Чай сильно отдавал дымом. Но никто из нас не обращал на это внимания. Напротив, все утверждали, что чай просто великолепен. Так мы сидели, наслаждаясь тишиной, теплом и Катиным угощением. Ведь это была совсем иная жизнь, чем занятия в школе!
Шнапп лежал рядом, поглядывая на нас укоризненно. Но он ведь ничего не знал об индейцах!
Когда мы расправились с тортом и Катя налила нам еще по чашечке чая, Эрик, Очкарик и я закурили трубки, уселись поудобнее и приготовились слушать продолжение Катиного рассказа.
— Так вот, — сказала она, — на прошлой неделе случилось нечто необычное. Я ходила в соседний поселок в кино. А поскольку велосипед был не в порядке, то шла туда и возвращалась домой пешком. На обратном пути мне почему-то захотелось пройтись по пляжу. Было около десяти часов вечера, и кругом царила густая темнота.
— И тут ты прошла мимо дома с голубыми ставнями?
— Да, — ответила она, — и вдруг заметила наверху свет.
— Свет?!
— Да, хотя, собственно, это было необычное освещение. Я хочу сказать, что электрический свет-то не включался вовсе. Был виден лишь слабый мигающий лучик, как будто кто-то ходил по дому, подсвечивая себе карманным фонариком. Остановившись, я внимательно присмотрелась.
— Минуточку, — прервал я ее. — Ты увидела свет внутри дома. Разве ставни на окнах не были закрыты?
— Нет, насколько я помню, нет. Это-то и удивительно. Правда, в тот вечер я об этом не подумала. Я долго стояла на берегу, посматривая наверх, в сторону дома. Сначала я было подумала, что в доме горит камин, так как свет-то был мерцающий. Но потом все же пришла к выводу, что это — карманный фонарик.
Катя на минутку замолчала, и Эрик сказал:
— Можно прямо с ума сойти. Звучит интригующе. А что ты сделала потом?
— Я осторожно прокралась наверх по лестнице. Когда оказалась в саду, спряталась в кустах и стала наблюдать за домом. Через несколько минут свет погас. Я продолжала наблюдение в расчете, что услышу оттуда какие-нибудь звуки. Но все было тихо. Тогда я подползла поближе к дому и стала ждать.
— Чего же? — спросил удивленно Эрик.
— Что они, то есть те, кто находится в доме, выйдут. Потому что подумала: а вдруг это воры? Прождала не меньше четверти часа, но в доме по-прежнему было темно и никто из него не вышел.
— А что потом?
— Потом я пошла домой. Я не решилась оставаться там дольше, а то отец стал бы беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.
Покуривая трубки, мы пытались осмыслить сказанное Катей. Она была права: случай выглядел довольно таинственным. Ведь если это был обычный вор-домушник, то для чего он остался в доме, выключив фонарик? Нормальный вор постарался бы исчезнуть оттуда поскорее.
— Я знаю: то, что я рассказала, звучит не слишком-то многообещающе, — произнесла Катя после некоторого молчания.
— Нет, это довольно интересно, — возразил я. — И ты проявила большое мужество, прокравшись в сад.
— Ты так думаешь? — радостно воскликнула она. Сидя рядом со мной, она размешивала сахар в своей чашке. В этот момент Катя выглядела довольно горделиво. — А ведь тут необычного не столь уж и много.
— Ты сказала, что прождала не менее четверти часа после того, как погас свет?
— Может быть, и все двадцать минут. Но уж четверть часа, это точно.
— Не возникла ли у тебя мысль, что тот, кто находился в доме, собственно, там живет? Что он лишь поднялся на минутку из постели, не включая электрический свет?
— Да, об этом я тоже подумала, — ответила она. — Но почему он все-таки не включил свет?
— Возможно, был испорчен выключатель или же неисправна электропроводка.
— Этого я не знаю.
— Не исключена и вероятность автоматического отключения электротока. А если в доме имеются керосиновые лампы, то в них могло не оказаться горючего.
— А не мог ли это быть просто бродяга, который забрался туда, чтобы поспать? — высказал свое мнение Очкарик.
— Нет, в гараже стояла автомашина, — возразила Катя.
— Что?! — воскликнул Эрик и помешал ложкой в чашке. — Черт побери! А ведь чай сильно попахивает дымком. Почему ты не сказала об этом раньше?
— О чем? Что чай попахивает дымком?
— Да нет же, что в гараже стояла автомашина.
— Потому что… потому что заметила это лишь на следующий день.
Мы уставились на нее с любопытством.
— Значит ли это, что ты была там опять на следующий день?
Она кивнула.
— Да, я подождала, пока стемнеет, и пошла к дому. Но на этот раз не по пляжу, а со стороны дороги. В доме было темно, но я заметила следы автомобильных колес, ведущие к гаражу. После обеда в тот день как раз прошел дождь. Я подошла к гаражу. Он был закрыт. Через маленькое окно рассмотреть внутри ничего не удалось. Я заметила, однако, что висячий замок на двери гаража не заперт. Немного постояла, прислушиваясь, но из дома не доносилось ни звука. Тогда осторожно приоткрыла дверь и проскользнула в гараж. Там стояла автомашина. Потрогала радиатор. Он был еще теплым. Стало быть, они приехали не так давно.
— А ты действительно не из робких, — заметил Очкарик. — Вспомни, не была ли машина мокрой?
Катя задумалась.
— Думаю, она была сухой.
— В котором часу ты попала туда?
— Наверно, около семи или половины восьмого.
— А не припомнишь ли, когда в тот день прекратился дождь?
— Дай-ка вспомнить… Пожалуй, около шести часов вечера. Хотя нет, даже позже. Когда я собиралась уходить из дома, дождь еще шел, но стал затихать. По пути останавливалась поговорить с фру Фредериксен — той, которая приходит к нам убирать. На это ушло не менее четверти часа. А пока добралась до того дома, прошло еще около получаса. А к чему тебе это надо знать, Очкарик?
— Я прикидываю, не приехала ли машина издалека, скажем из Копенгагена. Но, судя по всему, нет, так как в этом случае она была бы мокрой. Стало быть, автомобиль приехал незадолго до твоего появления там. Был ли радиатор очень горячим?
— Этого я точно не помню, — ответила Катя после некоторого раздумья.
— Но все-таки? Были ли он нагрет, как, скажем, котел с кипящей водой?
— Нет, не настолько. Он был, скорее, теплым, а точнее говоря, что-то среднее между теплым и горячим.
— Тогда они приехали, преодолев расстояние несколько большее, чем из нашего селения. Конечно, многое зависит и от типа машины.
— Этого я не знаю, Очкарик, — огорченно покачала головой Катя. — В автомашинах я ничего не понимаю. А кроме того, побоялась, что кто-то может прийти, поэтому и поспешила оттуда удрать.
— Когда Очкарик закончит свой допрос, — ухмыльнулся Эрик, — мы, может быть, узнаем, что произошло дальше.
Наш мудрец после этого замолчал, а Катя продолжила свой рассказ:
— Так вот, я выскочила из гаража. В доме все еще было темно. В тот вечер я не подумала, что из-за плотно закрытых ставен свет наружу мог и не проникать. Подойти ближе я не решилась. Но тут произошло нечто необычное. Я как раз собиралась уходить, как вдруг вспыхнул прожектор.
