— А мне сдается, что вы ученый и надеетесь написать об озере диссертацию.
— Я уже давно ни на что не надеюсь, — вздохнул Виктор. — Всего лишь хочу доказать, что не зря потратил полжизни. И, быть может, принести какую-то пользу человечеству.
— Это как же? — прищурилась репортерша.
— Элементарно. Вот вы слышали две истории, объясняющие феномен озера — Божье благословление и безумное изобретение.
— Постойте, я их не слышала. Я снимала вступление.
— Тогда вы много пропустили.
— Как всегда, — грустно улыбнулась Мария. — Вот значит, куда все делись.
— Ну, не переживайте, еще не поздно. Бабушка твердит, что это Бог разогрел для нее ванную, парень — что некий дед изобрел обогреватель, способный целый месяц греть миллион кубометров воды без подпитки. Что вы думаете об этих историях?
— Полная чушь! — повеселела Марина. — Но я покажу обе.
— Тогда в путь, — Виктор указал пальцем в слепящее заснеженное поле. — Мне тоже интересно потолковать с этим дедом.
Крюшевиц сделал несколько шагов по скрипучему снегу в указанном собой же направлении, когда Мария окликнула его:
— Сусанин, ты куда? Село в другую сторону!
Мальчишку нашли быстро. Прямо посреди Ровного он играл в снежки с такими же долговязыми, курносыми, растрепанными. Парнишка оказался не промах и согласился показать нужный дом лишь за определенную плату. Остальные смотрели с улыбками, явно говорящими, что к ним обращаться бесполезно, они в доле.
— Мы ведь можем и у взрослого спросить, — сказал Виктор, но все-таки протянул хрустящую бумажку.
Парень, которого, как оказалось, звали Паша, повел их на самый край села. Прочие репортеры, вероятно, деда уже допросили и теперь расползлись по дворам в поисках может респондентов с интересными историями, а может, кто продаст доброго деревенского самогона.
Дед Измаил жил и работал в покосившейся сараеподобной конструкции без окон. Над дощатой крышей поднималась внушительная кирпичная труба круглого сечения, закопченная до полной черноты. Калитка была не заперта, а вход в «дом» и вовсе распахнут настежь. Хозяин — старичок Виктору по грудь с гладко выбритыми щеками и проплешиной на макушке, стоял за наковальней и, тихо напевая себе под нос, постукивал легким молотком по какой-то железке.
— Дед, тут это… — тихо позвал Паша, — снова к тебе.
Сказав это, парень исчез, как и не было. А дед, отвлекшись от своей работы, поднял на посетителей сердитые, увенчанные серыми бровями и обрамленные круглыми очками, глаза.
— Ну, и чего вы ходите кругами друг за другом? Сказал же: никакой я не инвентер и не изобретал никакой калорифир. Ясно? И дружкам своим, репортеришкам, так и передайте.
По мнению деда, разговор был окончен. Он взял с наковальни детальку, присмотрелся, положил, ударил молотком еще два раза и спрятал ее в карман нагрудного фартука.
Мария так просто сдаваться не собиралась, она открыла было рот, но Виктор ее опередил, выступив вперед.
— Дорогой Измаил, вы нас неправильно поняли. Мы не репортеры, а ученые из росгидрометцентра. Исследуем аномалию озера.
— Ученые? — Вскинул брови дед. — Так чего же сразу не сказали? Заходите внутрь, чаю попьем.
Сделав приглашающий жест, дед исчез во мраке своего дома. Виктор, довольный собой, обернулся и встретился с сияющим лицом репортерши. Одними губами она проговорила: «Спасибо», и «ученые» вошли внутрь.
Внутри «дома» было не теплее, чем снаружи. Электрическое освещение заменял костер, разведенный прямо на земле. Над костром висел чайник, а все вокруг освещалось гнетущим и подвижным оранжевым светом, отбрасывающим резкие тени. Пола в «доме» не было. Виктор сразу предположил, что это и не дом вовсе, но сомнения развеяла старая сетчатая кровать, пристроенная в углу. Кроме нее и чудовищного размера печи, на полу валялись металлоконструкции — от велосипедных колес и до фантастического вида приборов, словно взятых из советских фантастических фильмов, в которых все кнопки на пультах космических кораблей были разноцветными и хаотично мигали, а роботы были как люди, только двигались прерывисто и говорили без выражения.
Дед сел прямо на пол рядом с костром, вытащил из кучи один из приборов, похожий на конскую сбрую, только с кнопками и проводами и стал прилаживать к ней только что выкованную детальку.
— Садитесь, не стесняйтесь, гости дорогие. Значит это, я — инвентер, изобретатель, то есть. Вот недавно, года три тому, изобрел калорифир. Обогреватель, то есть, ясно? Чудесная вещь, только вот не работала. Повозился я с ней, повозился, ну и утопил в озере, со злости, то есть. Ясно?
— Не совсем, — сказала Мария. — Если обогреватель не работал, как же озеро…
— Так все же просто оказалось, — неожиданно весело воскликнул Измаил. — Я никак не мог рассчитать скорость прохождения мысленного потока от командоаппарата к исполнительному устройству. А оказалось, нужно было заменить среду, воздух на воду, то есть. И заработало. Ясно?
— Значит, заработало в озере? — спросил Виктор.
— Как видите.
— А где же этот нагреватель берет топливо?
— Топливо? — недобрые огни вспыхнули в глазах инвентера. — Голубчики, я уже устал доказывать этому неповоротливому и костному научному сообществу, что топливо — это прошлый век. Здесь, — он приставил палец к голове, — мощнейший источник энергии. Нужно только научиться его использовать. Ясно? Я вот научился.
Из носика чайника повалил густой пар, изобретатель достал три кружки и налил всем чаю. Мария и Виктор приняли горячий напиток с благодарностью. Сидя на одном месте в неотапливаемом сарае, они успели продрогнуть.
Старик опустился на прежнее место и гордо выставил перед собой увитую проводами сбрую.
— Вот.
— Что это? — спросила Мария.
— Это будущее. Ясно? Калорифир — это так, проба сил. В нем нет большой пользы. А вот это — телепортер.
— Что?
— Телепортер! Устройство для перемещения человека на астрономические расстояния. Инстенд. Мгновенно, то есть. Ясно? — Старик положил сбрую на колени и глубоко вздохнул. — Вот доделаю и отправлюсь туда. — Он мечтательно посмотрел на потолок, как будто видел сквозь него. — Потом вернусь и заберу с собой все человечество.
