растаяла. Ребята недоумённо переглянулись. Подошли поближе. К стеклянной двери была приставлена табличка «Мороженого нет», у буфетной стойки Сакен расплачивался за сигареты, и молоденькая буфетчица во всю кокетничала с ним. Оглянувшись на дверь и увидев за ней Славку, Сакен помахал рукой.
— Всё в порядке. Заходите!
Ребята растерянно топтались на пороге.
— Так если мороженного нет…
— Есть мороженное, есть… Два часа кафе в вашем распоряжении…
— Как это? — Заупрямилась Вера. — Для всех, значит, нет, а для нас есть?
Славка толкнул её в бок.
Остальные друзья были в восторге.
— Ну, просто Кио!
— Это же надо так уметь!
— Вот будет у тебя много-много денег, и ты тоже будешь, как Кио…
И Веру насильно затолкнули за столик.
Славка проводил Сакена до машины. С этим весёлым, предприимчивым узбеком у Славки были почти братские отношения. И внук, и дед его любили одинаково. Алексей Петрович ценил в Сакене талант химика и целеустремлённость, а Славка тянулся к нему подсознательно, ощущая в нём человека своего времени.
— Сакен… Дед в институте сидит… В восьмой лаборатории… Кондаков в цирк ушёл, дед очень расстроился…
Сакен кивнул.
— Понятно… Ничего, я еду в институт…
— Обедать к нам приходи… Вместе с дедом… Обязательно!
— Приду…
Кафе было маленькое, всего несколько столиков. Два из них ребята сдвинули, сидели тесно прижавшись друг к другу. Таяло мороженое в металлических вазочках. Ребята разговаривали солидно, серьёзно: повестки в военкомат делали их в собственных глазах значительно взрослее.
