Его пальцы снова взъерошивают мои волосы, а потом Ронни вдруг оказывается у дверей:
— Я, кажется, понял, о чем ты сейчас промолчала… И… постараюсь… А когда я вернусь, ты научишь меня Видеть… Если, конечно, захочешь…
— Научу… С удовольствием… — искренне отвечаю я. Потом закрываю за ним дверь, прислоняюсь к косяку и зажмуриваюсь…
…Сердце колотится, как сумасшедшее. Останавливаю время, чтобы отойти от пережитых ощущений, и… возвращаюсь к самому началу. К моменту, когда Ронни входит в мою комнату и произносит самую первую фразу:
— Я пришел попрощаться…
Вздрагиваю, и… судорожно срываю с луковицы еще одну пленочку! Вот! То самое мгновение: перед тем, как уйти, он заглядывает мне в глаза и меняет ритм дыхания, подстраивая его под мое! Причем так, чтобы я это увидела!!!
Вываливаюсь из небытия, невидящим взглядом смотрю в темноту и кусаю губы: он пытался продемонстрировать мне свое доверие… А я… я этого не заметила…
…Осторожное прикосновение к плечу, и я, вывалившись из транса, торопливо вытираю мокрые щеки:
— Ваше высочество, вы спите?
— Нет, Ноел, не сплю…
— Все… Можно возвращаться домой… — шепчет Пайк. И чиркает кресалом.
— А Бразз? — спрашиваю я, закрывая лицо рукой от вспышек яркого света. И пряча зареванное лицо.
— Взяли… И его, и Костлявого, и Жернова…
— Зачем? Вы же не собирались?! А как же Барсы?
— Барсов тут нет. Ушли к Сегрону… — отвечает тысячник. — Поэтому я решил изменить первоначальный план…
— Что будет с Барсами? — раздраженно шиплю я: эти пятьдесят воинов пришли в Элирею за моим Ронни! А, значит, должны быть уничтожены!!!
— Не волнуйтесь, ваше высочество: в окрестностях Рожна не так много хороших мест для засады…
…— Имя десятника помнишь?
— Да, ваша светлость! Одер по кличке Пузо! Высокий, выше меня, волосы че-…
— Стражников описывать не надо: найдем и так… Кто еще?
— Манар Котомка, Лодд Бугор и, кажется, Диган Жаба. Только к Жабе просто так не подойти…
— В каком смысле?
— Сам он не берет ни медяка. Те, кто в деле, платят его свояку…
— Имя свояка?
— Не знаю, ваша светлость… Но… но его знает Гнус!
Томас жестом приказал Дайту заткнуться, заглянул в свои записи и уточнил:
— Ангер Гнус, глаз на городском рынке? Рыжий, без двух пальцев на левой руке, проживающий в Глиняной слободе на улице Разбитого Кувшина?
— Да, ваша светлость!
— Значит, возьмем и Жабу… Со стражниками все?
— Да, ваша светлость…
— Тогда перечисли мне адреса всех лежек, которые ты знаешь. А так же имена и прозвища их хозяев, условные зна-…
Услышав скрип открывающейся двери, Ромерс прервался на полуслове и вопросительно уставился на шагнувшего в комнату десятника:
— Чего тебе, Гнат?
— Ваша светлость! Прибыл граф Орассар…
— Проводи его, пожалуйста, ко мне…
По губам воина Правой Руки промелькнула едва заметная улыбка: по его мнению, приказывая, сотник Тайной службы граф Томас Ромерс должен был обходиться без слова «пожалуйста»:
— Как скажете, ваша светлость…
…Ввалившись в комнату, начальник Внутренней стражи Элиреи замер в дверном проеме и удивленно уставился на руки Дайта Жернова, сидящего перед Ромерсом:
— Не понял?
— Ее высочество и сотник Пайк… Постарались… — усмехнулся Томас. — Какой смысл его вязать, если он не в состоянии думать о побеге, и не может передвигаться?
— А, иглы… — понимающе усмехнулся граф. Потом подошел к столу и оценивающе посмотрел на стопку исписанных листов: — Давно поет?
Томас посмотрел на мерную свечу:
— Часа два с небольшим, ваша светлость…
— А что с Браззом и Костлявым? Заговорили, или все еще держится?
— Сотника я уже выжал… А с Костлявым сейчас работает ее высочество… — ответил Томас. И, вспомнив фразу, сказанную принцессой Илзе перед тем, как закрыться в соседней комнате, добавил: — Кстати, она сочла ваше поведение неразумным. И сказала, что не намерена рисковать жизнью графа Аурона только потому, что вы из-за своей щепетильности не хотите использовать ее способности…
Граф Орассар задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, повернулся к двери и поинтересовался:
— Так и сказала?
— Да, ваша светлость… И, мне кажется, она права…
— Права, да не совсем. Да, ее способности — это нечто потрясающее. И я прекрасно понимаю, насколько ее высочество могла бы упростить мою работу. Но при этом я понимаю и то, что Илзе Рендарр — не вассал короля Вильфорда. И что она уже сделала для Элиреи больше, чем любой другой дворянин, исключая разве что вашего отца, Утерса Неустрашимого и Утерса Законника… В общем, я не имею морального права ее даже просить… А вот принять ее помощь — обязан. Поэтому приму ее с искренней благодарностью…
Томас недоверчиво хмыкнул:
— Честно говоря, ваша светлость, я думал, что ваша должность и разборчивость в выборе средств — понятия несовместимые…
Граф Орассар криво усмехнулся, зачем-то прикоснулся к рукояти своего меча и угрюмо спросил:
— Знаете, чего я боюсь больше всего на свете?
