Поезд в одно мгновение выскочил из туннеля на вольный воздух, и лоб Данглара разгладился. Его улыбка придала смелости Эсталеру.
— Майор, — прошептал Эсталер, — а что произошло тогда на Хайгетском кладбище?
Как бывало уже не раз, Эсталер, сам того не желая, попал в точку.
— Не знаю, надо ли рассказывать о Хайгетском кладбище, — сказал Данглар, выпив третий бокал шампанского, который он попросил для бригадира. — Быть может, настало время, когда лучше этого не делать. Если воспользоваться выражением комиссара, речь идет об одном из длинных туннелей, какие прорывают люди. Туннель очень старый, заброшенный. Может, лучше не трогать его, подождать, пока он обвалится сам собой. Ведь когда буйнопомешанный прокладывает такой туннель, есть опасность, что его путем могут пойти и другие. Помните рассуждения Рэдстока? Так вот, именно это произошло на Хайгетском кладбище.
Эсталер ждал продолжения: у него было безмятежное лицо человека, который собрался послушать какую-то занятную историю. Данглар смотрел на это лицо — и не знал, начинать ему или нет. Брать Эсталера с собой в Хайгетский туннель значит идти на риск, ведь бригадир может навсегда утратить свою наивность. В Конторе было принято говорить о «наивности» Эсталера, слова «глупость» никто не произносил. В четырех случаях из пяти Эсталер промахивался. А порой благодаря его невероятному простодушию возникали ситуации, которые шли на пользу расследованию. Бывало, что из его промахов рождались новые версии, настолько банальные, что никому из коллег такое просто не пришло бы в голову. И все же по большей части вопросы, которые так любил задавать Эсталер, тормозили работу сыщиков. Все старались терпеливо отвечать на них, во-первых, потому, что Эсталера любили, а во-вторых, потому, что Адамберг предрекал ему большое будущее. Всем хотелось верить в это пророчество, и отвечать Эсталеру постепенно стало для коллег привычным делом. По правде говоря, Данглар тоже любил поболтать с Эсталером, когда у него выдавалось для этого время. Он мог блеснуть перед юношей своими познаниями, ведь тот готов был слушать его сколько угодно. Майор взглянул на Адамберга, который сидел прикрыв глаза. Он знал: комиссар не спит и прекрасно его слышит.
— Зачем тебе это, Эсталер? — спросил он. — Ногами положено заниматься Рэдстоку. Они остались по другую сторону пролива.
— Вы сказали, что эту коллекцию он мог принести в дар. А кому? У Хайгета есть хозяин?
— Да, в некотором роде.
— И как его зовут?
— Его зовут Сущность, — с полуулыбкой ответил Данглар.
— И с каких пор Сущность владеет Хайгетом?
— Старая, западная часть кладбища, у ворот которой ты стоял позавчера, была открыта в тысяча восемьсот тридцать девятом году. Но, как ты понимаешь, хозяин мог обосноваться там гораздо раньше.
— Да.
— Многие утверждают, что кладбище устроили на этом месте именно потому, что Сущность обитала поблизости, в старой часовне на Хэмпстедском холме.
— Это женщина?
— Это мужчина. Если его можно так назвать. И считается, что это его сила притянула туда мертвецов и кладбище. Понимаешь?
— Да.
— В западной части уже давно не хоронят, она стала мемориальным кладбищем, туристическим объектом. Там есть великолепные усыпальницы, есть всевозможные курьезы, могилы знаменитых людей. Например, Чарльза Диккенса и Карла Маркса.
На лице бригадира появилось выражение беспокойства. Эсталер никогда не пытался скрыть свое невежество, и было видно, что оно очень его огорчает.
— Карл Маркс, — начал Данглар, — написал одну замечательную книгу. О классовой борьбе, об экономике и всем таком прочем. В результате появился коммунизм.
— Да, — произнес Эсталер, усваивая новую информацию. — Это как-то связано с владельцем Хэмпстеда?
— Называй его Хозяин, так принято. Нет, я упомянул Маркса без всякой связи с Хозяином, просто чтобы объяснить тебе, что западная часть Хайгетского кладбища известна во всем мире. И считается очень опасной.
— И правда, Рэдстоку было страшно туда ехать. А почему?
Данглар помолчал. С чего начинать рассказ? И стоит ли его начинать?
— Однажды вечером, примерно сорок лет назад, в тысяча девятьсот семидесятом году, две девушки возвращались из лицея и решили срезать путь, пройдя через кладбище. А потом прибежали домой еле живые от страха: за ними гналась черная фигура, и они видели, как мертвые выходят из могил. Одна из них заболела и стала лунатичкой. Во время обострений она вставала по ночам, шла на кладбище и всякий раз направлялась к одному и тому же склепу. Поговаривали, будто это склеп Хозяина и Хозяин зовет ее к себе. За девушкой проследили, и на том месте, куда она ходила, обнаружили десятки обескровленных трупов животных. Люди, жившие поблизости, сильно испугались, слух об этом происшествии подхватили газеты и стали всячески раздувать. Некий священник-экзорцист вместе с группой фанатиков явился на кладбище, чтобы обезвредить «Хозяина Хайгета». Они проникли в склеп и среди прочих гробов нашли один безымянный, стоявший в стороне. Они открыли этот гроб. Догадываешься, что было дальше?
