— Привет! — Превратив слово в мелодию, Лулу протиснулась между мной и Тео, взяв нас за руки. — Всем весело?
Как по сигналу, один оборотень швырнул другого через всю комнату, этот полет сопровождал звук разбитого стекла. Зеваки заулюлюкали и захлопали в ладоши.
— Нет вечеринки лучше, чем вечеринка оборотней, — сказала Лулу. — Потому что вечеринка оборотней не прекращается после того, как выпито разумное количество выпивки.
— Я не уверен, что что-то другое может ее превзойти, — произнес Тео. — Возможно, это последняя вечеринка, на которой я должен присутствовать.
— Вечеринка отличная, — сказала я Лулу, поцеловав ее в щеку. — А роспись выглядит потрясающе. Поздравляю.
— За Лулу! — произнес Тео, и мы подняли свои стаканы.
— Спасибо, спасибо. Я до сих пор в шоке, что сделала это. — Она подняла взгляд к тому месте, где стена соединялась с потолком. — Я бы не стала касаться этого угла, — сказала она с улыбкой пикси, — если не хочешь извозиться в краске.
— Не буду, — ответила я. — И я сомневаюсь, что даже оборотни напьются настолько, чтобы в буквальном смысле карабкаться на стены.
— Как знать, — произнесла она, и кто-то на другом конце помещения подозвал ее. — Увидимся позже.
— Веселись, — сказала я, и она двинулась через толпу.
В помещении воцарилась тишина. Я огляделась, подумав, что она собирается произнести речь, или я ошиблась насчет влияния выпивки на оборотней, и кто-то на самом деле ползет к росписи. Но они замолчали не поэтому.
— Ну и ну, — произнес Тео, не отводя взгляда от прохода в другом конце помещения. — Посмотрите-ка, кто вернулся в город.
Я осмотрела толпу, и мой взгляд остановился там же, где и Тео.
Коннор Киин, принц волков, вернулся в город.
Если «бахвальство» можно использовать, как определение характера, то он его отточил.
Коннор высокий и широкоплечий, под упругой кожей твердые мышцы. У него темные, волнистые волосы, под густыми бровями бледно-голубые глаза. У него точеный подбородок, отмеченный сексуальной ямочкой на подбородке.
Он сын Апекса Северо-Американской Центральной Стаи, а в помещение он вошел как принц из королевской семьи. Я бы назвала это высокомерием, если бы он не мог подкрепить свои слова действием. Даже если бы я не знала, что за этой порочной внешностью скрываются отменные способности, забота о тех, кто вхож в его круг, и бесспорная преданность Стае, я бы сделала ставку на то, что однажды он станет Апексом. Его сила настолько внушительна, что по помещению кружили вихри магии.
Прошло несколько недель с тех пор, как я его видела, с тех пор, как мы отразили атаку группы фейри, намеревавшихся уничтожить Чикаго, заменив наш мир своим… и у нас с ним был поразительно хороший поцелуй.
Странно было целоваться с кем-то — хотеть целоваться с кем-то — кто в детстве сводил меня с ума. Но он вырос, стал другим человеком.
Он остался в Чикаго, чтобы помочь нам сражаться, несмотря на обязательства перед Стаей, из-за которых он должен был пересечь всю страну. Но когда сражение закончилось, долг снова воззвал. Не на Аляске, а на среднезападной территории Стаи, куда его отправили решать проблемы, возникшие во время поездки Стаи по стране.
Пока его не было, мы переписывались. Он рассказывал мне о драме, с которой разбирался, о внутренней и внешней политике Стаи. Я рассказывала ему о своих ежедневных взаимоотношениях с бумажками и Сверхъестественными. Будучи воспитанной вампиром — самым дипломатичным из Сверхъестественных — я достаточно умна, чтобы понимать контекст: принц волков уделяет мне время.
Его хищному взгляду потребовалось всего мгновение, чтобы пробежаться по тусовщикам и остановиться на мне. Когда в его глазах мелькнули удивление и удовольствие, я очень-очень обрадовалась, что вместо джинсов и кожи надела облегающее платье до икр глубокого черного цвета. Я оставила свои меч и ножны в лофте, но в подвязку на бедре заткнула кинжал, а каблуки на моих красных туфлях были достаточно тонкими и высокими, чтобы в случае крайней необходимости послужить настоящими стилетами[2]. Мои длинные, светлые, волнистые волосы были завязаны лентой из темно-красного бархата и лежали на плече.
Коннор начал пересекать помещение, направляясь ко мне, как ракета с заданной целью. Ожидание было подобно электрическому заряду на коже.
Когда мы с Коннором были детьми — и недолюбливали друг друга — я видела его с множеством подружек. Всех цветов, форм и размеров. Все они были красотками. Я не ревновала к ним, но мне определенно было интересно, каково это — быть объектом его внимания, быть той, к кому он идет.
Это был кайф. Песня, низкая, сексуальная и соблазнительная.
— Негодница, — сказал он мне, когда подошел к нам. Это прозвище — пережиток нашего ледяного детства, но его тон был довольно теплым. — Тео.
— Ты не звонишь, — произнес Тео, — не пишешь.
Коннор не сводил с меня глаз, и я практически чувствовала, как моя кровь закипает от интенсивности его взгляда.
— Я писал тому, кому нужно было.
