Ведь мы, по сути дела, вели занимательную игру. Банк же и игра — вещи несовместимые.
Наконец тетушка, как нельзя кстати, удалилась на кухню; я снял трубку и попросил соединить меня с кассиром банка.
— Как же, как же, — ответил тот, — я, конечно, помню тебя. Ты ведь тот молодой человек, который на прошлой неделе получил у нас тысячу крон. Верно?
— Да, — подтвердил я. — Не будете ли вы так любезны сообщить мне номера банкнот. Они были совсем новые.
— Почему ты сказал «были»?
— Простите, не понял, — прикинулся я, чтобы выиграть время.
— Повторяю: почему ты говоришь «были»? Что, у тебя уже нет этих банкнот?
— Нет, нет, — затараторил я, — но это долгая история. Я хотел бы узнать номера банкнот. Или это невозможно?
— Не смеши меня, — уклонился от ответа кассир. — Для чего тебе нужны номера? Послушай-ка, если деньги у тебя пропали, ты должен сейчас же…
— Да нет, деньги не пропали. Они у меня.
— Они у тебя? Зачем же ты тогда звонишь и просишь назвать номера банкнот? Ведь ты можешь сам посмотреть.
— Понимаете, деньги сейчас не у меня.
Я почувствовал, как кровь все сильнее стучит в моих висках. Дьявол меня побери, как это взбрела мне в голову сумасшедшая идея позвонить в банк!
— Гм, — заметил кассир, — это кажется мне довольно странным. Но я дам тебе номера банкнот. Подожди минутку. Если не ошибаюсь, ты был у нас в среду?
— Точно. И заранее очень вам благодарен!
Минуты через две он сообщил мне номера. Я записал их на листке бумаги и еще раз поблагодарил его.
«Пронесло, — подумал я. — Но пришлось попотеть! Зато теперь у нас есть два следа, по которым можно Двигаться: пустая сигаретная пачка и номера банкнот. Хотя пока непонятно, что это нам дает…»
Так я сидел, погрузившись в раздумья, пока в комнату не вошла тетушка.
— Ким! — обратилась она ко мне с просьбой, прозвучавшей как приказание, — не смог бы ты быстренько сбегать к лавочнику?
— Конечно, тетя, что за вопрос! — изобразил я предельную готовность.
— Мне нужно не так уж и много: фунт сахарной пудры, шесть яиц, четыре фунта картофеля, четыре — помидоров, полфунта кофе, одна упаковка рыбных фрикаделек и пачка бумажных салфеток.
«Ничего себе», — подумал я.
— Ты все запомнил? — спросила тетя.
— Что за вопрос! — ответил я тоном, не вызывающим сомнений.
— Тогда повтори!
— Ну, салфетки, потом… гм… четыре яйца… Что еще?
— Я сказала шесть яиц!
— Точно, шесть. И… гм… упаковка рыбных фрикаделек… Верно?
— Послушай-ка, — стала сердиться тетя, — возьми себя в руки, малый. Мне нужно следующее… — И повторила необходимое. — Семь позиций. Это нетрудно запомнить.
Тетушка дала мне деньги, и я пошел. А она осталась у двери и махала мне вслед рукой, как маленькому мальчику, которого в первый раз отправили за покупками в лавку.
Тетя страшно любила меня. Только часто забывала, что мне через пару месяцев исполнится пятнадцать лет. Я обернулся и кивнул ей в ответ, благо вокруг не было ни одного свидетеля моего позора.
Стоял прекрасный летний день. Солнце палило вовсю, и асфальт стал мягким от жары.
Не случись эта история с деньгами, настроение у меня было бы превосходным. Но мысли постоянно крутились вокруг пропавшего клада. А тут еще приходилось время от времени повторять про себя: «Салфетки, упаковка фрикаделек, четыре фунта помидоров, столько же картошки, фунт сахарной пудры, полфунта кофе, полдюжины яиц. Все про все — семь позиций».
Занятый своими мыслями, я вдруг обнаружил, что стою перед калиткой забора, окружавшего небольшой сад у дома, где живет Катя. Это удивительно: чтобы попасть сюда, идя в лавку, нужно было сделать порядочный крюк. Но что сделано, то сделано. И я подумал: раз уж попал сюда случайно, то подожду немного. Вдруг наша подруга выйдет на улицу. И уселся на выбеленный известкой большой камень возле калитки.
Я проторчал там примерно четверть часа, но Катя не показывалась. Тогда встал и — что еще оставалось делать? — продолжил свой путь. Так что я должен купить? Салфетки, яйца, рыбные фрикадельки, кофе, картошку, помидоры, сахарную пудру. Точно — список из семи пунктов.
А вдруг Катя тоже отправилась в лавку за покупками? Тогда я ее встречу, и мы сможем вернуться вместе, и я предложу ей пойти на пляж.
Чтобы тетушкин заказ не вылетел из головы, я, приближаясь к лавке, бормотал: «Салфетки, фрикадельки, картошка, яйца, помидоры, сахарная пудра, кофе».
