— Эй, это же вечерний гость. — Она помахала рукой. — Сок в холодильнике.
— Свежевыжатый, конечно.
Она засмеялась:
— Вам это не нравится?
— Ничего, если я сначала приму душ? Использую пару полотенец и, может быть, залью пол в ванной?
— Не стесняйтесь. Возьмите все, что вам нужно, в спальне для гостей.
После душа он почувствовал себя человеком. Глупым, может быть, но человеком. Он пошел в кухню, достал сок из холодильника. Потягивая его, он разглядывал утреннюю Рози О'Ханлон. Неплохо, совсем неплохо.
— Я должен сказать вам спасибо.
Она опять засмеялась.
— За что? За то, что заснули на моем диване? Или за то, что усыпила вас? Большинство людей, бывавших здесь, успевали выслушать по крайней мере несколько предложений. Вы же заснули на первом.
Он скорчил гримасу в ответ на ее иронию, затем прикончил сок.
— И за то, и за другое.
— Не стоит. Садитесь завтракать, красавчик.
Он смотрел, как она снимает с плиты сковородку с яичницей с помидорами и беконом. Рози сказала повелительно:
— Ешьте, потом побежите на работу. Мне надо переодеться, через полчаса за мной заедут из издательства.
Она сняла рукавицы и повесила их у плиты.
— Если вам еще что-нибудь надо, не стесняйтесь, хорошо?
— Хорошо. — Он шагнул к столу. — Очень мило. Рози, вы не должны…
— Я знаю.
Их глаза встретились. Он заметил, что она покраснела. У нее был такой вид, словно ее одолевали сомнения в правильности того, что она делает. Или она хотела, чтобы он сделал первый шаг. А он знал, чего ему хочется. Хотя он и был голоден, больше всего ему хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать ее прямо сейчас. Он шагнул к Рози, думая, как она отреагирует. Она не двигалась, как будто ожидая. По крайней мере он на это надеялся.
— Рози. — Он коснулся ее щеки, ощутил мягкость ее кожи и прикрыл глаза. Услышал, как прервалось ее дыхание. — Рози, — повторил он снова и прикоснулся губами к ее губам.
Он хотел ее обнять, но мешала стальная конструкция. Тогда он взял в руки ее лицо, зарылся руками в ее волосы. Кудри обвили его пальцы. Он откинул голову, посмотрел ей в глаза.
— Я хочу тебя поцеловать, ты же знаешь, — сдавленным голосом произнес Кент, удивляясь самому себе.
Она сжала губы, но не отодвинулась. Слава Богу. Потом она храбро кивнула, уперлась подбородком в твердый воротник. Выражение лица у нее было неуверенное, руки повисли вдоль тела.
Кент улыбнулся. Он подумал, что она, наверное, хочет, чтобы поцелуй ей не понравился. Его поцелуй. А он хотел доказать ей, что она ошибается. Он мягко прикоснулся к ее рту, дожидаясь, пока она расслабится и приоткроет свои губы. Он с трудом сдерживал желание и еще сильнее сжал ее голову. В ожидании он прикрыл глаза, и все исчезло, кроме вкуса ее губ. Дыхание прервалось, узел в груди затягивался все сильнее. Он почувствовал, что она отодвигается, и на него нахлынула волна разочарования. Он уже был готов ее отпустить, когда услышал вздох и почувствовал ее дыхание на своей щеке.
— О, Кент, это… — Она не закончила фразу.
Вместо этого она обхватила его голову руками, прижалась к нему всем телом и раскрыла губы. Он весь напрягся, обнял ее сильнее, она поддалась, и он почувствовал жар ее тела. Ее руки опустились ему на бедра. Кент все сильнее зарывался губами в ее мягкие и влажные губы и не мог остановиться.
— Ох!
Он не сразу понял, но через секунду отпрянул в испуге. Ее шея, неужели он сделал ей больно? Он отодвинулся, но держал ее за руки, пока дыхание приходило в норму. Она тоже приходила в себя, но на лице была гримаса боли.
