Лорд Роберт поднял глаза.
— Как раз в тот понедельник в Комсток-Хаусе устраивается большой благотворительный вечер, — сказал он.
— Совершенно верно. Прочитав это письмо, мы отправились к Комстокам и, рассказав им какую-то байку, попросили у них разрешения прислать своего человека, переодетого официантом. Мы попросили миссис Х.-Х. убедить ее убитую горем подругу, чтобы она оставила в условленном месте сумочку с деньгами, покрытыми специальным порошком. Миссис Х.-Х. заверила, что готова сама это сделать, чтобы избавить подругу от такого унижения. — Аллейн приподнял бровь и едва заметно подмигнул лорду Роберту.
— Бедняжка, — сказал лорд Роберт. — Неужели она надеялась кого-нибудь провести?
— Не знаю. Я вежливо делал вид, что всему верю. Наш человек — очень расторопный малый — отправился на вечер, проследил за тем, как миссис Х.-Х. положила сумочку в условленное место, и стал ждать событий.
— Ну, и что произошло?
— Ничего. Он провел там всю ночь, а наутро горничная обнаружила сумочку, положила ее, не открывая, на каминную полку и позвала миссис Комсток. Миссис Комсток в присутствии горничной и нашего сотрудника открыла сумочку, увидела деньги, удивилась, не нашла ничего, что могло бы указать на владельца, и приказала горничной убрать сумочку — на случай, если кто-нибудь за ней обратится.
— И какие из этого можно сделать выводы, мой дорогой Родерик? — спросил лорд Роберт, неожиданно обхватив свои плечи руками.
— Они засекли нашего сотрудника.
— Ты думаешь, это кто-то из слуг?
— Вся организация банкета была поручена Даймитри из фирмы «Шеперд Маркет». Ты наверняка знаешь, о ком я говорю. Он сейчас обслуживает большинство званых приемов. Поставляет еду, официантов и все прочее.
— Ты думаешь, это кто-то из его людей?
— Мы очень осторожно навели кое-какие справки. У всех его служащих отличные рекомендации. Я даже имел беседу с самим Даймитри. Я сказал ему, что в последнее время было несколько случаев краж на больших приемах, и мы обязаны провести расследование. Он, разумеется, был очень обеспокоен и показал мне рекомендации всех своих служащих. Мы проверили их, все они оказались подлинными. Он отбирает самых лучших, которых только можно найти. У них в фирме существует строжайшее правило, что все сумочки, кошельки и прочее, забытые на этих приемах, тотчас же приносят самому Даймитри. Он либо сам ищет владельца, либо, тщательно ознакомившись с содержимым, посылает кого-нибудь из своих людей. Он говорит, что делает это для того, чтобы оградить от неприятностей себя и своих служащих. Он всегда просит владельца тут же проверить содержимое сумочки.
— Все же…
— Я знаю, что это ни в коем случае ничего не доказывает, но мы вплотную занялись всеми его служащими, и, по моему мнению, среди них нет никого, кто заслуживал бы нашего внимания.
— А сам Даймитри?
Аллейн поморщился.
— Что ж, чудес на свете много, мой дорогой Банчи, но…
— Да, да, конечно, я понимаю. Он слишком на виду для таких дел. Что-нибудь еще?
— До нас доходили слухи о шантаже и из других источников. Если хочешь, можешь просмотреть материалы. Вкратце все сводится к тому, что почерк везде тот же, что и в случае миссис Холкат-Хэккет, то бишь миссис Икс. У нас имеется одно анонимное письмо, предположительно присланное нам очередной жертвой. В нем просто сообщается, что среди светской публики работает шантажист. Ничего больше. Мы не смогли проследить автора письма. Потом застрелился молодой Креморн, и мы обнаружили, что он по неизвестным причинам снимал большие суммы наличными со своего счета. Его слуга сообщил, что в последнее время начал подозревать, что его хозяина шантажируют. — Аллейн задумчиво провел рукой по лбу. — Это настоящий дьявол. Из всех гнусных преступлений это, на мой взгляд, самое гнусное. Должен признаться, мы все сильно обеспокоены.
— Ужасно! — сказал лорд Роберт, широко раскрывая глаза. — Отвратительно! Но при чем здесь я?
— Ты помогал нам раньше, и мы будем чертовски рады, если ты и сейчас согласишься нам помочь. Банчи, ты везде бываешь, — сказал с улыбкой Аллейн, глядя на своего друга. — Ты вхож во все самые известные дома. Прелестные дамы поверяют тебе свои тайны. Толстые полковники плачут на твоей груди. Держи ушки на макушке.
