— Ну вот… — этот вздох сожаления достоин особого упоминания.
Лёха стоял в дверях, неуверенно мялся с ноги на ногу и чесал затылок.
Он зализал свои русые волосы, натянул классический мешковатый свитер и классические джинсы с высокой талией. А я смотрела и не могла понять, как же так можно было ошибиться в этом экземпляре?..
— Что “ну вот”?.. — мне даже слушать его не хотелось, и так всё ясно.
— Ну я эт…
— Решил меня не спасать?
— Да не… решил, раз трубку не берёшь, значит чёт свои дела какие-то…
— Ага. Дел — вагон! Я с тобой ещё поквитаюсь, чудила…
Не оплатил.
Бронь ушла.
К мужику.
А что взбрело мужику… да мало ли?
Пьяная девица в номере, липнет как угорь…
Мотя и Лёха посмотрели на меня так, будто я сейчас им дам какие-то ответы. Но что я могу? Очевидно, эти двое ждут обалденной истории о том, где же я шлялась, а Мотя ещё и подробностей о свершившейся-таки ночи любви.
— Ты где ночевала-то? — буркнул Лёха.
— Не поверишь… в номере пятьсот восьмом, как ты и написал мне позавчера, — устало ответила я и снова упала на матрас.
Уставилась на люстру и прилепленных к ней блестящих бабочек. Это Мотя добавила в нашу однушку немного уюта.
Когда-то, будучи первокурсницами, мы с ней сняли на двоих пустую квартиру без мебели, чтобы было подешевле, и с тех пор не купили ни стола, ни кровати. Только и были, что матрас на полу, электрическая плитка и вещи в контейнерах из “Фикс-прайса”.
— Но как ты так попутала… и тот мужик… — Мотя откинула лифчики, и коробка упала под ноги Лёхе, который тоже решил, что меня необходимо поддержать.
Эти двое сели по обе стороны, ну просто Рон с Гермионой, и я — шрамированная Гарря с вечными проблемами.
— А что тот мужик… Не знаю я… шампанского перепила, нафантазировала… я этого додика, — кивнула на Лёху, и он даже начал бычиться, но утих под мрачными взглядами "Роны" и "Гарри". — Без одежды-то не видела. Он же всегда выглядит вот так. Ну мало ли, что он там прячет! Да и я так боялась, что будет плохо, что когда всё завертелось и оказалось очень даже хорошо… ну короче расслабилась. А чё нет-то?
— Чё нет-то? — Мотя рассмеялась, но я сурово на неё зыркнула. — Ну нет… нет, конечно, это не твой стиль… Это мой стиль.
— А… а что произошло-то? — мы обе обернулись на Лёху, который снова чесал в затылке, так и хотелось стукнуть его по рукам.
— Ничё, Лёха. Отменяется наша сделка. Копилочку разбили без твоего участия, — вздохнула уже в который раз и перевернулась на живот, чтобы уткнуться лицом в подушку.
Даже избивать нашего чудика не хотелось. Всё равно не поймёт, наивная душа.
Три недели спустя
— Мо-о-оть! Принеси другой тест! Этот походу сломался!
Я сидела на унитазе, подперев голову кулаком, и смотрела на самую дешёвую полоску из тех, что нашла. Слава Макаронному Монстру аптека “Помогайка” рассчитывает за бонусы.
— На, — Мотя пихнула под дверь белый пакетик с тестом и ушлёпала в сторону кухни, а я бросилась убеждаться, что производитель недоработал свой продукт, который я приобрела аж за семнадцать рублей.
Тест с виду обычный, без багов, отправился в заветный стаканчик, а я стала следить как появляется бордовая линия. Яркая. Жирная. И где-то рядом, судя по образцу, положено появиться второй, если уж на то пошло.
Ничего! Чисто.
Я выдохнула и мысленно сплясала победное танго, только потом бросив тест на пол, чтобы начать уже избавляться от улик. Ну что за паранойя?