Томас отрицательно помотал головой.
— Что мне когда-нибудь придется выбирать между долгом и потерей лица… И я безумно счастлив, что мне этого делать пока не приходилось… Мда… В общем, что-то я разоткровенничался… Ладно, пойду я, пожалуй, к ее высочеству…
— Боюсь, посмотреть за тем, как она работает, вам не удастся: ее высочество попросила, чтобы во время накладывания личины рядом с ней находились только телохранители, приставленные к ней графом Ауроном…
— А чем она мотивировала такое решение? — выделив интонацией слово «такое», хмуро поинтересовался начальник Внутренней стражи. — На мой взгляд, логичнее было бы работать в вашем присутствии. Или в присутствии тысячника Пайка…
— Ноел и так с ней… — пожал плечами Томас: — А я… я уже не оруженосец его светлости, и, тем более, не воин Правой Руки…
— И что? Ноел Пайк — тысячник Внутренней стражи, и мой помощник!
— Прежде всего, он — вассал графа Логирда Утерса. А я, если вы не забыли, не так давно стал вассалом его величества Вильфорда Бервера… В общем, после того, как граф Аурон вернул мне мое Слово, мой статус в глазах ее высочества… несколько изменился…
— Пожалуй, логика в этом есть… — признал граф Орассар. Потом опустился в кресло, взял со стола первый попавшийся пергамент и добавил: — Жаль. Интересно было бы посмотреть…
…За следующие час с лишним граф Орассар задал Жернову от силы вопроса три-четыре. Да и те без души. Зато все исписанные Томом бумаги прочитал раза по два-три. И не просто так, а делая на их полях какие-то заметки. Впрочем, как только на пороге комнаты возник Гнат Ослоп, и доложил, что Эгер Костлявый готов к допросу, он мгновенно забыл и про записи, и про допрос. И выскочил в коридор так, как будто за ним неслась свора гончих.
Проводив его взглядом, Томас неторопливо отложил в сторону перо, посыпал песком начатый лист и задумчиво уставился на сидящего напротив Дайта. А потом перевел взгляд на воина Правой Руки:
— Присмотришь за ним?
— Конечно! Можете идти, ваша светлость!
…Несмотря на открытое настежь окно, в комнате одуряюще пахло потом и чем-то пряным. Поклонившись ее высочеству, Томас оглядел комнату и удивленно уставился на подсвечник, почему-то стоящий на расстоянии вытянутой руки от лица Эгера Костлявого. Свечей на нем не было, но в одном из гнезд дымилось что-то, отдаленно напоминающее плотно скрученный сноп соломы. Впрочем, спросить, что это такое, Ромерс не успел — граф Орассар, принюхивавшийся к легкому дымку, вьющемуся над «снопом», оглушительно чихнул:
— Что-то этот запах мне не знаком…
Принцесса равнодушно пожала плечами:
— Ничего удивительного: ушера — это средство, которое упрощает работу Видящих. Последних у вас нет. Значит, нет и ушеры… Кстати, дышать ей не стоит…
— Понятно… — кивнул граф. И, помахав рукой перед лицом главы Серого клана, безучастно сидящего в кресле, удивленно поинтересовался:
— Он что, спит с открытыми глазами?
— В медитативном трансе. Ждет запечатления…
— Простите, не понял?
— Я слегка скорректировала его восприятие действительности. Теперь он считает себя правой рукой настоящего главы Серого клана. И ждет, пока я его ему покажу…
— И что это нам даст? — повернувшись к ее высочеству, спросил граф Орассар.
— Как говорит мой отец, «прибыльное место пусто не бывает…». То есть если вы казните Эгера, то его место обязательно займет кто-нибудь другой. Возможно, еще более умный и изворотливый. Соответственно, вы придете к тому же, от чего пытались уйти: к необходимости искать главу Серого клана… Не проще ли через Эгера, который уже в ваших руках, взять под контроль деятельность всех его людей?
— И насколько на него можно будет положиться? — покосившись на Костлявого, поинтересовался начальник Внутренней стражи.
Принцесса пожала плечами:
— Зигги Клещ, глава Серого клана Делирии, работает на отца уже больше десяти лет…
— То есть…
— То есть Эгер Костлявый будет по-настоящему предан тому, на кого я его запечатлею. Поэтому рекомендую взвалить эту ношу на того, кому полностью доверяете…
Граф Орассар задумчиво посмотрел на ее высочество, потом повернулся к Тому и ехидно ухмыльнулся:
— Ваша светлость! Имею честь поздравить вас со вступлением в должность нового главы Серого клана! Искренне надеюсь, что вы сможете оправдать оказанное вам доверие, и будете использовать свои новые возможности исключительно на благо Элиреи…
— Вы уверены? — на всякий случай спросила принцесса.
— Да… — мгновенно посерьезнев, ответил Орассар. — Ответственность — как раз для графа Ромерса. Кстати, ваше высочество, перед тем, как вы займетесь этим самым «запечатлением», я хотел бы рассказать вам пару свежих новостей. Для начала — новость первая, хорошая: война с Делирией закончилась, даже не начавшись. Вчера днем ваш отец увел свою армию обратно к границе…
— А вторая… Что-то случилось с графом Ауроном? — побледнев, как полотно, спросила принцесса.
— С графом Ауроном все в полном порядке… — улыбнулся Орассар. — Думаю, дня через три-четыре он будет в Арнорде. Вторая новость касается не его, а вас: при дворе Бадинета Нардириена во всю обсуждают некую пленницу Утерса Законника, которая, сказав всего одно Слово, разговорила убийц графа Алатейи Ранмарка…
