Командующий гарнизоном Анты явно был не слишком рад высокому гостю, хотя все необходимые церемонии соблюл (ну а посмел бы он не…) На этот раз я не стала сразу же мешать мужским беседам, а отправилась приводить себя в порядок и отдыхать после дороги. Так что как следует рассмотрела я господина командующего Хо Бая во время пресловутого праздника Любования Луной, который мы провели на одной из террас, опоясывающих центральный двор крепости.
Впрочем, внешне этот человек оказался на удивление невзрачен, что называется — глянуть не на что. Этому же способствовала его манера поведения: в присутствии принца, равно как и в моём присутствии, он неизменно и старательно притворялся шлангом, явно предпочитая как можно меньше открывать рот и вообще производить какие-либо телодвижения. Его жена запоминалась куда больше. Госпожа Мий Нуо была довольно красива, приветлива и очень хорошо воспитана. Рядом с ней как-то забывалось, что мы находимся в медвежьем углу, где всех развлечений и событий — разве что ярмарка пару раз в год да военные учения, проводимые её мужем. Она вполне могла бы быть хозяйкой какого-нибудь столичного салона. Если в этом мире есть салоны. Меня так и подмывало спросить, какие превратности судьбы закинули сюда эту даму, явно выросшую в очень хорошем доме, но я так и не решилась.
Порой учтивость возводит между людьми куда более неприступные стены, чем грубость и неприязнь.
В этот раз с собственно любованием оказалось всё в порядке — небо было чистым, и луна висела над крышами во всей красе, действительно очень большая и яркая. Мы ели собственноручно испечённые госпожой Мий лунные пряники, показавшиеся мне даже более вкусными, чем те, что готовились на императорской кухне («Вы меня перехваливаете», — вежливо улыбнулась хозяйка, когда я поделилась этим соображением), мужчины играли в шашки, а мы с госпожой Мий — в облегчённый вариант одной из местных угадаек. Нужно было опознать по одной строчке стихи из самого знаменитого сборника, но, поскольку я ещё не успела выучить наизусть их все, мне милостиво разрешили подглядывать в хозяйский экземпляр.
В конце концов хозяева ушли спать, пожелав нам приятных снов, и мы с Тайреном остались полуночничать вдвоём — не считая парочки слуг, разумеется. Но те неподвижно стояли в тени, довольно далеко от нас, и я почти о них забыла.
— Всё-таки мир вокруг нас поразительно красив, — Тайрен, выигравший свою партию в шашки, пребывал в лирическом настроении.
— Угу.
— Что-то увидела?
— А? — я опустила глаза. — Нет, ваше высочество. Я пытаюсь разглядеть пресловутого лунного зайца. Но у меня не получается.
В детстве я была уверена, что вижу на луне чьё-то лицо. Но повзрослев, я стала видеть на лунном диске только бессистемные пятна.
— Я тоже его никогда не мог рассмотреть, — признался Тайрен. И указал на стоящее передо мной блюдо с мясными шариками. — Ты ешь. Змеиное мясо полезно для женского здоровья.
— Правда?
— Да, я справлялся у врачей, что может помочь тебе зачать.
Опять он за своё. Я подавила вздох и послушно отправила в рот шарик из змеятины. На вкус она напоминала курицу.
— Чем думаете заняться завтра, ваше высочество?
— Думаю осмотреть окрестности. А ты? Уже достаточно отдохнула от дороги, чтобы составить мне компанию?
— С удовольствием, — улыбнулась я.
Осматривать окрестности мы отправились верхом. Неторопливо съехали по небольшому серпантину от ворот крепости и шагом миновали узенькие улочки, довольно оживлённые, хотя не сказать чтобы запруженные. На нас оглядывались. Приставленный к нам слуга показывал местные достопримечательности — вон за тем углом рынок, тут постоялый двор, а вот тут чайная, вон на этой улице лавки, хотя столичной госпоже они едва ли будут интересны… А вот эта обширная утоптанная площадка сразу за южными воротами, нет, это не плац, хотя может и так использоваться, но, вообще-то, здесь проходит ярмарка, на которую съезжается вся округа, а если повезёт, то и варвары из-за границы империи жалуют.
