Хозяин одинокой хижины ахнул.
— Владыка Кром! Это же надо, чудеса какие — девчонка! Да как же тебя занесло сюда на ночь глядя? Заблудилась — или обидел кто? Соня с улыбкой покачала головой. Заулыбался и старик, поняв, что кем бы ни оказалась таинственная ночная гостья, но никакое зло не шло за ней по пятам. Он обрадовано развел руками: — Да ты проходи, что стоишь? Гости в наших краях всегда в радость! Садись, садись же к огню. Выпей горячего вина, согрейся хорошенько. Ты, должно быть, голодна, как зверь? Давай-ка я тебе мяса отрежу.— На миг он задумался, потом продолжил с виноватой усмешкой.— Вот хлеба только предложить не смогу, ты уж не взыщи. Потому как сам не землепашествую, недосуг… Я охотник, а звать меня Химьяр.
Болтая, старик не переставал суетиться, устраивая свою неожиданную гостью поближе к очагу и готовя для нее простой, но сытный ужин.
Сидя в тепле, окруженная такой искренней дружеской заботой, Соня почувствовала, как слезы — редкий гость! — подступают к глазам. Она сердито отвернулась от своего гостеприимного хозяина и смотрела в огонь, пока слезы не высохли окончательно. Еще не хватало — расплакаться при чужом человеке!
При «чужом»! Как будто у нее остались родные!
Между тем старый охотник, довольный тем, что заполучил собеседника, подсел к Соне, налил себе горячего вина и начал расспрашивать девушку о ее житье-бытье. Соня знала, что рано или поздно ей придется выложить Химьяру какую-нибудь более или менее правдоподобную историю о своей жизни. Обычно для таких случаев у нее была наготове вполне складная сказка, которую ей уже не раз доводилось повторять незнакомцам. Однако Химьяру почему-то лгать не хотелось. К тому же кто, как не этот отшельник, мог помочь ей отыскать тех, ради кого Соня, собственно и пришла в эти дикие края. Однако она вовсе не собиралась выкладывать старому отшельнику всей правды. Подумав немного, девушка поведала Химьяру, что она сирота, скитается по свету. А последний год ее чуть не каждую ночь преследуют зловещие видения. И потому ей необходимо встретиться с каким-нибудь настоящим колдуном.Химьяр посмотрел на нее с неожиданной проницательностью. От простодушного болтливого одинокого охотника не осталось и следа. Встретившись взглядом с его глазами — ясными, немного поблекшими от возраста, но глядящими, казалось, в саму душу,— Соня немного смутилась.
— Горе у тебя, стало быть,— задумчиво проговорил старый охотник,— большое горе. Не хочешь рассказывать? Ну, твое дело. Не стану я лезть к тебе в душу, девочка, не бойся.
— Откуда ты знаешь, что у меня случилось большое горе? — сдалась Соня. Лгать и что-либо отрицать под этим всепроникающим взглядом было бесполезно. Химьяр махнул рукой.
— Какая разница! У тебя все на лице написано. Ожесточилась ты, как я погляжу, сильно ожесточилась. Горечь в тебе большая против людей…— Старый охотник допил вино, отставил глиняную кружку и неожиданно сказал: — А может, замуж тебя выдать? Подыскать тебе хорошего мужа, доброго, работящего, да и с оружием чтобы в ладу… У нас, в Киммерии, еще остались такие…
Соня даже поперхнулась вином от неожиданности. Пока она кашляла, Химьяр с удовольствием хлопал ее по спине, а потом не без удовлетворения сделал вывод:
— Замуж, стало быть, не хочешь… Ну и не надо. Что там хорошего, замужем-то? Скучно… А вот скажи мне лучше, что это у тебя за видения такие таинственные? Подумать только, настоящий колдун ей понадобился… И сильно, должно быть, он тебе нужен, если не побоялась в наши края забраться…
Соня молчала. Она уже почти жалела о том, что поддалась слабости и постучала в эту гостеприимную дверь. Не пришлось бы теперь расплачиваться за свое малодушие. Старый Химьяр как будто читал ее мысли. Он накрыл ладонь Сони своей крепкой узловатой рукой и ободряюще подмигнул.
— Ничего, дочка. Ты меня не бойся.
— Я не боюсь! — вспыхнула Соня.— Да, я искала колдуна. Ты угадал, у меня большое горе. И я надеялась, что, может быть, какой-нибудь чародей, ясновидящий сумеет подсказать мне, где искать…— Она вовремя прикусила губу.
— Где искать убийц твоих близких,— спокойно заключил Химьяр.
— Откуда ты знаешь? — прошептала Соня.
— Угадал.— Химьяр пожал плечами.— Ничего особенного. Сейчас такое происходит сплошь и рядом. Совсем озверели люди, убивают друг друга…
Соня, разморенная в тепле, неожиданно зевнула. Химьяр показал ей на ворох мягких оленьих шкур на полу хижины.
— Ложись да поспи,— посоветовал он.— Не стоит на ночь глядя о таком толковать. Утром поговорим… И ничего не бойся, только за порог не ходи. В этом доме тебе опасаться нечего.
Странно, но Соня, несмотря на всю свою настороженность, спокойно проспала почти всю ночь. Такого с ней давно не случалось. Уж не подмешал ли Химьяр сонного зелья в ее питье? Впрочем, ничего дурного с нею во время сна не случилось, как и обещал старый охотник. Внезапно пробудившись, словно от толчка, Соня полежала некоторое время в темноте, прислушиваясь. Огонь в очаге уже догорел. В окне стояла полная луна — круглый, холодный белый глаз какого-то древнего бога. Химьяра в доме не было. В этом не могло быть сомнений: Соня оставалась в доме одна. Это показалось ей подозрительным. Куда мог подеваться хозяин среди ночи? Она тихо взяла свой меховой плащ, обулась и вышла из хижины.
Ее окружали заснеженные горы. Ночь уже перевалила за свою половину и шла на убыль. Соня колебалась в нерешительности. Благоразумие подсказывало ей, что лучше бы уйти, не дожидаясь хозяина. Его таинственная отлучка не выглядела добрым знаком. Возможно, он связан с какими-нибудь местными разбойниками, и тогда доверчиво спящая в его доме девушка может стать легкой добычей негодяев. Кто знает! Поговаривали о торговцах юными девушками, которые поставляют наложниц в тайные гаремы развращенных аквилонских аристократов. При одной только мысли о том, что ей может быть уготована подобная участь, Соня ощутила непреодолимые спазмы в горле. Нет., лучше смерть!
Ока немного помедлила. И наконец решилась. Пора уходить. Если ее поступок обидит Химьяра — что ж… Времена нынче и в самом деле зверские. Как-нибудь поймет и простит ее старый охотник.
Но не успела Соня пройти и десятка шагов, как впереди выросла гигантская белая фигура какого-то огромного косматого зверя. Увидев Соню, он громко зарычал, обнажая длинные желтоватые клыки, и поднялся на задние лапы.
Зверь напоминал медведя, только непомерно большого. Соня инстинктивно схватилась за рукоять кинжала, но тотчас же оставила всякую мысль о неравной схватке с чудовищем. Сражаться один на один с подобным монстром, будучи вооруженной только кинжалом, означало верную гибель. А Соня не могла позволить себе такую роскошь — умереть, не дознавшись причин гибели своей семьи и не поквитавшись с убийцами.