— Я же не могу выдавать тебе чужие секреты? Конечно, при условии, что найдутся желающие поделиться ими со мной.
— Разумеется, нет, но ты же можешь провести небольшое расследование, а потом сообщить нам… — Аллейн сделал небольшую паузу и быстро добавил: — То, что сочтешь нужным. Ты согласен?
— С удовольствием! — сказал лорд Роберт с энтузиазмом. — Если на то пошло… хотя нет, это может оказаться всего лишь совпадением.
— Ты о чем?
— Видишь ли, Родерик, — но это строго между нами, — дело в том, что я, как ты уже знаешь, сегодня утром нанес визит Ивлин Каррадос. Я шел мимо ее дома, увидел, что продают нарциссы, и решил отнести ей букет. Дьявольски хорошенькая женщина, эта Ивлин, только… — Он поморщился. — Очень грустная. Мне кажется, она так и не оправилась от смерти Пэдди. Очень любит свою дочь, и девочка тоже к ней привязана, но мне кажется, что Каррадос смотрит на них немного свысока. Чванливый и донельзя обидчивый малый. Ивлин была в постели, повсюду куча писем, рядом сидела секретарша. Каррадос стоял на каминном коврике с обиженным видом. Бриджит пришла чуть позже. Ну так вот, Каррадос заявил, что ему нужно в Сити. Подошел к кровати и наклонился, чтобы поцеловать жену. Он оперся на руки по обе стороны от нее, и его правая рука оказалась у нее прямо под подушкой.
Голос лорда Роберта неожиданно подскочил на октаву вверх. Он наклонился вперед, упершись руками в колени, и пристально посмотрел на Аллейна. Губы его задвигались, как у кролика, и он выпалил:
— Это было странно. Чертовски странно. Должно быть, он нащупал письмо у нее под подушкой, потому что, когда он выпрямился, оно было зажато у него в правой руке — обычный конверт, адрес написан печатными буквами.
Аллейн глянул на папку, но промолчал.
— Каррадос сказал: «О, одно из ваших писем, дорогая», — взглянул на него сквозь очки и положил ей на одеяло. Пробормотал: «Прошу прощения» или что-то в этом роде. Так вот, поверишь ли, она стала белой, как простыня. Клянусь честью, просто белее белого. И быстро проговорила: «Это от одной из моих протеже, я сама займусь им», — а потом поспешно сунула письмо в общую стопку. Он ушел, я, естественно, сделал вид, что ничего не заметил, поговорил с ней о предстоящем бале и вскоре тоже откланялся.
Аллейн продолжал молчать. Неожиданно лорд Роберт вытянул свой пухлый палец в сторону письма, лежавшего в папке.
— Дело в том, — произнес он с ударением, — что почерк на конверте был таким же, как здесь.
— В точности таким же? Я имею в виду, готов ли ты подтвердить это под присягой?
— Нет, конечно же, нет! Я видел то письмо лишь мельком, но ты же знаешь, я считаю себя специалистом по почеркам.
— Мы тоже так считаем.
— Почерк был очень похож, — продолжал лорд Роберт. — Исключительно похож. Клянусь честью.
— Да, — сказал Аллейн, — это то, что американцы называют неожиданной удачей. Хотя в данном случае это не такое уж невероятное совпадение, если учесть, что наш красавец работает только среди определенного круга людей, а все указывает именно на это. — Он протянул лорду Роберту пачку сигарет. — Мы показали это письмо специалисту — то, которое передала нам миссис Х.-Х. Бумага и чернила от Вулворта, квадратное перо, каким пользуются чертежники. Разумеется, она не показала нам конверт. Обрати внимание, буквы печатные, аккуратно вписаны, никаких характерных особенностей. Отпечатков пальцев не обнаружено. Миссис Х.-Х. не догадалась взглянуть на почтовый штемпель. Войдите!
В комнату вошел констебль с пачкой писем в руке, положил их на стол и сразу же удалился.
— Извини, Банчи, я только просмотрю почту, может быть… Бог мой, есть!
Он вскрыл конверт, мельком бросив взгляд на короткую записку, развернул вложенный туда лист бумаги, приподнял брови и протянул его лорду Роберту.
— Ого! — Лорд Роберт даже присвистнул.
Это был обычный лист разлинованной бумаги. Три или четыре ряда печатных букв были аккуратно вписаны между линеечками. Лорд Роберт прочитал вслух:
— «Непредвиденные обстоятельства помешали забрать деньги в понедельник вечером. Пожалуйста, оставьте сумочку с указанной раннее суммой между сиденьем и правым подлокотником голубого дивана в концертном зале, Констанс-стрит, 57, в следующий четверг».