Эти слова вызывали трепет, эмоции все еще являлись шоком. Как и тот факт, что мы выросли из раздражающих врагов во… что-то совершенно другое.
— Как Колорадо? — спросила я.
— Ты катался на лыжах? — поинтересовался Тео.
Коннор покачал головой.
— У оборотней в Колорадо, которые не признают существование Стаи, были некоторые возражения относительно нашей поездки по тому, что они называют своей территорией.
Тео кивнул.
— Полагаю, Стая с этим несогласна?
— Да, но все решилось. Пока что.
Я выдвинула предположение:
— Потому что Стая перебралась через Колорадо, но у тебя все равно есть какое-то предчувствие?
— Есть такое дело, — согласился он, глядя на меня. — Я завтра снова уезжаю.
Разочарование, подобно туче, затмило желание. Прежде чем я успела спросить подробности, к Коннору подошел другой оборотень и что-то шепнул ему на ухо.
Это был мужчина, с русыми волосам, аккуратной бородкой и угловатыми бровями. Глаза у него были карие, губы сжаты в тонкую линию. В его лице, в его магии, было что-то знакомое. Но я не могла его вспомнить.
Оборотень что-то прошептал Коннору, отвернувшись, чтобы мы не могли прочитать по его губам.
Через мгновение Коннор кивнул.
— Десять минут, — произнес он, и мужчина ушел, не сказав нам ни слова.
— Какой он дружелюбный, — сказал Тео.
— Кто это был? — спросила я. — Он выглядит знакомым.
— Алексей Брекенридж, — ответил Коннор.
Мои бабушка и дедушка дружат с главой семьи Брекенриджей, Майклом-старшим. Но эта семья менее дружелюбно настроена по отношению к моим родителям. Алексей наш ровесник, но я много лет его не видела, да и до этого, наверно, всего несколько раз.
— Я и не знала, что Брексы теперь тусуются со Стаей, — сказала я.
— Он один из немногих, — сухо произнес Коннор. — Сейчас Брексы предпочитают жить в человеческом мире. Но Алексей со Стаей. Правда, он не очень общительный.
— Все хорошо? — спросила я.
— Будет. Все как обычно. И я бы хотел с тобой об этом поговорить. — Он посмотрел на Тео. — Не дашь нам минутку?
— Без проблем, — ответил он. — Я как раз собирался спросить оборотня о мясе. — Он пробился сквозь толпу и исчез, оставив нас с Коннором наедине.
Коннор посмотрел на меня, уголок его рта приподнялся в улыбке, которая была отчасти дерзкой, отчасти неуверенной. Он точно знает, кто он такой. Но мы оба все еще выясняем, кто мы друг другу. Наша история начинается где-то между многолетними подростковыми подстебами и неделями разлуки. Неловко, поскольку по большей части я предпочитаю, чтобы все было четко. Инструкции. Планы и методы работы.
— Привет, — сказал он.
— И тебе привет. Рада тебя видеть, — отважилась ответить я, и его лицо просветлело, а улыбка стала еще шире.
— Я тоже рад тебя видеть, Лиз.
— В Стае все хорошо? — тихо спросила я, не желая заставлять его оглашать внутренние распри на все помещение и ставя на то, что он скажет мне больше, чем сказал при Тео.
— Драма, — ответил он. — Почти так же плохо, как решать вопросы с вампирами.
— Ох, как смешно.
— Я так и думал.
Мы мгновение стояли, просто глядя друг на друга. В воздухе вокруг нас танцевали желание и беспокойство.
— Я еду в Миннесоту, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Я вытаращилась на него.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Миннесоту.
— Да. В Гранд-Бэй, на северном берегу Верхнего Озера. Красивое место. Мой кузен — точнее троюродный брат — проходит инициацию в Стаю, и я поеду туда. Ночь на дорогу туда, ночь проводим на церемонии инициации, ночь на дорогу обратно.
— Зачем тебе вампир на инициации Стаи? — Это общеизвестно закрытые мероприятия, только для членов семьи и близких друзей.
— Может, мне интересна твоя компания. Разве всегда должен быть скрытый мотив?
— Я вампир. Так что да.
Уголок его рта приподнялся.
— Колорадо был не последней проблемой Стаи. Инициация проходит внутри клана — небольшого сообщества — в котором есть проблемы.
— Какого рода проблемы?
— В том-то и вопрос. Клан замалчивает детали, и я хочу сам на это взглянуть. Мне нужно посмотреть лично, но я знаю, что буду относиться ко всему предвзято, а ты нет. И в случае, если возникнут проблемы, я знаю, что ты сможешь постоять за себя.
— Ты используешь меня из-за моего меча? — спросила я.
— Разве это не вампирская специализация? — Его глаза блестели.
— Одна из нескольких, — ответила я.
— Так, это значит «да»?
Я хотела ответить «да». Уехать вместе с ним в темноту и лес, дать нам шанс побыть вместе без давления Чикаго, наших семей или их ожиданий. Но это будет не отпуск, и там тоже будут свои проблемы.
Я окинула взглядом толпу. Стая заметила, что мы с Коннором разговариваем, и некоторые оборотни настороженно наблюдали за нами. По другим же все было совершенно ясно, их взгляды были холодными. По их мнению, вампиры высокомерны, расчетливы, требовательны, коварны. Они не собирались скрывать свое отношение к тому, что претендент на трон уделяет внимание вампиру.
