…Через несколько минут после того, как я вошёл в каюту, послышался низкий протяжный гудок, загремело железо выбираемой якорной цепи, задрожал и покачнулся пол. Пароходик выходил в океан.
— Не хотите ли лимонов? — вежливо осведомился стюард, приоткрывший дверь каюты.
— Спасибо, пока нет. А почему вы предлагаете мне лимоны?
— Выходим в шторм. Семь баллов, — ответил стюард, он был лаконичен.
— Ресторан открыт?
— Да, конечно.
Я пошёл в ресторан, заказал там в пустом маленьком зале обед, проглотил с трудом салат и вскоре почувствовал, что сидеть за столом больше не могу.
Держась за поручни, протянутые во всю длину коридоров, я добрёл до своей каюты и повалился на койку, успев только снять пиджак. «Устал, наверно, в Ванкувере, — думал я, глядя в одну точку на потолке и вслушиваясь в грохот волны, яростно колотившей о корпус парохода. — Но ничего, приползем в Принс-Руперт, отоспимся…»
Обычно меня не укачивало. Может быть, качка оказалась столь свирепой из-за скромных размеров судна.
Когда спустя несколько часов я стоял на площади перед зданием морского вокзала в Принс-Руперте, дома, улицы, автомашины — все это медленно то валилось куда-то назад, то опрокидывалось на меня.
Я отлежался в гостинице и, не дав себе отдохнуть, а лишь почувствовав, что земля снова стала твёрдой, встал и пошёл в город.
Как обычно, я заранее готовился к поездке и знал в общих чертах план Принс-Руперта и, главное, все его туристские прелести. Мне полагалось полюбоваться прекрасной гаванью, вокзалом, где заканчивалась линия трансканадской железной дороги, и двинуться в парк Олдер, где, как сообщал путеводитель, выставлена лучшая в мире коллекция индейских тотемных столбов.
Тотемы оказались действительно что надо — ярко раскрашенные огромные стволы деревьев с вырезанными мордами всевозможных животных — одна над другой, от основания ствола и до самой вершины. Когда-то они стояли перед хижинами индейцев — у каждого был свой тотем, теперь украшали жильё тех, кто занял их землю.
Маленькие тотемы — от 20 сантиметров до метра, искусно вырезанные индейцами, продавались тут же как сувениры. Мастеров осталось мало. Стоили тотемы недёшево, но это было именно то, чем мог дорожить канадец Гордон Лонсдейл и что могло сопровождать его и в Лондон и куда угодно.
Я выбрал несколько тотемов — настоящих, а не примитивных серийных поделок, которыми был наполнен Принс-Руперт. Расплатился, тут же прикинув, что из-за покупки мне, видимо, придётся в ближайшее время ввести строгий режим экономии, и, засунув их под мышку, зашагал из парка.
Так я начал собирать коллекцию тотемных столбов, которая потом придавала великолепный канадский колорит моей миниатюрной лондонской квартире и послужила поводом для некоторых историй, рассказанных друзьям.
На другой день первым же автобусом я выехал в Китимат — небольшой поселок, название которого в тот год не сходило со страниц канадских газет. И вот почему.
На севере Канады примерно в 600 километрах от Ванкувера ещё в начале века была обнаружена система больших озер, которую отделяла от Тихого океана горная гряда шириной всего лишь в 16 километров. Возник проект повернуть озерные воды к океану, пробив им путь через горы, и создать таким образом колоссальный источник дешёвой электроэнергии, ибо перепад воды по высоте достигал совершенно феноменального уровня — два с половиной километра!
Хотя замысел был вполне реален с инженерной точки зрения, на пути проекта возникло трудное, почти неодолимое препятствие: куда деть такую массу электроэнергии. Только в 1951 году нашли выход: строить в этом районе по соседству с ГЭС крупнейший в мире алюминиевый завод. При этом оказалось вполне рентабельным везти алюминиевую руду из Британской Гвианы, Ямайки и даже из Африки — столь дешёвую энергию должна была вырабатывать электростанция в Кемано.
Была сооружена огромная плотина, повернувшая вспять воды всей озерной системы. Сквозь горы пробили шестнадцатикилометровый тоннель. Двенадцать мощных генераторов превращали силу водного потока в нескончаемую реку электричества. Правда, основной поток энергии иссякал уже через 80 километров — в Китимате, где работал алюминиевый завод, производивший ежесуточно пятьсот тонн металла.
Китимат оказался небольшим рабочим поселком, разбросавшим свои геометрически ровные улочки и барачного типа дома и коттеджи прямо по берегу узкой губы, глубоко врезавшейся в гористую сушу. Бары, магазины, почта — словом, интересного тут было мало. Завод стоял рядом с посёлком, тут же на берегу, и я видел, как океанские корабли медленно двигались по заливу, чтобы кинуть в прожорливое чрево этого алюминиевого гиганта очередную порцию бокситов.
