Очередная глава третьего тома «НаСССРи» давалась тяжело. Ему нужна была связка – шаткий мостик, ведущий из одной части романа в другую.
Телегин отхлебнул из горла Chivas regal и вернулся к компу. Открыл Ворд, посидел, тря лысину и таращась в черные шпалы строчек. Мостик, где же он? Где же ты, ебаныйсукаврот, мостик?
– Дзззынь.
Что это?
– Дзынь-дзынь-дзынь.
Звонят в дверь. Как вовремя…
Телегин направился в коридор, думая, что если это Вика, они займутся самым жестким сексом с момента знакомства.
Но это была не Вика.
Это был мостик. Три китаезы в форме женского батальона «Цыплятки», приходящие в квартиру к писателю, – вот, что ему надо! Телегину дико захотелось вернуться к компу, пальцы покалывало предвкушение работы.
– Что вам угодно?
Одна из китаез отрывисто бросила:
– Вы Виктор Зенович Телегин?
– Так точно… Но что вам на…
Удар коленом в живот заставил писателя перегнуться пополам. Сильные руки схватили его, выволокли на лестничную площадку. Мостик! Плевок в харю, удар по лицу, кровь, хлынувшая из носа – все это мостик. Писательское нутро Телегина наслаждалось, но нутро человеческое испытывало мучительный рвотный позыв. Он блеванул. Ближайшая китаеза едва увернулась от струи из виски и съеденной на скорую руку пиццы.
– Ты мне чуть форму не запачкал, тварь, – прошипела, ударив Телегина в пах.
Писатель заверещал, как кролик. Мостик, мостик, дамы и господа!
Китаезы поволокли Телегина вниз по лестнице. Дом притих: облава.
Во дворе уже не было ни детей, ни старушек. Даже эксгибиционистка убралась с балкона от греха подальше.
Сквозь залитые кровью глаза писатель увидел желтый автомобиль с имперскими номерами. Его швырнули, он ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание.
Виски!
Дайте мне виски, черт подери!
Мостик…
Я нащупал связку, я пройду через горный перевал двух частей моего романа. Верните меня к компу!
Телегин открыл глаза.
Три китаянки. Опять они.
Черт, как больно. И холодно.
Писатель взглянул на свою грудь и обнаружил, что он голый. А еще он привязан к стулу.
Эти китаезы смотрели Тарантино?
– Послушайте, – говорить было больно.- Я не знаю, кто отдал вам приказ насчет меня, но это ошибка.
Ни одна из китаез и бровью не повела.
– Понятия не имею, чем я заслужил внимания «Цыпляток», но повторяю, это ошибка. Скорей уж Лукьяненко нужно пресануть…
Они молчали, и Телегину стало по-настоящему страшно. Он закричал.
– Пресаните Лукьяненко! Он только притворяется имперцем. На деле он берлогер!
– Заткни ему пасть.
– Слушаюсь, Жу Киао.
Телегин задергался на стуле. Веревка впилась в голое тело, кое-где показалась кровь.
– Не надо! Я буду молчать! Ебвашусукама… Мммммм.
Молодая китаянка несколько раз обмотала скотчем голову писателя.
Подошла Жу Киао и, взглянув в ее холодные, с желтоватинкой, глаза, Телегин понял: это пиздец.
– Знаешь, что это? – спросила Жу Киао, показав кусок проволоки.
– Ммммммм.
– Неправильно, это твой самый большой кайф в жизни.
Китаянка опустилась на корточки.
«Зачем она трогает мои яйца? О, дьявол!»
– Ммммммммммммммммммммммммм!
Жу Киао вытянула мошонку Телегина и принялась стягивать ее проволокой, отделяя яйца и семенные протоки от уда.
– Ммммммммммммммммммммммммммммм!
Тонкая кожица лопнула, показались капельки крови.
– Мммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм!
Жу Киао завершила манипуляции с мошонкой и поднялась, удовлетворенно крякнув.
– Приступайте, – кивнула «цыпляткам».
И тут началось самое страшное.
Девушки принялись раздеваться.
Сквозь боль, страх и ненависть Телегин увидел крепкие тела, упругие сиськи, розовые, припухшие соски, плотные спортивные жопы, узкие азиатские вагины.
«Не вставай. Не нужно. Умоляю».
Но тщетно.
Жу Киао ухмыльнулась, глядя, как вырастала из лобковых зарослей Пизданская Башня.
