— Так вы все-таки решили ехать в Ливерпуль сегодня? — спросила Лесли.
— А почему бы и нет? — В голосе Тода звучали явно агрессивные нотки.
— Просто уже поздно, и я подумала, может быть, вам лучше поехать завтра?
— Не вижу причин для беспокойства. Я вообще-то уже водил машину по ночам, да и Бобби одну ночь может поспать в машине. Правда, сынок?
Бобби, увлеченный рассматриванием иллюстрированной книжки, не ответил, и Тод, молча посмотрев на ребенка, вытащил себе из пачки сигарету. Лесли, наблюдавшая за тем, как он, чиркнув зажигалкой, прикуривал, вдруг осознала, что он сильно пьян.
— А нельзя вам переменить решение и остаться у меня на ночь? — переспросила Лесли. — Я так рада, что вы с Джэнет приехали!
— Да с какой стати оставаться? В городе так жарко!
— Если бы мы выехали, когда запланировали, мы бы сейчас уже были дома. Я так и не поняла, зачем нам нужно было обедать с этими Манцетти.
— Потому что они мои друзья. Ты что-то имеешь против?
— Нет, дорогой. Просто все это так надолго затянулось…
— Ну и что? Что же нам, до последней секунды было высчитывать отъезд из Лондона?
— Как насчет бутербродов? — поспешила вмешаться Лесли.
— Это не по моей части, — сказал Тод. — Я лучше выпью. Например, стаканчик виски с содовой.
Налив порцию виски, Лесли вопросительно взглянула на Джэнет. Атмосфера становилась все более напряженной, и только Бобби, казалось, был безразличен к все возраставшим трениям, так что, когда через полчаса Тод объявил, что им пора, Лесли испытала чувство облегчения.
Джэнет торопливо забралась в машину, Лесли с порога махала им вслед.
Сумерки сгущались, на фоне темнеющего неба проступали очертания деревьев. Пурпурное зарево бликами освещало коридор, когда Лесли шла в свой кабинет. До ее ушей доносились обычные больничные звуки — грохот каталки по коридору, торопливые шаги медсестер, сирена «скорой помощи» за окном. Еще один несчастный случай? А может, очередные родовые схватки? Сидя за рабочим столом, Лесли заполняла медицинские карты, когда в дверь постучали и в кабинет вошла медсестра.
— Тяжелейшая авария на дороге, доктор. Пострадавших только что доставили.
— Что произошло? Столкновение?
— Да. С грузовиком. — Сестра сделала страшные глаза. — Двое пассажиров доставлены в тяжелом состоянии, а водитель, похоже, легко отделался.
— Так часто бывает.
Лесли натянула белый халат, а сестра выглянула за дверь:
— Вот как раз первого везут, доктор.
Лесли торопливо прошла в соседнюю комнату, куда двое санитаров внесли носилки и осторожно поставили их на стол. Лесли подошла к раковине и принялась тщательно мыть руки.
— Готовьте пациента, сестра, — сказала она, подойдя к столу и все еще вытирая полотенцем пальцы.
Медсестра откинула грубое больничное одеяло, и Лесли вся напряглась, потом обмякла, неожиданно выронив из рук полотенце. Джэнет!
Казалось, жизнь готова была покинуть ее собственное тело, и на доли секунды она почувствовала, что теряет сознание. Все окружающие звуки слились в единое жужжание — голоса медсестер, тяжелые шаги санитаров. Наконец Лесли пришла в чувство и приступила к осмотру.
Сердце ее зашлось, когда она, разрезав одежду, удаляла ее с искореженного тела Джэнет.
— Немедленно в смотровую! Сейчас я могу провести только поверхностный осмотр.
Лесли говорила с трудом, с усилием выдавливая из себя каждое слово, так что одна из сестер не могла скрыть удивления, глядя на нее.
Когда Джэнет увезли, Лесли подошла к другой, накрытой одеялом, маленькой фигурке. К счастью, Бобби оказался не таким израненным, как его мать, и Лесли вздохнула с облегчением.
— Отвезите его в детское отделение. Перелом лодыжки и двух ребер. Как можно скорее сделайте рентген.
Лесли устало опустилась в кресло, лицо ее казалось белее халата.
— Где третий пострадавший?