На первом тесте вторая полоска появилась в каком-то странном месте, сильно уж далеко от первой, а в кино показывают не так. Там они рядышком. Значит — сломано.
Смыла воду в унитазе, выбросила пакетики, стаканчик и нагнулась за вторым тестом, да так и застыла.
Опять, мать его полоска, и ровно в том же месте! Что ж так далеко-то? Это вообще законно?
С чего вдруг?
— Моть! Ну я не шарю, это что?
Мотя и Лёха сидели на полу на кухне и пили компот, который передала нам Хозяйка Квартиры. Вид оба имели чисто субботний, потрёпаный и заспанный.
— Что? — подруга закатила глаза, она была уверена, что всё это полная чушь.
— Смотри, две полоски, но вторая как бы светленькая и далеко. А в кино показывают их рядом.
Я упала рядом с Лёхой и бросила проклятущий тест аккурат между нами.
— Я-то причём? Ты ж девчонка! — завопил Лёха, как самый претендующий на отцовство в этой комнате.
— И что, что девчонка? Откуда мне-то знать?
— Ну уж точно не мне!
— Загугли, умник, у меня руки дрожат, — вздохнула я, и правда чувствуя, как немеют пальцы и невольно сокращаются мышцы.
Мотя молчала, во все глаза глядя на две полоски и даже забывая дышать, кажется.
В тот момент, когда я просила Лёху гуглить, сама уже всё прекрасно понимала. Это была правильная полоска и вот так она и должна выглядеть.
— Разбивай копилку, Лёха! И гугли лучше сколько стоит эту проблему решить! — зачем-то шепнула я, не до конца понимая, что несу.
— С чего это я должен разбивать?
— Ну не хочешь свою, разбей мою... — съязвила я, а когда услышала сдавленный смешок Моти, взорвалась. — Ах да, — взвизгнула так, что сама себя бы убила. — Мою копилку уже кто-то разбил! Пока! Ты дрых! Дома!!
Сказать, что это всё очень нехорошо, не сказать ничего.
Но тут всё ясно, как день. С первого выстрела и сразу в цель… Видимо кому-то ну просто очень было нужно испортить мне жизнь!
(Утро, когда ушла Соня)
Лев стоял, прислонившись к стенке душа и наслаждался тем, как вода бьёт по макушке. Странное было чувство, почти новое.
Недавно он остриг волосы под "нормального человека" и теперь чувствовал себя без них будто неполноценным, но как сказала Гелла: “Тебе пора взрослеть! Ты больше не можешь выглядеть, как бомж в “Армани”!”
Не носил он сроду “Армани”. Вообще понятия не имел, кто и на чьей китайской фабрике сшил его костюм, но с волосами пришлось расстаться.
И вот теперь почему-то показалось, что зря.
Стало очевидно, что когда Лев был прежним: с длинными волосами, бородищей и в драных джинсах — он бы легче принял то, что случилось с ним этой ночью.
Новый Лев почему-то не находил себе места и был готов метаться по кабине, как зоопарковая зверушка в неволе.
Только что из его номера вылетела пулей странная незнакомка. И как бы ни хотел Лев одиночества, почему-то вместе с дверью паршивого номера что-то внутри щёлкнуло и заставило чертовски тосковать по обществу. Впервые за полгода.
Это было странно.
Девчонка явилась без приглашения и договорённости, но такое случалось и раньше. В России — меньше, в ЭлЭй — постоянно. Не из-за денег, не из-за какой-никакой мнимой “власти”. Просто так выходило, что вокруг было действительно много женщин и действительно мало проблем. Счастливчик, кажется, это так называют?
Только вот всё изменилось, и этой ночью всё было не как обычно. Всё было неправильно.
Он просто вышел из душа, перед которым провёл в баре чертовски много времени, и увидел какую-то девчонку, танцующую посреди его номера. Она была низенькой, тоненькой, как подросток. С пышными волосами, над которыми, очевидно, хорошенько, но неумело поколдовала.