– Мммм!
Девушка приблизилась, лизнула Телегина в щеку.
– Мммммм!
Укусила сосок.
– Мммммммм!
Вторая «цыплятка» лизнула уздечку шершавым язычком, взяла в рот головку уда.
– Мммммммммм!
Китайская пизда прижалась к лицу писателя, он вдохнул сладковатый запах незрелой папайи. Между тем, на его уд наделось нечто узкое и горячее.
– Мммммммммммммм!
Телегин с ужасом ощущал, как ударяется по его лобку упругая жопа китаезы, как входит в азиатскую дырку его хуй. Розовым сосок очутился у него во рту, тонкой струйка молока ударила в нёбо.
– Мммммммммммммммммммммм!
Он старался думать о налоговой политике штата Колорадо, но горячий язычок, проникший ему в ухо, мешал сосредоточиться.
– Мммммммммммммммммммммммммм!
Девушка почувствовала, что конец близок, и задвигала сракой быстрее. Сука! Жестокая китайская сука! Прекрасная, как утро после Конца Света.
– Мммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм!
«Какой коктейль будете? Адская боль, смешанная с райским блаженством подойдет?»
Дааааа! Или: неееееееееееет!!!
Яйца Телегина взорвались, забрызгав девушек спермой и кровью.
Писатель все-таки прошел по мостику, но не по тому, что отделяет одну часть романа от другой, а по мостику, ведущему из мира живых в мир мертвых.
Черный лимузин несся по вечернему городу.
Разноцветные огни Владибурга отражались в зрачках Си Унь, сидящей на обшитом кожей диване. Ноги скрещены, губы сжаты. Она была чертовски красива. Ее спутник, сидящий напротив, открыто любовался ею, отпивая из бокала абсент. Это был неопределенного возраста мужчина, черноволосый, с проседью, с явной чеченинкой во внешности. Холеный и… порочный.
– Си Унь.
– Да, Владислав Юрьевич?
Сурков подался вперед, взял ее руку.
– Что вы делаете, Владислав Юрьевич?
– Нечего. Си Унь, можно, я погадаю тебе? По руке?
Китаянка недоуменно посмотрела на Идеолога Империи. Засмеялась, показав некрупные белоснежные зубки.
– Ну, погадайте, Владислав Юрьевич.
– Си Унь, – поморщился Сурков. – Просто Влад.
– Хорошо, Влад.
Она назвала его «Владом» так просто, без жеманства, что Сурков невольно подумал: «До чего они иные, эти китайцы».
Он перевернул ее руку ладонью кверху. Рука была узкая с аккуратными ухоженными пальцами (сколько сил и денег пришлось потратить Правительству Братской Китайской Народной Республики, чтобы избавить ручки Си Унь от въевшейся деревенской грязи).
Си Унь смотрела на склоненную голову Суркова равнодушно, но улыбнулась, когда он взглянул на нее.
– Какая интересная ручка.
– Правда, Влад?
– О, да.
– Так что же вы увидели?
– Увидел, что ты будешь жить долго и счастливо.
Си Унь рассмеялась.
– Ты чего?
– Влад, извини, но эту фразу используют мошенники.
Сурков нахмурился.
– Мошенники?
– Да.
Он откинулся на спинку дивана, отпил из бокала.
– Не обижайтесь, Владислав Юрьевич.
– Что?
– Я не хотела вас обидеть.
Он хмыкнул.
– Ты меня не обидела, Си Унь.
Между тем, лимузин выехал из города. Вдоль дороги мелькали столетние сосны.
Китаянка перекрестила ноги. Сурков следил за ней.
– Влад, вы нагадали, что я буду жить долго и счастливо. И это все?
Он улыбнулся.
– Не все.
Он наклонился к ней, заглянул в черные бусины зрачков.
– Я увидел, что сейчас мы – ты и я – поедем ко мне.
Си Унь сделала вид, что удивлена.
– Какое интересное предсказание.
Сурков достал портсигар.
– Прошу.
Китаянка взяла папиросу, прикурила от поднесенной заботливой рукой Идеолога зажигалки. Ярко накрашенные губы выпустили струйку дыма, превратившись на секунду в очаровательное колечко. В голове Суркова невольно промелькнуло: его член внедряется в это колечко, расширяя его.
– Так что же, Си Унь?
– Что же, Влад?
– Сбудется мое предсказание?
