Наконец наш кормчий поворачивает к берегу, и мы — в Накамакаме. Деревня уже ждет нас. Там, куда подходят лодки, столпились люди. Женщины в длинных юбках — сулу, у некоторых сверху надеты еще и юбки с бахромой. Среди встречающих и вождь Накамакамы. Всех гостей, которые приехали из Сувы, чтобы посмотреть на древние танцы накамакамских воинов — меке, он приглашает к себе. Вскоре из его дома, просторного строения, возвышающегося на искусственном фундаменте, — этим, вероятно, подчеркивается более высокое положение вождя, — мы переходим в своеобразный общественный, или «мужской», дом[8]. Крыша строения, поддерживаемая несколькими столбами, покрыта большими листьями пандануса[9]. На утрамбованную землю кладут рогожи, на которых торжественно сидят мужчины, готовые начать ежегодные торжества исполнением обряда янггоны.
«Священная янггона» будет на сей раз приветствовать гостей, которые приехали в Накамакаму из Сувы, причем один из них даже не из Сувы и вообще не с Фиджи. Этот белый человек из далекой Европы, из Чехословакии, для местных жителей, вероятно, еще более экзотичен, чем они для него; он и должен начать обряд.
Но сначала надо рассказать, что такое янггона. Это напиток, получаемый из корней одного из видов тихоокеанского перца, Piper methysticum, размолотого в порошок. Фиджийцы предпочитают янггону чему бы то ни было. Так же как среди перуанцев популярна кока, у многих народов востока — бетель[10], в европейских странах— кофе, так на Фиджи, и в несколько меньшей степени по всей Океании, распространена янггона. Раз уж я вспомнил о кофе, то надо сказать, что в других частях Океании янггона по странному совпадению носит название «кава»[11]. В отличие от своей европейской тезки тихоокеанская кава значительно менее вредна. Янггона повышает аппетит, успокаивает, бодрит, помогает сбросить лишний вес и, наконец, — а это ее свойство в тропических странах ценится больше всего, — утоляет жажду.
И все же лично мне янггона, хотя я в Океании пробовал ее довольно часто, пришлась не очень по вкусу. К тому же после первой чашки у меня всегда немел язык. Вкус янггоны описать невозможно. Она горьковата, и иногда к ней примешивается запах дешевого мыла.
Тем не менее эта мыльная жидкость — любимый напиток всех жителей Фиджи. Янггона слегка опьяняет, но это ее свойство я почувствовал за все время пребывания на Фиджи лишь один раз. Видимо, потому, что я предпочитал, как правило, слабоконцентрированный напиток. Янггона обладает интересным качеством — можно всю жизнь пить ее, и вы никогда не почувствуете неприятных ощущений; она нисколько вам не повредит. Но однажды меня угостили очень крепкой янггоной, кроме всего прочего приготовленной не из обычного сушеного корня, а из свежего, так называемого на ву ндрока. В тот день в первый и последний раз мне было не по себе.
Как же действует янггоновое опьянение? Во-первых, вовсе не чувствуешь себя пьяным. Как раз наоборот, мне показалось, что голова работает даже лучше, и лишь впоследствии началась головная боль и тошнота. Зато руки, и главным образом ноги, просто одеревенели. Воздействие янггоны проявляется в ограниченной способности сокращения мышц. Я не мог двигаться, но при этом чувствовал себя прекрасно.
Так как я «набрался» янггоны единственный раз, то вредные свойства этого «священного» напитка на мне не отразились. Но я встречал на Фиджи настоящих янггоновых «забулдыг». Это хронические больные, пораженные тяжелым недугом, который фиджийцы называют кани. Из глаз и пор у них выделяется желтоватая жидкость, которая сушит кожу. Я уверен, что постоянное употребление крепкой янггоны — причина и других кожных заболеваний, от которых так страдают островитяне.
«Священный» напиток, как уже говорилось, приготовляется из размолотого корня янггоны. В наши дни, насколько я мог убедиться, в диком виде на Фиджи янггона почти не встречается. Ее выращивают, как правило, племена, населяющие Намосскую гору[12], расположенную в глубине Вити-Леву. Самой лучшей, самой крепкой и самой почитаемой слывет янггона, которая произрастает на «священном» острове архипелага. Называется она бега, и речь о ней впереди.
Листья янггоны темно-зеленого или слегка красноватого цвета. Однако из всего растения меня, так же как и островитян, интересовал лишь корень. Он желтый или, скорее, желтовато-белый. Корни растения весят от одного до восьми килограммов. При сушке, однако, они теряют больше половины своего веса. Кусты янггоны, которые мне приходилось встречать на Вити-Леву, обычно достигали двухметровой высоты.
