— Не смей даже упоминать о моём отце, рыжая сука! — взвилась Мейлин, сжав кулаки, чем вызвала на красивом личике хули-цзин глумливую ухмылку. — Ты ему в подмётки не годишься и понятия не имеешь… Да у тебя самой-то есть родители? Или ты родилась прямо на панели⁈
— Родители есть у всех, — неожиданно серьёзно ответила Юшен. — Но не все сбагривают детей с глаз долой.
— А ну заткнись! И извинись!
— Так заткнуться или извиниться? Ты уж определись, сестрица, а то люди могут решить, что у тебя би-по-ляр-ка, — старательно выговорила явно недавно выученное слово Юшен.
Открыв для себя Интернет, лисица с энтузиазмом окунулась в его неизведанные дебри. Иногда она употребляла слова неправильно, то удивляя, то шокируя окружающих.
— Я заставлю тебя взять сказанное назад или пожалеть о том, что ты раскрыла свою поганую пасть! — пригрозила Мейлин. — Вот увидишь!
— Сгораю от нетерпения, — зевнула Юшен и достала веер. — Здесь душно, или кто-то потребляет слишком много кислорода? Жаль, нет окон — самое время проветрить.
Я уже собирался было приструнить обеих, но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл офицер в сопровождении двух солдат.
— Кто из вас господин Белозёров? — спросил он, обведя нас взглядом.
— Это я.
— Прошу пройти с нами.
— Не скучайте, — кивнул я девушкам и Матвею. — Старик, постарайся не дать им перегрызть друг другу глотки, пока меня не будет.
— Я бы смогла, — сказала Юшен.
— Да ты и яйцо в чае не сваришь сама! — прошипела Мейлин.
Я вышел за дверь, плотно прикрыв её за собой. Голоса сразу стихли.
— Сюда, — сказал офицер, и меня бодро отконвоировали по паре коридоров в приёмную, где сидел секретарь в военной форме.
Он разговаривал по телефону и при нашем появлении только слегка кивнул офицеру и указал на обитую дерматином дверь.
Меня впустили в большой, отделанный дубом кабинет, где сидели Вождь, Рапира, немецкий полковник и капитан с бионической рукой, которой он держал смартфон.
— Господин Белозёров, — представил меня Аничков, обращаясь к полковнику. — Тот самый прославленный охотник на революционеров и всякое инакомыслие, за которое ещё недавно был обласкан Его Величеством. Теперь же — почти мой соратник.
Я усмехнулся.
— Выдаёте желаемое за действительное, господин Аничков. Вам не к лицу.
— Всего лишь предвижу, — отозвался тот с улыбкой.
Полковник тем временем вышел из-за стола мне навстречу.
— Позвольте отрекомендоваться, — проговорил он по-русски с чудовищным тевтонским акцентом. — Отто фон Браун. Начальник отдела русского направления внешней разведки. Наслышан о вас и рад знакомству.
Он протянул руку. В светлых глазах застыло ожидание. Я стиснул на мгновение сухую, крепкую ладонь.
— Не могу ответить взаимностью, уж не обессудьте. Мы с вами враги.
Немец кивнул.
— Само собой. Вы патриот, но и я тоже. Однако сейчас мы оказались по одну сторону — судьба бывает непредсказуема. Значит, это ваша идея — переправить господина Аничкова через нас?
— Именно. Вы согласны?
— Разумеется. Но на подготовку уйдёт пара дней. Побудете пока у нас. Кстати, слышал, у вас обнаружились способности к магии. Это чудо, или вы скрывали даже это?
— А вы верите в чудеса? — спросил я.
— Иногда, — серьёзно ответил фон Браун. — Присаживайтесь, господин Белозёров. Обсудим, как Германия может помочь революции.
— Они ведь и до вас доберутся, — заметил я, опускаясь в кресло. — Слышали про мировой пожар?
— Это исключено! — резко ответил полковник, вернувшись за стол. — Германский народ абсолютно доволен справедливым правлением Его Величества кайзера Вильгельма.
— Очень рад за Его Величество, — сказал я. — Как и за германский народ.
— Сарказм здесь совершенно неуместен, господин Белозёров. — Возможно, в России назрело время перемен, но не у нас, оплоте европейской стабильности.
— Не будем ломать копья, господа, — решил вмешаться Аничков, проявлявший признаки нетерпения. — Давайте лучше обсудим, сколько денег сможет дать генштаб на наше общее дело.
— Это предстоит обсудить. У вас есть смета?
Вождь достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам листок и протянул фон Брауну.
— Шрифт мелковат, но пунктов всё равно немного, — сказал он. — Уверен, вы оцените мою скромность.
Полковник не оценил. Читая, поднимал брови, подкручивал усы и качал головой, а затем отложил листок и сказал, глядя на Аничкова:
— Ну, и аппетиты у вас!