Си Унь прекрасно понимала, что это – игра. Идеолог Империи хочет трахнуть ее и трахнет. На крайний случай у него есть мордовороты, способные подержать девушку за руки-ноги, пока шеф удовлетворяет похоть.
– Не знаю, – она продолжила игру. – Ведь это же предсказание и мы узнаем о его правдивости, лишь тогда, когда оно сбудется.
Лимузин остановился.
– Приехали, – сказал Сурков.
Сурков сидел в кресле, покуривая сигару. Си Унь танцевала перед ним. Она извивалась, двигая бедрами. Красное платье плотно стягивало упругие ягодицы.
Когда-то в Харбине ей пришлось исполнять такой же танец и затем отсасывать под дулом пистолета. У клиента, вызвавшего ее, не оказалось денег, а оказался пистолет. Впрочем, пистолета хватило для того, чтобы молоденькая Си Унь исполнила все прихоти безденежного клиента.
У Суркова не было пистолета. У него было нечто большее. У него была власть.
Танцуя, Си Унь приблизилась к Суркову, промурлыкала:
– Расстегните молнию, господин.
Дрожащими пальцами Владислав Юрьевич выполнил просьбу.
Си Унь повела плечами, платье скользнуло на пол. Сурков поспешил обнять горячее китайское тело, зубы его вцепились в розовый сосок, толстый палец проник в вагину.
Но Си Унь отстранилась, положив руку на ширинку Суркова, тут же начавшую наполняться плотью.
Китаянка вытащила из трусов хуй Идеолога и принялась дрочить. Сурков откинулся на спинку кресла, время от времени испуская продолжительные стоны. Когда Си Унь почувствовала, что Влад готов разрядить обойму, она прекратила дрочку. Сурков тяжело задышал. Си Унь провела по хую снизу вверх рукой, надавливая пальцами на семенной каналец. На залупе появилась прозрачная капля. Розовый язычок показался из сложенных в трубочку губок девушки, и она слизнула сперму, затем провела языком по уздечке.
– Оооо! – негромко закричал Сурков.
Си Унь протянула руку и сунула пальцы в рот Влада, вынула их, покрытыми слюной, увлажнила пизду.
Сурков хотел помочь ей вставить хуй, но Си Унь шепнула.
– Сама.
Хуй с трудом вонзился в узкое азиатское лоно. Китаянка задвигала задом, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Суркову доводилось трахаться с лучшими шлюхами Владибурга, но то, что происходило с ним сейчас не было сексом. Это было что-то другое. Это был древний ритуал.
– А! А! А!
Хуй подрагивал, нагреваясь от быстрых движений.
– А! А! А!
И вновь Си Унь не дала своей жертве кончить.
Наклонившись, заглотила залупу, затем весь хуй исчез во рту. Показался на миг, вновь исчез. Показался-исчез.
Азиатский ротик! Что в тебе такого? Как ты умудряешься сдавливать залупу так, что в мозге вспыхивают сладостные картины, щекотать уздечку так, что райские трубы звучат в ушах?
Сурков закричал.
На этот раз Си Унь не мешала вольному порыву семени. Сперма хлынула ей в рот, Си Унь глотала, глядя на Идеолога Империи. Его лицо показалось ей сейчас удивительно уродливым.
2 мая 2018 года
Путин напряженно взглянул на Си Унь.
– Вы от Владислава Юрьевича?
– Да, Владимир Владимирович.
Вождь воткнул лыжные палки в сугроб. Присел, расстегнул застежки, снял лыжи.
– Инструктор по китайской йоге?
– Не йоге, Владимир Владимирович. Особый Курс Омоложения, вершина мастерства великого мастера Вонг Пей.
Путин шмыгнул носом, сплюнул на снег.
– Вонг Пей?
– Да.
– Так почему Наши Китайские Друзья не прислали самого Вонг Пей?
– Она умерла, Владимир Владимирович, – понурилась Си Унь. – Я ее лучшая ученица.
Путин смотрел на девушку, точно не понимая, о чем идет речь. Метрах в двадцати от него темнели спины секьюрити.
– Ясно, – наконец, сказал он. – Одну минуту.
Путин сунул руку в карман куртки с вышитыми буквами «СССР» на груди. Достал телефон.
– Алло! Алло, Владислав! Влад, тут подошла девушка, китаянка. От тебя? Ну ладно. А то я думаю, что за дерьмо, откуда она знает Пароль. Мои молодцы ее чуть не пристрелили.