— Нет.
— Тело, находившееся в гробу, не было ни мертвым, ни живым. Оно лежало там, прекрасно сохранившееся, не тронутое тлением. Это было тело мужчины, имя которого так и не удалось установить. Экзорцист не решился вонзить ему в сердце осиновый кол, поскольку Церковь это запрещает.
— Зачем вонзать ему в сердце осиновый кол?
— Эсталер, разве ты не знаешь, как обезвреживают вампиров?
— Ах да, — сообразил Эсталер. — Он же был вампир.
Данглар вздохнул и стал протирать запотевшее окно.
— Так, по крайней мере, считали экзорцист и его последователи. Вот почему они пришли на кладбище с крестом, связками чеснока и осиновыми кольями. Стоя перед открытым гробом, священник произнес слова обряда: «Иди прочь, нечистый дух, отец всех бед и клевет. Покинь это место и не возвращайся никогда».
Адамберг открыл глаза: его взгляд был живым и внимательным.
— Вы знали эту историю? — с некоторой досадой спросил Данглар.
— Эту — нет, но знаю много похожих. После того как священник произносит слова обряда, раздается страшный, нечеловеческий рев.
— Так и было. В склепе послышался жуткий вопль. Экзорцист бросил на гроб связку чеснока и заложил кирпичами дверь в склеп.
Адамберг пожал плечами.
— Кирпичи — не помеха для вампира.
— Верно. Это средство не помогло. Четыре года спустя стали говорить, что в одном из домов по соседству, викторианском особняке в неоготическом стиле, появился призрак. Экзорцист обыскал дом и обнаружил в подвале гроб, по его словам, тот самый, который он четыре года назад замуровал в склепе.
— А тело в нем было? — спросил Эсталер.
— Не знаю.
— Есть и еще одна, более давняя история, верно? — сказал Адамберг. — Иначе бы Стоку не было так страшно.
— У меня нет желания ее рассказывать, — проворчал Данглар.
— Но ведь Сток ее знал, майор. Значит, и мы должны знать.
— Это его проблема.
— Не только его. Мы тоже были там и все видели. Когда началась та старая история?
— В тысяча восемьсот шестьдесят втором году, — с отвращением произнес Данглар. — Через двадцать три года после того, как в Хайгете открылось кладбище.
— Продолжайте, майор.
— В том году на Хайгетском кладбище была похоронена некая Элизабет Сиддел, умершая от чрезмерного количества лауданума. По-современному говоря, от передоза, — добавил он, обращаясь к Эсталеру.
— Понятно.
— Ее мужем был знаменитый Данте Габриэл Россетти, художник-прерафаэлит и поэт. Сборник его стихов положили в гроб Элизабет.
— Через час мы прибываем, — перебил встревоженный Эсталер. — Успеете досказать?
— Не волнуйся, успею. Через семь лет Россетти приказал открыть гроб. Тут есть две версии. Согласно первой он пожалел, что положил рукопись в гроб, и захотел опубликовать ее. Вторая версия гласит, что он не мог смириться с утратой жены, а его другом был один очень опасный человек по имени Брэм Стокер. Ты когда-нибудь слышал о нем, Эсталер?
— Никогда.
— Он написал книгу про Дракулу, величайшего из вампиров.
Эсталер нахмурился: ему стало не по себе.
— История про Дракулу — чистый вымысел, — пояснил Данглар, — но для нас важно то, что эта тема буквально заворожила Брэма Стокера. Он изучил обряды, позволяющие людям вступить в связь с теми, кто не умирает. И он был другом Данте Габриэла Россетти.
Эсталер сосредоточился как мог, чтобы ничего не упустить, и от напряжения комкал в руке салфетку.
— Хочешь шампанского? — спросил Данглар. — Успокойся, время у нас есть. История хоть и мрачная, но короткая.
Эсталер искоса глянул на Адамберга — тот сидел с безразличным видом — и согласился. Если он хотел слушать Данглара, надо было из вежливости выпить шампанского.
— Брэм Стокер испытывал болезненный интерес к Хайгетскому кладбищу, — продолжал Данглар, подозвав стюардессу. — Именно там бродит Люси, одна из героинь его книги — книги, благодаря которой кладбище стало знаменитым. Говорят, это Сущность приказала ему прославить свое обиталище. Итак, вторая версия гласит, что желание вновь увидеть умершую супругу возникло у Россетти под влиянием Стокера. Так или иначе, но через семь лет после смерти Элизабет муж вскрыл ее гроб. Именно тогда — или чуть раньше — и открылся черный туннель Хайгетского кладбища.