Вождь развёл руками.
— Всё на дело, заметьте. Если вы хотите, чтобы оно пошло, раскошеливайтесь.
— Я передам это в казначейство, но не думаю, что список удастся утвердить целиком.
— Лучше бы удалось, — с холодной улыбкой проговорил Аничков. — Вы ведь не хотите, чтобы русская революция провалилась из-за того, что кто-то пожалел пару миллионов марок?
— Как я сказал, ваша смета будет рассмотрена, — сухо ответил фон Браун.
Я не сомневался, что Аничков завысил реальные расходы раза в два. Уверен, что и полковник это понимал. Хоть и понимал, что всё равно придётся дать больше, чем нужно — надо ж и Вождю что-то в карман положить.
— Нам понадобится обсудить с вами риски, — сказал он, обращаясь ко мне. — Если вы решили нам помогать, то идите до конца.
— Что вы хотите знать?
Разговор продолжался минут сорок, в течение которых полковник что только не пытался у меня выведать, но остался крайне недоволен, ибо ничего не добился: я твердил, что занимался исключительно внутренними делами и ничего про остальное не знаю.
— Вы уверены, что господин Белозёров вам нужен⁈ — в конце концов раздражённо поинтересовался у Аничкова фон Браун.
— Как воздух, — не задумываясь, ответил Вождь. — Без него ничего не получится.
— Хорошо. Вам виднее. Полагаю, на этом пока всё. Я уведомлю вас о подвижках в рассмотрении вашей сметы.
— Буду ждать, — холодно улыбнулся одними губами Аничков, ставая. — Рапира, у нас есть несколько дней отлежаться.
Когда мы вышли, Вождь вдруг наклонился ко мне и шепнул так, чтобы не слышал конвой:
— Могли бы наплести что-нибудь про препятствия, которые нас ждут! Выжали б из этого колбасника все соки!
— Кажется, вы и так постарались, — отозвался я.
Аничков презрительно махнул рукой.
— Ерунда! У генштаба огромные ресурсы, и большая часть из них предназначена как раз для борьбы с Россией. Я не попросил и сотой доли, а ведь, по идее, все эти деньги немцы должны были отдать мне! И тогда больше ничего изобретать не понадобилось бы.
— Вы слишком уверены в себе, — сухо заметил я. — У вас мания величия. Берегитесь — это опасно.
— Ничего подобного. Вы просто не знаете, что я приготовил для царя-батюшки, — Аничков подмигнул. — Что, удалось заинтриговать?
— Пока не особо.
— Ну-ну, не притворяйтесь. Конечно, любопытно. Думаете, блефую? А вот и нет! Но — тссс! — он приложил палец к губам и, выкатив глаза, показал взглядом на конвой. — Не здесь!
— Собираетесь посвятить меня в свои планы? — удивился я. — Простите, не поверю.
— Кто знает, — снова посерьёзнев, сказал Аничков. — Кто знает, господин Белозёров. Может, и вам доведётся сыграть в них свою роль. Вольно или невольно. О, кажется, нам налево. А вам — в другую сторону. Пока, во всяком случае. Честь имею. Надеюсь, скоро увидимся.
Отвесив поклон, Вождь свернул с частью конвоя в коридор, ведущий в западное крыло, а меня повели в восточное. Оказалось, именно там мне и моим спутникам выделили скромные апартаменты. Когда я пришёл, девушки занимались распаковкой вещей под руководством Матвея.
— Есть проблема, ваше благородие, — тут же обратился ко мне камердинер. Вид у него был озабоченный. — Нам выделили недостаточно комнат. Всего лишь пять!
Я обвёл глазами присутствующих. Так, Матвей, Джу, Мейлин и Юшен. Ну, и я, конечно.
— Вроде, сходится, старик. Нас тоже пятеро.
— Вот именно! Не будем же мы принимать пищу в комнате одного из нас!
— А! Я понял, что ты имеешь в виду. Ну, думаю, немцы выделят нам ещё помещение, если им сказать.
— Я сразу же обратился с этим к офицеру, который нас размещал. Он ответил, что вы прекрасно уживётесь с одной из девушек. Кажется, он убеждён, что кто-то из них, если не обе, ваши любовницы.
— Точно не я! — выпалила, заливаясь краской, Мейлин.
— К сожалению, и про себя сказать этого не могу, — проговорила Юшен и облизнулась, глядя мне в глаза.
— Да, у нас проблема, — был вынужден признать я. — Где этот офицер?
— Не имею представления, ваше благородие, — развёл руками Матвей. — Он сразу же ретировался. Видимо, чтобы не спорить.
— И ты не удержал его?
— Я счёл невозможным применять силу в этом месте. Мне не до конца ясно наше положение.
— Хм… Ладно, всё правильно. Я попробую разобраться.
Выйдя в коридор, я обратился к конвойному:
— Кто занимается нашим размещением? Нам не хватает комнат.