Путин засмеялся.
– Слушай, Влад, что это еще за Китайское Омоложение, о котором она толкует? Вот как? Ни хрена себе. Ясненько, Влад. Ну, до связи. А? Что делаю? Да на лыжах катался. Ну, бывай, брат. Мите привет.
Путин спрятал телефон в карман, застегнул пуговку. Посмотрел на Си Унь.
– Пойдемте.
Он взял лыжи в одну руку, палки – в другую и зашагал в сторону виднеющейся черепичной крыши большого дома.
Си Унь пошла рядышком, секьюрити следовали на все тот же почтительном двадцатиметровом расстоянии.
– Напомните, как вас зовут?
– Си Унь, Владимир Владимирович.
– Сурков лестно отозвался о вас.
– Я рада, – искренне улыбнулась девушка. – Владислав Юрьевич был так добр ко мне.
– Говорит, помолодел лет на двадцать от твоих манипуляций, – усмехнулся Путин. В его голосе отчетливо проскользнула зависть.
Секунд двадцать шли молча.
– Так вы хотите в штат, на зарплату? – осведомился Путин, стряхнув лыжной палкой снег с еловой лапы. – Нужно все это оформить, как положено.
– Я готова работать добровольно, Владимир Владимирович.
Путин удивленно вскинул бровь, и Си Унь поняла, что сморозила глупость.
– Ну, за символическую оплату, – поспешила вставить она.
– Сколько же для вас символическая оплата?
– Пять тысяч долларов.
В глазах Путина Си Унь прочла понимание, и мысленно обругав себя, решила быть впредь осторожней. Альтруизм здесь не в почете.
– Подумаем, – сказал Путин.
Они подошли к дому канадского типа, сложенному из толстых ошкуренных бревен. Крупный мохнатый пес с радостным лаем ринулся к ним, с ходу вскинул лапы Путину на грудь, чуть не повалив Вождя.
– Ну-ну, Кони, успокойся.
– Хозяин вернулся.
С заискивающей улыбкой к ним приблизилась молодая и очень красивая женщина. Путин посмотрел на нее холодно и пренебрежительно.
– Алина, забери собаку.
Алина вцепилась в ошейник и потащила пса к сараю.
Путин оставил лыжи-палки у крыльца. Распахнул дверь.
– Прошу.
Си Унь вошла в широкую прихожую, пахнущую кожей, мехом и деревом.
– Смелее, – Путин легонько подтолкнул ее в спину.
В гостиной горел камин. Повсюду на стенах – оружие. Ружья, снайпереки, автоматы. Какой-то из этих стволов подарил смерть архару, чья голова с толстыми спиралями рогов, бестолково таращилась на пришедших. На полу, – шкура медведя с разинутой пастью. Здесь пахло шашлыком, дымком, и, опять же, кожей, мехом и деревом.
– Берлога охотника, – скромно улыбнулся Путин. – Присядьте.
Си Унь уселась в плетеное кресло неподалеку от камина. Путин опустился во второе. Между ними – короткопалый столик, на котором – снедь.
– Угощайтесь.
Путин протянул Си Унь шампур. Рот девушки наполнился слюной, и она поняла, что дико голодна. Еще бы – перелет от Владибурга до Сочи, затем тряска в такси, электросани, пешкодрал по сугробам. Как не устать и не проголодаться?
– Благодарю.
Ее зубы скрипнули по железу, когда она сдирала с шампура кусок сочного мяса. Си Унь смущенно улыбнулась. Путин отвернулся, стал смотреть на огонь. Сам он ничего не ел.
Доев шашлык, Си Унь протянула руку за соком.
– Возьмите вина.
Путин собственноручно наполнил бокал, протянул китаянке. Девушка сделала глоток. Ого. Это было лучшее вино, что она пробовала в жизни.
В гостиную вошла Алина.
Путин раздраженно взмахнул рукой, и женщина скрылась. Как привидение.
– Я сыта, Владимир Владимирович, – сообщила Си Унь.
Ее губки жирно блестели.
Путин взял салфетку, протянул девушке.
– Расскажите мне про Омоложение.
В глазах Вождя отражался огонь камина.
– Это новейшая методика, вобравшая в себя секреты древних мастеров, – заученно выдала Си Унь. – Мы совмещаем несколько видов китайской медицины, направленной на омоложение организма, включая китайский массаж, китайские ванны, китайское иглоукалывание, китайскую травотерапию и китайский…
