Мне оказывали содействие многие энтузиасты исторических исследований и организации: покойная миссис Джоан Брайт Астли, Аллан Маллинсон, миссис Элизабет Уорд, Бернард Бессерглик, Айон Треуин, покойный профессор Р.В. Джонс, Сент-Джон Браун, Джон Хьюз-Уилсон из «Ройял юнайтед сервисиз инститьют» (РЮСИ — британский исследовательский центр по проблемам обороны и безопасности), Гильдия экскурсоводов по местам сражений, Хьюберт Пикарда, полковник Карло Д'Эсте, профессор Дональд Камерон Уотт, майор Джим Тернер, Рори Маклауд, Мириам Оуэн, главный маршал авиации сэр Джок Стирруп, Дэниел Джонсон, а также Роберт Мейджес, Ричард Соммерс и Дэвид Кио из Института американской военной истории в Карлайле, штат Пенсильвания.
Мои друзья и родственники оказали мне добрую услугу, вычитав отдельные главы или даже всю книгу. В особенности мне бы хотелось поблагодарить Джонни Огдена, Конрада Блэка, моего отца Саймона Робертса, Олега Александрова, Джона Кертиса, Энтони Селуина, Йена Сейера, Хью Ланги, Эрика Петерсена, Пола Кортни, Дэвида Денмана. Отдельная благодарность корректорам «Пенгуина» Стивену Райану и Майклу Пейджу. Безусловно, все сохранившиеся ошибки я принимаю на свой счет.
Эта книга, естественно, никогда бы не состоялась без дружеского и профессионального участия в ее создании издателя Стюарта Проффитта, агента Джорджины Кейпел и литературного редактора Питера Джеймса.
Я не могу не выразить признательность своей жене Сьюзан, сопровождавшей меня в поездке практически по всем местам, связанным со Второй мировой войной и отмеченным в настоящей книге. А мы посетили, в частности, место казни Муссолини у деревни Джулино-ди-Меццегра, Аушвиц-Биркенау (Освенцим-Бжезинка), лагерь смерти Канчанабури на реке Квай, поля сражений под Курском и Сталинградом, Будапешт, Вену, Каир, Ливию, Марокко.
Книга посвящается Фрэнку Джонсону в память о наших долгих беседах о проблемах, поднятых войной, и нашей поездке в «Волчье логово» Гитлера в Польше. Мне очень жаль, что мы не смогли вместе побывать на могиле Шарля де Голля в Коломбэ-ле-дез-Эглиз. Фрэнка всегда будет не хватать тем, кто знал и любил этого незаурядного человека.
Я пользуюсь и британскими и метрическими мерами измерения в зависимости от источника информации. Вряд ли стоило бы, например, переводить в дюймы миллиметровые калибры германских орудий. Цитируя стенографические записи Лоренса Берджиса с заседаний военного кабинета, я счел необходимым для удобства развернуть их в полные предложения.
Апрель 2009 года
www.andrew-roberts. net
Четверг, 12 апреля 1934 года. В этот день генерал Вернер фон Бломберг, министр рейхсвера (министр обороны) и политический босс германских вооруженных сил, встретился на борту 11700-тонного карманного линкора «Дойчланд» с канцлером Адольфом Гитлером. Они заключили секретный пакт: армия поддержит нацистского лидера, когда он займет президентское кресло после смерти Пауля фон Гинденбурга при условии, если рейхсвер сохранит полновластие в военной сфере. Шеф штурмовых отрядов (СА, или коричневорубашечников) Эрнст Рём настаивал на создании нового министерства, с тем чтобы объединить и лично возглавить все виды вооруженных сил Германии. Его устремления не предвещали ничего хорошего ни Бломбергу, ни Гитлеру. Демонстрируя готовность выполнить условия пакта, Бломберг 1 мая приказал войскам использовать свастику как официальный символ.
Рём продолжал добиваться реализации своих планов, и 21 июня Бломберг предупредил Гитлера: если не принять срочных мер для поддержания мира и порядка в стране, то это сделает Гинденбург, введя военное положение и принизив тем самым роль канцлера. Гитлер понял Бломберга с полуслова. Спустя девять дней личная охрана Гитлера Schutstaffel (CC) провела операцию свирепой расправы с Рёмом и его людьми, получившую название «кровавой чистки» или «Ночи длинных ножей» — серию похищений и убийств около двухсот человек. Армия не предприняла никаких действий во время «чистки». Более того, на следующий день, 1 июля, Бломберг издал приказ, в котором поблагодарил фюрера за «воинскую доблесть и исключительное мужество» в ликвидации «бунтовщиков и предателей» в СА.
Через месяц, в четверг, 2 августа 1934 года, Гинденбург умер. Гитлер при полной поддержке армии занял пост президента, став одновременно и верховным главнокомандующим вооруженных сил в соответствии с законом, принятым кабинетом еще при жизни Гинденбурга[1]. Бломберг своим приказом ввел новую присягу: военнослужащие обязывались давать клятву верности лично Гитлеру, а не президенту или государству. «Перед Господом Богом я приношу эту священную клятву, — говорилось в тексте присяги, — в том, что буду беспрекословно подчиняться Адольфу Гитлеру, фюреру германского рейха и народа, верховному главнокомандующему вооруженных сил, проявлять храбрость и готовность в любой момент отдать свою жизнь при исполнении этой клятвы». На похоронах Гинденбурга 7 августа Бломберг предложил новому президенту, чтобы отныне все солдаты и офицеры называли его «мой фюрер», с чем Гитлер милостиво согласился.
Гитлер получил абсолютную власть, но пока лишь в той степени, в какой она устраивала армию. Буквально через два дня после похорон Гинденбурга, в четверг, 9 августа 1934 года, Бломберг послал фюреру краткое и жесткое (потому и неопубликованное) письмо: «Mein Führer! Ich bitte an die in Aussicht gestellte Verfugung an die Wehrmacht erinnern zu diirfen. Blomberg» («Мой фюрер! Хотел бы напомнить вам о вашем заявлении вермахту. Бломберг»[2]). Обращает на себя внимание требовательно-безапелляционный тон послания. Бломберг напомнил Гитлеру о необходимости выполнять свою часть договоренности на «Дойчланде» — обязательство, данное вермахту, без чего он вряд ли смог бы добиться военного и политического верховенства, позволившего вскоре, всего через пять лет, ввергнуть мир в самую губительную в истории человечества войну Бломберг считал, что он вправе настаивать на должном исполнении условий пакта. Британский историк германского верховного главнокомандования сэр Джон Уилер-Беннетт писал:
