— Ты уже с утра принял, да? — сказал я.
— Ну и что?
— Ничего, — ответил я. — Я пытаюсь сделать тебе одолжение. Если ты напортачишь, это твои проблемы.
Он что-то проворчал и положил ногу на ногу.
— Не знаю, Лу, — нахмурившись, проговорил он. — Ничего не знаю. А что, если старик никогда не утихомирится? Что нам с Джойс делать, когда десять тысяч закончатся?
— Послушай, Элмер, — сказал я, — кажется, произошло недоразумение. Как я понял, ты уверен, что со временем твой отец изменит свое мнение. Если нет, возможно, будет лучше, если я скажу мисс Лейкленд…
— Нет, Лу! Не надо!.. Черт, он остынет. Он всегда ругается на меня за то, что я делаю, а потом отходит. Но…
— А почему бы тебе не поступить следующим образом? — предложил я. — Приложи все силы, чтобы десять тысяч не закончились. Купи какой-нибудь бизнес — вы с Джойс могли бы вместе управлять им. А когда дела пойдут на лад, свяжись с отцом. Он увидит, что ты делаешь успехи, и тебе больше не придется улаживать проблемы.
Элмер просиял, но только чуть-чуть. Он никогда не считал работу хорошим решением какой-то проблемы.
— Не позволяй мне уговаривать тебя, — продолжал я. — Думаю, о мисс Лейкленд сложилось крайне неправильное мнение — она убедила меня в этом, а меня не так-то просто убедить. Я поставил себя под удар ради того, чтобы помочь тебе и ей начать новую жизнь, и если ты не хочешь…
— А зачем тебе это, Лу? Зачем ты так стараешься ради нее и меня?
— Возможно, из-за денег, — ответил я и улыбнулся. — Я зарабатываю не много. Возможно, я просчитал, что ты сделаешь что-нибудь для меня в плане денег.
Его физиономия стала на тон пунцовее.
— Ну… я мог бы выделить тебе кое-что из десяти тысяч.
— О, я бы не взял ни цента из этих денег! — «Ты чертовски прав: не взял бы». — Я предположил, что у человека, вроде тебя, всегда есть небольшой запасец. На что ты покупаешь сигареты, бензин, виски? Или все это покупает для тебя отец?
— Черта с два! — Он резко выпрямился и вытащил из кармана скатанные в трубочку купюры. — У меня куча денег.
Он отсчитал несколько купюр — кажется, это были двадцатки, — и посмотрел на меня. Я пренебрежительно усмехнулся. Я ясно давал ему понять, что ожидал от него именно такого поведения и считаю его скрягой.
— Ладно, — сказал он, скатал купюры в трубочку и бросил ее мне. — Увидимся завтра, — добавил он и встал.
— В десять, — кивнул я.
В трубочке оказалось двадцать пять двадцаток. Пятьсот долларов. Теперь, когда деньги были у меня в руках, я им радовался — лишние деньги никогда не помешают. Однако я не планировал доить Элмера. Я сделал это только для того, чтобы заткнуть его и остановить вопросы насчет моих мотивов.
У меня не было желания готовить, поэтому я пообедал в городе. Вернувшись домой, я послушал радио, прочитал воскресные газеты и пошел спать.
Да, возможно, я слишком спокойно воспринимаю ситуацию, но я так часто проигрывал в уме эту аферу, что уже давно свыкся с нею.
«Джойс и Элмер умрут. Джойс сама просила об этом. И Конвеи просили об этом. Я не более хладнокровен, чем та дамочка, которая была готова отправить меня в ад, лишь бы все шло так, как ей нужно. Яне более хладнокровен, чем тот парень, который столкнул Майка с высоты восьмиэтажного дома».
Естественно, его столкнул не Элмер, вероятно, тот вообще ничего не знает об этом. Но через него я должен добраться до старшего Конвея. Это единственный путь, причем такой, какой и должен быть. Я сделаю с ним то, что он сделал с моим отцом.
…Когда я проснулся, еще не было восьми — восьми вечера. Я ждал именно такой безлунной ночи. Я быстро выпил чашку кофе, вывел машину на улицу и поехал к Деррик-Род.
Здесь, в стране нефти, очень часто встречаются такие места, как ферма Бранч. Это одновременно и ранчо, и усадьба. Когда-то здесь пробурили скважины — некоторые практически у самого порога, — и вскоре луга превратились в уродливое месиво из выброшенного на поверхность грунта, нефти и зеленовато-желтой воды. Трава умерла. Ручьи и речушки исчезли. А потом исчезла и нефть. И сейчас подсохшая земля заросла джонсоновой травой, а надворные постройки, заброшенные и почерневшие, одинокие и покинутые, оглядывались на изъеденные вредителями подсолнухи и шалфей.
Ферма находилась в нескольких сотнях футов от Деррик-Род в конце проселочной дороги. Дорога так заросла сорняками, что я едва не проскочил мимо. Съехав на дорогу, я вскоре заглушил мотор и вылез из машины.
Сначала я ничего не мог разглядеть — было слишком темно. Но постепенно мои глаза привыкли, и я увидел все, что нужно. Я открыл багажник и взял монтировку. Достав из кармана ржавое шило, я проколол правое заднее колесо. Вот оно, доказательство! Раздался свист воздуха, пружины застонали, и машина быстро осела.
Я установил домкрат под заднюю ось и выкрутил его примерно на фут. Потом я уперся в кузов и столкнул машину с домкрата. Оставив все в таком виде, я пошел по дороге.
Мне понадобилось, наверное, пять минут, чтобы добраться до дома и отодрать доску от террасы. Я прислонил ее к столбу калитки, чтобы в нужный момент она была под рукой, и направился к домику Джойс.
— Лу! — Удивленная, она отступила от двери. — А я думаю — кто это? Где твоя машина? Что-то случилось?
— Ничего серьезнее проколотого колеса, — улыбнулся я. — Пришлось оставить машину на дороге.
Я неторопливо прошел в гостиную. Джойс обогнала меня, повернулась ко мне и, обняв за шею, уткнулась лицом мне в грудь. Полы ее халатика распахнулись — все это казалось случайностью, но сделано, подозреваю, было намеренно. Она прижалась ко мне всем телом.