Девчонка допивала его просекко прямо из горла. Запрокидывала голову, делала глоток, фыркала и продолжала танцевать.
Из её телефона, подключенного к его колонкам, которые он всюду с собой таскал, Лев слышал музыку. Преимущественно это был набор треков с красивым женским вокалом. Очень много старья из нулевых. Агилера, Кэри, Стефани. Лев слышал эту музыку ещё в душе, откуда не торопился выходить.
Девчонка его не видела, а потом, когда Лев щёлкнул выключателем в ванной комнате и все погрузилось в темноту… замерла.
Это было странно, но с каждым шагом к этому чудному явлению создавалось ощущение, будто оно расслабляется.
Не наигранно, на самом деле.
Она опустила руки, поставила бутылку на пол.
Она развернулась на пятках, и Льву пришлось её подхватить.
Практически обнять.
Она оказалась хрупкой, очень горячей, будто от лихорадки. Незнакомка спряталась на груди Льва, прижалась к нему и даже не старалась поднять голову, чтобы рассмотреть, да и как? Темнота.
Он тоже не видел её лица.
Лев незнакомку чувствовал.
И впервые за долгое время ему было чертовски приятно это новое ощущение интриги в близости.
— Ты долго будешь ждать? — спросила незнакомка. Она, кажется хотела звучать взрослой соблазнительницей, но казалась неопытной и нелепой. — А то я так состарюсь…
В этот момент всё и случилось. Не скажи она ни слова — выставил бы за дверь, как максимум спросил бы, кто она и откуда.
Но теперь… она говорила с ним так, будто знает. Знает хорошо, близко. Она будто ему очень доверяла, и Лев… не поверил, что это правда. В его жизни такого больше не случается.
Он видел эту галлюцинацию в бреду множество раз. Он точно знал, что вот это сейчас не правда. Что эта девчонка не более, чем его сон. Вырубился в ванной, должно быть.
Не стоило пить.
Не стоило мешать алкоголь и таблетки, которые явно нужно запивать водичкой, а не вином.
Ошибка, это всё была дурная ошибка и не более чем дурной сон, каких было множество за последние месяцы.
Лев незнакомке не сопротивлялся, кем бы она ни была… в конце концов — это его воображение, и он волен поступать как хочет. А она гладила его кожу, что-то тихо мурлыкала, но при этом казалась испуганной и дрожащей.
Это был такой невероятный микс эмоций, что не проанализируешь и не поймёшь. Яркий, псилоцибиновый сон. Неоновые ЛСД-картинки.
Она жутко неумело целовалась. Нужно спросить психотерапевта, что это значит? Неужели какой-то очередной подарочек от подсознания? Признак того, что Лев возвращается в этот мир как слепой котёнок, ищущий дорогу? Чепуха... ему снова наговорят чепухи за бешеные бабки!
Кошмар настиг позже. Когда забывшаяся в его руках, совсем опьяневшая, растаявшая и, кажется, потерявшая рассудок незнакомка глухо вскрикнула и укусила Льва в плечо.
И он понял, что для видения чувствует слишком много…
И что пора трезветь, приходить в себя и…
— Капец, — прошипело видение. — Это… странно, но… клёво… Продолжай, пожалуйста.
Он только что оказался в постели с девчонкой, которая почему-то решила прийти к нему со своим невинным неумелым телом. И Лев, глупый Лев, который должен был уже прочистить мозги и перестать себя жалеть — поддался ей. Она пожалеет. Он тоже. Это не сон, не видение, не глюк! На кой чёрт какое-то глупое совпадение притащило несчастную сюда именно в этот момент? Почему теперь, когда он почти готов вернуться?
— Прости, — зачем-то шепнул Лев, когда девчонка уже спала.
И даже не ушёл, когда мог.