— За дверью, доктор. Только, похоже, на нем ни одной царапины. Просто чудо, что он остался жив! Санитар сказал, машина разбилась в лепешку.
— Пожалуйста, сестра, избавьте меня от подробностей! И приведите сюда Тода.
Сестра изумленно уставилась на Лесли. Та поспешно поправилась:
— Я имею в виду мужчину… мужа…
— Вы знаете их, доктор? — удивилась сестра. — Вы очень расстроены.
— Это моя сестра. Сестра и племянник.
— О, простите, я не знала. Может быть, мне позвать доктора Гейнсфорда?
— Да, будьте любезны. Боюсь, я… я не смогу.
— Понимаю. Я позову вашего зятя, а потом схожу за доктором Гейнсфордом.
Лесли с трудом узнала в вошедшем в комнату человеке Тода. Одежда его была разорвана, лицо забрызгано кровью — кровью близких ему людей. Он, пошатываясь, добрел до стула и вцепился в его спинку.
— В меня врезался грузовик. Я… я…
Впившись ногтями в клеенчатую обивку, он вдруг замолчал, увидев на собственной руке струйку крови. Подняв руку, он медленно сжал и разжал пальцы.
— Я поранился, — проговорил он, испуганно глядя на кровь.
— Тебе повезло, что ты вообще остался жив. — Лесли с трудом держала себя в руках.
— Говорю же тебе, в меня врезался грузовик! Я ничего не мог сделать! — Он вскинул голову. — Как ты смеешь так говорить?! Ведь ты же врач! Разве ты не видишь, что я ранен?
— Нет. У меня перед глазами только Джэнет и Бобби.
— Где они? Что с ними? Ничего не помню… — Он неопределенно махнул рукой. — Господи! Они ведь не…
Лесли молчала. Отодвинув стул, он подошел к ней.
— Лесли, мне нужно знать. Не мучь меня! Скажи, они в порядке?
— Бобби — да.
— А Джэнет?
— Не знаю.
— Что значит — не знаешь? Ведь ей скоро станет лучше? Разве не так?
Лесли ответила не сразу:
— Нет. Если она выкарабкается, это будет чудо.
— Ты лжешь! Я тебе не верю! Ты говоришь это только для того, чтобы напугать меня! — Качаясь, он подошел еще ближе. — Ты всегда ненавидела меня и теперь мстишь за все!
— Не говори глупостей.
— А это не глупости! — Тод перешел на крик. — И тебе не удастся меня запугать! Я позову другого доктора… настоящего специалиста! И я заплачу любые деньги! Джэнет не должна умереть! Я не допущу этого! Говорю тебе: не допущу!
Он кричал неистовым голосом, и Лесли нажала кнопку звонка на столе. Когда сестра вошла, она устало махнула рукой в сторону Тода.
— Пройдемте со мной, — предложила ему девушка.
— Не пойду я никуда, пока не услышу правду!
— Я тебе уже сказала правду, но ты не веришь, — спокойно проговорила Лесли.
Мгновение он пристально смотрел на нее, потом, обхватив лицо руками, зарыдал:
— Да, не верю! Это неправда!
Лесли отвернулась:
— Выведите его, сестра!
То поддерживая, то подталкивая, сестра вывела Тода в коридор, но еще долго в ушах Лесли раздавались его крики.
С облегчением она передала полномочия доктору Гейнсфорду, вызвавшись при этом оставаться рядом во время операции.
Бобби скоро оправился, но состояние Джэнет по-прежнему было крайне тяжелым и вызывало серьезные спасения.
Кровать Джэнет огородили ширмами, и всю ночь Лесли просидела возле безжизненного тела сестры. Рано утром молодая медсестра принесла Лесли горячий чай, и она залпом выпила чашку, радуясь обжигающей глотку боли.
На рассвете к Джэнет вернулось сознание. Мгновение она смотрела впереди себя невидящим взором, потом стала приходить в чувство. Когда Лесли склонилась над ней, их взгляды встретились.
— Лесли, где я?
— Дорогая, только не нервничай. Вы попали в аварию и теперь в больнице.
— Что с Бобби?!
— У него сломана лодыжка, но в остальном все в порядке.
— Это точно?
— Клянусь! Не волнуйся, милая. С Бобби и Тодом все хорошо.