Солдат неприязненно покосился на меня и пожал плечами.
— Не могу знать.
— В таком случае мне придётся бродить по зданию в поисках того, кто знает.
— Вам запрещено покидать покои. Это приказ коменданта.
— Неужели? И кто должен меня остановить?
Конвойные переглянулись. Взгляды у них стали беспокойными. Явно они сами не знали, как далеко могут зайти, выполняя приказ. Всё-таки, на пленников мы не очень походили, да и прибыли с «дорогим» гостем, которому командование выказывало определённое почтение.
— Мы, — выдавил из себя конвойный нехотя.
— Почему бы тебе просто не позвать того, кто нас сюда заселил? — предложил я.
— Нам не разрешено покидать пост. Но я могу позвонить, — солдат указал на стоявший возле стены телефон.
— Отличная идея! Приступай.
Сложив руки на груди, я прислонился плечом к стене, давая понять, что намерен дождаться исхода разговора.
Солдат подошёл к столику и поднял трубку.
— Герр лейтенант, — проговорил он спустя минуту. — Феликс говорит. Один из гостей утверждает, что им не хватает комнат. Просит вас подойти. Да, так точно. Понял.
Положив трубку на рычаг, он вернулся на своё место.
— Герр лейтенант ответил, что свободных комнат больше нет, — равнодушно проговорил он, не глядя на меня.
— Наверное, мой немецкий недостаточно хорош, — проговорил я. — И ты не понял, что будет, если мне не пойдут навстречу. Я не хочу портить вам жизнь, парни, но и жрать там же, где сплю, тоже не намерен. Смекаешь?
Солдат покосился на меня, но промолчал. Зато я почувствовал, как они с напарником напряглись.
— Где это ваш герр лейтенант?
Снова тишина. Ну, ладно. Я вам давал шанс.
— Пойду искать, — вздохнув, сказал я и двинулся по коридору мимо конвойных.
— Простите, но я вынужден вас остановить! — тут же преградил мне дорогу недавний собеседник.
Второй солдат расстегнул кобуру, но пистолет пока доставать не стал.
— И что вы, парни, сделаете? — поинтересовался я. — Застрелите меня? Это вашему командованию точно не понравится.
— У нас чёткий приказ, — выговорил, сглотнув, солдат. — Не позволять вам покидать покои без присмотра.
— Так под присмотром, значит, можно?
Конвойные переглянулись.
— Да, думаю, можно, — наконец, признал один из них, явно не желая доводить ситуацию до насилия.
— Ну, так проводите меня к вашему лейтенанту, — сказал я. — Хватит и одного из вас, если кто-то должен остаться присматривать за моими спутниками.
— Давай ты, Феликс, — кивнул второй солдат, отступая к стене, словно решение было принято.
Его напарнику не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Хотя было видно, как он недоволен и собой, и напарником.
— Прошу за мной, — сказал он и двинулся по коридору.
Идти оказалось недалеко: буквально через три минуты мы остановились перед дверью из орехового дерева с начищенной латунной табличкой. Мой провожатый постучал.
— Входите! — раздалось из-за двери.
— К вам один из… гостей, — подобрал после паузы слово конвойный, заглянув. — Он настоял на том, чтобы я проводил его сюда.
В ответ раздался трескучий поток ругательств, а затем в коридор выскочил офицер в очках с тонкой металлической оправой. Смерив меня раздражённым взглядом, он выпалил:
— Вы опять по поводу комнаты⁈ Я же сказал, что вам выделили все комнаты, которые были свободны!
— Позвольте объяснить вам всё с глазу на глаз, — улыбнулся я.
Офицер с сомнением взглянул на конвойного, потому, видимо, решил, что почти пленник ничего не сделает ему в его же собственном кабинете, и распахнул дверь.
— Входите!
Оказавшись в маленьком, скупо обставленном кабинете с большим портретом кайзера Вильгельма над письменным столом, я плотно притворил за собой дверь.
— Вас и так прибыло слишком много, — начал лейтенант, обернувшись. — Мы не рассчитывали на…
Он захрипел, так как мои пальцы стиснули его горло, перекрыв доступ воздуха к лёгким. Офицер попытался вырваться — естественно, безуспешно. Тогда он потянулся к кобуре. Я легко вывернул ему руку, так что глаза у него от боли вылезли из обрит.
— Не знаю, из какого захолустного баронства вы, герр лейтенант, выползли, чтобы занять здесь место хостесс, — проговорил я с подчёркнутой любезностью, — и меня это ни капельки не интересует. Но я — представитель древнего княжеского рода и не потерплю, чтобы со мной обращались, как с каким-то назойливым постояльцем. Вам это ясно, или мне пояснить? — с этими словами я сильнее сжал его горло, так что мой «собеседник» побледнел и, кажется, был готов потерять сознание.