А за северной стеной города я увидела первое в этом мире кладбище. Первое, которое я увидела, разумеется, а не первое вообще. И, конечно же, любопытство заставило меня подъехать поближе, благо принц не возражал, спешиться и пройти за символическую каменную оградку высотой по колено. Я ожидала увидеть холмики, столбики, плиты, может быть, статуи или склепы… Что ж, холмики тут действительно были, но куда выше, чем я привыкла видеть на земных кладбищах. Скорее это были миниатюрные курганчики, в боку каждого из которых была сделана подковообразная выемка, и порой не одна. Иногда она была вымощена каменными плитками, но обычно внутри просто была утоптанная земля. В любом случае у дальней стены выемки стояло что-то вроде каменного алтаря. Кое-где вместо насыпных холмиков использовались естественные неровности. Иногда стенку над алтарём покрывали разноцветные изразцы, но чаще всего она укреплялась простыми булыжниками.
— Кто-то недавно справлял поминальный обряд, — Тайрен кивнул на один из алтарей, перед которым (а не на нём) стояла большая бронзовая чаша на трёх ножках. Подойдя поближе, я увидела в чаше пепел.
— Едва ли местный, — добавил принц. — Местные бы принесли еду и вино. А этот просто сжёг деньги.
— Деньги?
— Да, чтобы на том свете покойный ни в чём не знал нужды.
Я невольно усмехнулась. Потусторонний мир местные представляли практически полным аналогом земного. Там был свой Небесный император, живший в своём дворце за небесной оградой у Полярной звезды, и небесная иерархия божеств и духов выстраивалась вокруг него, как приближённые вокруг земного императора. Лучшие из людей тоже могли попасть в небесный дворец, и праведная жизнь заменяла им отборочный экзамен, что земные чиновники держали на хорошую должность. Те же, кто с заданием не справлялись, отправлялись в места поплоше — главным образом во владения Царицы-Матери, как в далёкую провинцию, с детально расписанной географией, несколькими городами, целой когортой демонов — поддержателей порядка, и своим чиновничьим аппаратом. Там был даже свой апелляционный суд, в который могли принести жалобу души неправедно казнённых! Интересно, какие приговоры он выносит, и как они претворяются в жизнь?
Да что там загробный мир, если даже расшалившуюся в этом мире нечисть можно было призвать к порядку жалобой духу-покровителю местности, точно так же, как унимали хулиганов-людей жалобами волостному или уездному начальству. Только, в отличие от людских дел, где пожаловаться мог каждый лично свободный, жалобу на нечеловеческую сущность должен был принести кто-то, пользующийся авторитетом не только в этом, но и в ином мире: святой отшельник, особо добродетельный священник или, на худой конец, деревенский колдун.
— Ну, что, поехали дальше? — спросил Тайрен.
Я кивнула, и мы вместе пошли обратно, к ждущим нас лошадям. По пути миновали небольшой храмик, стоявший в тени раскидистого дерева — такой маленький и скромный, что я заметила его только теперь. Черепичная крыша заметно просела, стены покрывали пятна, краска на двери облупилась. Мне почему-то стало грустно, как бывает грустно, когда видишь человека нелёгкой судьбы и понимаешь, что ничем не можешь ему помочь.
Лошади дружелюбно зафыркали при нашем приближении, немногочисленные сопровождающие ждали поодаль. Копыта стучали по земле — в последние утра случались заморозки, и почва была твёрдой, а трава на рассвете серебрилась инеем. Впрочем, сейчас он уже стаял, и холодный воздух, ворошивший гривы и норовивший во время скачки сорвать с головы капюшон, лишь прибавлял бодрости. Неровная местность то вздыбливалась горками, то расстилалась широкими лощинами, казалось, предназначенными для того, чтобы пустить по ним лошадей галопом. И мы с Тайреном не стали противиться приглашению.