— Тод меня не интересует. Что с Бобби? Я не вынесу, если с ним что-то серьезное. Я…
— Молчи, Джэнет! Молчи! Не надо говорить — тебе нельзя волноваться!
Она закрыла глаза, и Лесли уже испугалась, что она снова впала в беспамятство, но Джэнет, будто очнувшись ото сна, вдруг снова открыла глаза. Голос ее теперь звучал тверже.
— Я должна сказать. Теперь уже все равно… — Она сделала глубокий вздох, и лицо ее исказилось от боли. — Послушай, Лесли, жить мне осталось недолго, и я хочу, чтобы ты… Обещай, что позаботишься о Бобби…
В голосе Лесли слышалась душевная мука.
— Конечно, позабочусь, дорогая! Только не говори больше ничего!
— Нет, я должна говорить! У меня почти не осталось времени… — Она махнула в полумраке рукой. — Поддержи меня, Лесли! Мне страшно!..
Лесли осторожно взяла холодную руку сестры и прижала ее к щеке. Слезы катились по ее лицу прямо на застывшие, безжизненные пальцы…
Первый связный разговор Лесли с Тодом состоялся на похоронах Джэнет в Ливерпуле. Несмотря на уговоры зятя остаться до утра, она твердо решила вернуться в Лондон в тот же день.
— Понимаю почему. Ты не хочешь находиться со мною под одной крышей. Так ведь? Я знаю, ты считаешь, это я убил Джэнет.
— Пожалуйста, Тод! Что бы мы сейчас ни сказали, не вернет ее к жизни.
— И не поможет мне забыть все, что я услышал в ту ночь.
— Я была не в себе, Тод, и не понимала, что говорю.
— Да, не понимала, а я… Я заслужил это! Нет, Лесли, не останавливай меня — я должен попросить у тебя прощения! Возможно, это последний раз, когда я могу сделать это. — Он отвернулся и устало прибавил: — Горбатого могила исправит, и я свою вину знаю. Не мужик я! Никогда им не был и не буду!
— Ты сейчас просто жалеешь себя.
— У меня для этого достаточно причин. Я потерял самую лучшую жену на свете! Как последний дурак, я понял это, но уже слишком поздно!
— Хватит, Тод. Мне больно слышать это. — Лесли взяла сумочку и направилась к двери. — Я уезжаю. Бобби выпишут примерно через месяц. Я привезу его сюда и побуду с ним пару недель. Надеюсь, за это время ты успеешь найти домработницу, или у тебя другие планы?
— Планы?! — с горечью воскликнул Тод. — Сейчас самое время говорить о каких-то планах!
— Ты должен что-то придумать.
— Знаю. Пошли мне телеграмму перед отъездом, и я встречу вас на вокзале.
— Этого не нужно. Мы приедем прямо сюда.
Но когда Лесли прибыла вместе с Бобби в Ливерпуль, Тод ждал их на вокзале. Со времени их последней встречи прошло шесть недель, и Лесли сразу бросилось в глаза, как сильно похудел и изменился Тол. В глубине души ей стало жаль этого мрачного, безразличного ко всему человека.
— Я не ожидала увидеть тебя здесь, Тод.
— Я должен был приехать, потому что дома вас встретить некому. — Он потрепал сына по волосам. — Все это время я справлялся один.
Она поверила его словам, как только они вошли в дом. В нем царили беспорядок и запущение. Все покрылось слоем пыли. Стол на кухне был завален грязной посудой и газетами, а в воздухе стоял неприятный запах испорченной пищи. Бобби тоже огляделся по сторонам и сразу же наморщил носик.
— При маме так не было, — тихо сказал он.
— Знаю, милый, — поспешила отозваться Лесли. — Но ты не волнуйся, я быстро уберусь и наведу тут чистоту. Только самое главное сейчас — это искупать тебя и уложить в кроватку.
— А я хочу помочь тебе! Я совсем не устал!
— Завтра поможешь, милый. Мы проделали большой путь, и ты должен хорошенько отдохнуть.
Купая Бобби и укладывая его в постель, Лесли гадала, сравнивает ли он про себя ее неловкие ухаживания с уверенными действиями матери. Бобби слушался ее безоговорочно и охотно. В своей бело-голубой пижамке он был похож на розовощекого ангелочка, и Лесли, не удержавшись, обняла его.