Он захотел сделать себе больно и проснуться утром рядом с этой сумасшедшей, которая станет орать и избивать его маленькими кулачками.
Ещё один грешок в копилку. Потому что случайности не случайны.
А за ошибки нужно отвечать.
(Всё то же утро, когда ушла Соня)
Она оказалась ещё младше, чем он думал. Совсем девочка. Лет девятнадцать… а он! Великовозрастный дурак, у которого полный набор проблем не по плечу и не по уму этой фее.
Он вёл себя с ней, как делал это обычно.
Мудак! Так бы назвала подобное поведение ко всему терпимая Гелла. Потому просто надеялся, что никому не сломал психику.
Ну что теперь поделать? Психолога ей оплатить?
А вдруг это какая-то ушлая мошенница, которая теперь скажет, что в её отношении был совершён харассмент? Да запросто! Ещё и окажется, что ей (не дай бог) нет восемнадцати.
Юрист. Он правильно сделал, что не стал ломать комедию и оправдываться. Он молчал. Он дал ей в руки все карты. Она ушла.
Но образ из головы так и не вышел.
Девчонка имела примечательную внешность, которую, наверняка, считала более чем посредственной. В сущности так и было, если бы не детали.
Чёрные глаза, действительно черные, как у вампирш из сериалов или ведьмочек. Когда она кричала часом ранее, Лев не на шутку боялся засмотреться, потому лежал и разглядывал в потолок.
Кожа смуглая, но не коричневая, как бывает у восточных девушек, а какая-то просто… тёмная. Оливковая? Нет, всё не то. Совершенно! Он встречал такой оттенок у австралийцев, быть может? А может, путает?
В девчонке была грация. Дикая. Яркая. Такую не встретишь у каждой встречной. Никакой поэзии, лирики. Никакого обмана или расчёта.
Лев не выбрасывал незнакомку из головы вот уже час или даже больше, пока не понял, что пора от этого избавляться.
И… выходить в свет.
Вернуться домой.
Вернуться к друзьям.
Он вызвал такси, освободил номер, снятый на сутки и уехал, почему-то делая пометку, где именно останавливался этой ночью.
***
Квартира встретила совершенной тишиной. Воздух затхлый, какой-то неправильный для жилого помещения. Даже простор комнат и отсутствие перегородок на первом этаже не спасли от того, что стояла жуткая пыльная духота.
Лев не догадался вызвать клининг и теперь не хотел с этим связываться.
Открыл все окна, лоджии. Все двери на втором этаже. Включил холодильник и проверил, работает ли телевизор.
Кто-то платил все эти полгода за свет, воду и интернет.
Ростов? Волков? Гелла?
— Эй? — голос Геллы за спиной как выстрел под лопатку.
Меньше всего сейчас нужны нравоучения и поддержка.
Как же… хорошо было с незнакомкой, которая вообще не понимала где, кто, как. Это что-то инстинктивное и животное.
— Привет.
— Я не успела заказать уборку, съёмки… — попыталась оправдаться она.
— Не страшно. Рад, что ты снимаешься. Где?
К стыду, пока Гелла приводила его в порядок два дня назад, Лев даже не поинтересовался как она и чем живёт. А она же из него приличного человека слепила.
— Да так… сериальчик один про ментов.
Она явно не гордилась работой, но безработицы боялась больше.
Гелла красивая, холёная. И Льва таким сделала, потратив приличную сумму с его карты.
Эта блондинка с идеальной фигурой была когда-то звездой ситкома, играла дочь главных героев, а потом так и не смогла стать “взрослой” и всё ждала своего часа. Для героинь слишком инфантильный образ. В драму не берут, играть студенток или школьниц — поздно. Театр… А что театр? Кто вообще видит в каком-нибудь Воронеже имя актрисы второго плана в самом низу постера? Кому интересна Гелла Петрова, которая играет любовницу на сцене, даже не в кино? Никому…
