Герцог думал. У него в шкафу лежало готовое либретто. Он не предполагал, что маэстро сделает свое предложение, притом столь дерзкое. Этот молодой человек, несмотря на все оговорки, — на хитроумные защитные оговорки, — решил потягаться с самим Паизиелло. В этом есть нечто привлекательное, как во всяком азартном предприятии…
— А если я попытаюсь отговорить вас? — сказал герцог.
— Я тут же откланяюсь!
Герцог усмехнулся:
— Этот пируэт соответствует характеру Виваццы?
— Вполне!
Герцог снова налил вина. Поднял бокал.
— Вы молоды, — сказал он. — Вы имеете все основания для дерзких поступков. Мне по моим годам полагалось бы сделать все, чтобы отговорить вас от опасного шага… Но… — герцог подвинулся в сторону маэстро, — но отговаривать не стану. Более того: я принимаю ваше предложение. — И он протянул бокал.
Они чокнулись.
— В случае провала, синьор Вивацца-младший, я сбегу куда-нибудь подальше.
— И я! — воскликнул Россини. — Но скажу вам: едва ли!
— Браво, Вивацца-младший!
20 февраля 1816 года на подмостках римского театра «Торре ДʼАрджентина» началось мировое шествие оперы-буффа «Севильский цирюльник». В письме к прекрасной певице Изабелле Анджеле Кольбран, своей будущей жене, Джоаккино Россини писал из Рима: «Мой „Цирюльник“ с каждым днем пользуется все большим успехом… Серенада Альмавивы распевается здесь по ночам на всех улицах, большая ария Фигаро… стала коронным номером всех басов, а каватина Розины… — вечерней песней, с которой каждая красотка ложится спать…»