В лавке оказалось много народу. Пристроившись в конец очереди, я оглянулся. Это было старомодное заведение. По стенам висели канаты, веревки, всевозможные рыболовные снасти, все необходимое для лодок и яхт. Пахло смолой, пряностями и табаком. В этой лавке невозможно было заскучать: так много тут любопытных товаров — глаза разбегались.
Вдруг я услышал знакомый мне смех. Именно так хохотал тот незнакомец в лесу! Видимо, кто-то из покупателей отпустил шутку, которую я не расслышан, несколько ближе стоявших человек рассмеялись, и среди них — так напугавший меня тогда человек-невидимка.
Я обернулся и взглянул на него. Одет он был плохо и выглядел как бродяга. Лицо его покрывала седоватая щетина.
— Что ты будешь брать? — Голос приказчика оторвал меня от наблюдения.
— Простите, — пробормотал я.
— Твоя очередь. Так что ты возьмешь?
— Один… один фунт помидоров, — заикался я.
— Так. Что дальше?
— Больше ничего. Ах, нет, еще два фунта сахара-песка.
Приказчик отошел взвесить сахар. Когда он вернулся, то вежливо осведомился:
— А что, твоя тетя уже начинает консервировать фрукты?
— Думаю, да, — ответил я рассеянно. И вдруг вспомнил. — Ей нужны еще салфетки.
Бродягу в этот момент обслуживал другой приказчик. Я стал беспокоиться, как бы мой лесной преследователь не рассчитался раньше меня и не исчез из лавки. Он купил коробку спичек, плитку шоколада и пачку сигарет «Кингз». Не «Бродвей», а «Кингз». Это меня немного разочаровало, хотя в общем-то еще ни о чем не говорило. Почему бродяга должен все время курить одни и те же сигареты?
— Что-нибудь еще? — спросил меня любезный приказчик.
— Упаковку рыбных фрикаделек.
Он поднялся по приставной лестнице и снял коробку с верхней полки. Мне показалось, что он двигался необычайно медленно.
И еще два фунта картофеля, — добавил я. — Всего, значит, четыре наименования.
Приказчик принес картофель и поправил меня:
— Нет, теперь уже пять.
— Все равно. Давайте пакет сюда.
Пока я отсчитывал деньги, он с любопытством рассматривал меня. А бродяга между тем уже вышел из лавки.
Незнакомец шел по направлению к лесу, то есть совсем не в мою сторону. Тетя, конечно, уже ждала меня с покупками. Но я посчитал, что мое дело важнее: тетушка простит меня, если узнает, сколько денег поставлено на кон. Итак, я пошел за бродягой. У него, казалось, было много времени, так как он останавливался почти у всех витрин и долго их разглядывал. Но ни разу не обернулся.
Все мое внимание было сосредоточено на незнакомце, поэтому я не заметил, как столкнулся с шедшим навстречу человеком. Им, к счастью, оказался Очкарик.
— Эге, — произнес он, — хорошо, что я увидел тебя. Мне нужны отпечатки твоих пальцев. Мы с Эриком были только что в хижине. И обнаружили много отпечатков, но не знаем, кому они принадлежат…
Я схватил его за руку и жестом показал: помолчи!
— К черту твои отпечатки, — прошептал я быстро. — Вон там видишь мужика? Это и есть, скорее всего, вор.
— Что-о-о? Кто? Там? С чего это взбрело тебе в голову?
— Я узнал его по характерному хохоту. Это тот тип, что преследовал меня ночью в лесу.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Послушай-ка, Очкарик, не можешь ли ты отнести моей тете покупки? Она ждет их. А я пойду дальше за этим типом и не спущу с него глаз.
— Не городи чепуху, — отрезал мой приятель. — Ты сам отнесешь покупки своей тете, а я буду следить за ним. Потом пойдешь в мою лабораторию, и Эрик возьмет у тебя отпечатки пальцев. Будь паинькой и делай, как я сказал! Почему бы мне не проследить за твоим незнакомцем, — продолжил Очкарик. — Времени у меня навалом. Да и что я скажу твоей тетушке? Так что иди домой, а слежку предоставь мне. К тому же он, возможно, заметил тебя в лавке, а меня совершенно не знает.
Я сдался, и мы договорились, что через час найдем Эрика и Катю и расскажем им обо всем.
Так я и отправился домой. Когда оглянулся, бродяга был уже далеко: он подходил к опушке леса. На некотором расстоянии за ним следовал Очкарик, крадучись как настоящий индеец.
Тетушка порядком удивилась тому, что я купил, и заявила: я принес не то и не в том количестве. Так что мне пришлось снова идти в лавку, на этот раз с запиской в руке. Не успел я повернуться к ней спиной, как она крикнула мне вслед:
— Ким!
— Да.
— У тебя штаны сзади все белые.
— А-а, это я сидел на камне, выкрашенном известкой, — ответил я равнодушно.
— Да, Ким, иметь с тобой дело — безнадежный случай, — сказала она в ответ и вздохнула.
Сходив еще раз в лавку, я принес в точности все, что надо. Но Кати снова нигде не было видно. Я все думал о бродяге: что там с ним и Очкариком. И немного сердился, что мне не пришлось следить за этим типом, которого подозревал в воровстве. Я был уверен, что справился бы со слежкой лучше Очкарика, ибо считал себя настоящим специалистом в этом деле.
