Да, что-то определенно есть! Продолжая распалять себя, Саймон потянулся, поднялся на цыпочки, рванулся…
И сделал шаг.
И оказался в собственной каюте. Далось ему это, прямо скажем, нелегко. Руки дрожали, ноги подламывались – словно он только что пытался перетащить с орбиты на орбиту целый планетоид. Пот заливал глаза, и шатало, как после удачного вечера. Но ведь получилось!
Решение пришло как-то само собой. Прислонившись к стене, чтобы не упасть, и выдернув из держателей аварийный комплект, он развернул легкий скафандр, проверил кислород и аккумуляторы, влез внутрь, пристегнул на пояс штатный шокер-парализатор… Со смарта раздался голос капитана.
– Лоцман, вы что там творите?
Саймон мотнул головой, пытаясь разогнать звездочки перед глазами.
– Некогда, кэп. Попробую постучать в шлюз к беглецам.
Секунда раздумий, потом по связи одобряюще уточнили:
– Получится? Посылаю к вам отделение космопехов, возьмете с собой.
– Не стоит, – отбился Саймон, собирая себя в фокус и проводя затверженные процедуры тестов. – Я все еще словно подушкой хлопнутый. Если промахнусь…
– Если промахнешься, – внезапно перешел на «ты» капитан, – погибнем все. Лихтеры ведь не отстегнуты… Я пока не объявлял чрезвычайного положения, но мы по-прежнему падаем.
– Когда я учился на втором курсе, – лоцман проверил шлем и замкнул забрало, – мы с однокашниками угнали старый буксир, который значился нашим тренировочным судном. Пятеро идиотов хакнули управление и решили покататься по системе.
– Ну? – в голосе собеседника звучало недоумение.
Пришлось пояснять:
– А чтобы нас не спалили, от станции мы уходили на малой реактивной тяге. Обманули внутренний шлюз, и кислород из помещений подтолкнул нас, словно шампанское – пробку.
Снова молчание. Наконец, задумчивый тон дал понять, что сказанное услышано:
– Можно попробовать. Сейчас предупрежу стюардов, да и чиф тоже захочет послушать, расскажешь ему…
– Некогда, кэп, – пришлось прервать реплику. – Я уже иду.
– Хорошо, – ответил капитан. Голос его дрогнул. – Удачи. Удачи… сынок.
Саймон сосредоточился. Надо разозлиться, сказал он себе. Эти козлы решили уронить целый корабль – и подгадить лично ему. Они знали, что лоцман молод, что он выпендрежник и фанфарон. Они что-то сделали с миром вокруг него – и мир почти перестал откликаться на его зов.
Но именно что почти.
Саймон сосредоточился. Потянулся. И шагнул.
Сороковые годы двадцать первого века дались человечеству нелегко.
Серия сверхмощных вспышек на Солнце чуть не погубила цивилизацию. Коммуникации сыпались, словно карточный домик. Перегрузки на энергосетях вызывали массовые блэкауты. Атмосфера сошла с ума – за штормами и ливнями следовали засухи и штили, зимой в тропиках выпадал снег, а что творилось в переходный сезон, лучше и не вспоминать. Пророчества о конце света плодились, как крысы на продовольственном складе.
Но именно тогда несколько энергичных, предприимчивых политиков самых влиятельных государств – Китая, России, США, все еще объединенной Европы и начавшего поднимать голову Ближнего Востока – решили, что так дальше продолжаться не может. И выработали беспрецедентный по уровню международного сотрудничества план.
Во-первых, подразумевалось урегулирование многочисленных политических разногласий. Организация Объединенных Наций, бывшая до того момента, по сути, номинальным «клубом по интересам», наконец стала именно той структурой, которая смогла объединить страны и народы. Генсек ООН получил невиданные доселе полномочия – со всей сопутствующей ответственностью, конечно же. Даже самые радикальные «ястребы» осознали, насколько хрупок мир. И как легко его потерять – вовсе не из-за войн, а по прихоти своенравной матери-природы.
Во-вторых, были проведены расчеты по взаимному интегрированию экономик. Как с определенным удивлением обнаружили аналитики Второго комитета, синергия отказа от межгосударственной конкурентной борьбы давала такие приросты, что стоило задуматься, почему не могли – или не хотели? – проделать нечто подобное раньше. Впрочем, тут же в обиход вошла знаменитая русская пословица: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». С поправкой на политэкономическую специфику, естественно.
И в третьих – а по сути, это и ставилось основной целью, – началась разработка программы по освоению Солнечной системы. В перспективе же – по выходу за ее пределы и созданию колоний на пригодных для жизни мирах, возле иных звезд. Смыслом этого шага было перераспределение генетического пула человечества и остальной биосферы Земли – реализация древнего принципа «не складывай все яйца в одну корзинку». То есть космическая экспансия.