— Я тебя задел, — выдохнул Кент. Какой же он бессердечный идиот! Почему мужчины такие неуклюжие? Он поклялся себе, что больше никогда не причинит ей боли.
— Нет, — сказала она, но руками тянулась к «ошейнику», и гримаса не проходила.
— Черт, Рыженькая, я тебя поранил. Одевайся, поедем к врачу.
— Не надо, — повторила она уже более твердым голосом. — Все хорошо. Просто я немного испугалась. Дай мне руку, хорошо? И вытащи мои волосы из-под металла.
Она повернулась спиной и потянула за волосы. Он осторожно помогал, повторяя:
— Ты уверена, что я тебя не поранил?
— Да. Для этого тебе бы пришлось разрезать этот чертов воротник.
Рози снова повернулась. Кент попытался дотронуться до нее, но Рози отшатнулась. Она была бледна, волосы спутаны.
— Я с самого начала знала, что ты — это беда. С той самой минуты, как почувствовала запах твоего лосьона.
— Да не пользуюсь я лосьоном. — Кент снова протянул руку, но она быстро поставила стул между ними.
— Не надо нам начинать то, что мы оба не сможем закончить, — сказала Рози, глядя на него.
Взгляд у нее стал совсем благочестивым. Кент состроил гримасу и быстро сказал:
— У меня сил хватит.
— Тебе бы дрова рубить, — ответила Рози. — Мне надо привести себя в порядок.
И она быстро пошла к двери.
Она задела плечом дверной косяк, но даже не остановилась. Кент смотрел ей вслед со смешанными ощущениями. С одной стороны, он чувствовал разочарование, с другой — ничего еще не было потеряно. Слава Богу, он не причинил ей вреда. Ему нравилась Рози. Пожалуй, даже больше чем нравилась.
Пока она переодевалась, он решил доесть завтрак. Кент сообразил, что за последние двое суток он уже третий раз ест в доме Рози. Он в этом доме почти уже свой. Странно, но он даже выспался на ее диване лучше, чем в своей собственной спальне на кровати королевских размеров.
Кент посмотрел на часы. Он уже час как должен был быть на работе. Марлен разыскивает его с полицией, наверное. Он складывал грязную посуду в посудомоечную машину, когда в кухню вошла Рози. Выглядела она так, будто ничего не случилось. Только старалась держаться от него на расстоянии.
— Приехал Хеннесси из издательства, мне надо идти. Справитесь сами? Как я выгляжу? Нет никаких ярлычков от одежды или чего-нибудь в этом роде?
Куда-то подевались полосатые носки и зеленые брюки. Их заменила длинная облегающая юбка и широкая белая блузка, завязанная узлом на талии. Волосы были частью забраны в узел, частью спадали вниз, а шея закамуфлирована голубым шарфом. Он скользнул взглядом ниже. На ногах были теннисные туфли с ярко-желтыми шнурками и красными носами! Кент покачал головой:
— Выглядите замечательно. Деловая Америка будет потрясена.
— Спасибо. Так вы справитесь? Я убегаю.
Кент кивнул, и она выскочила за дверь.
— Да, — она вернулась, — чуть не забыла. Оставьте мне номер вашего факса.
— Зачем?
— Я напишу вам свой план насчет этих писем. Может быть, вы прочтете его в свободное время и дадите мне знать.
Кент подумал, что это плохая идея, но времени обсуждать ее уже не было.
Факс он получил днем, часов в пять. Рози писала: «Кент, вот план. У меня есть номер почтового ящика Гардении. Правда, нет гарантии, что она его еще использует. Я пошлю ей письмо и напишу, что вы разыскали меня и требуете, чтобы письма прекратились. Я предложу ей вернуть деньги, если она попросит, и обещаю, что забуду про то, что она меня обманула насчет ваших отношений. Что вы думаете?»
Кент быстро сочинил ответ:
«Звучит убедительно, можете ей написать. Если письма прекратятся, я дам вам знать. Пока что я должен вам обед. Если «ошейник» может ходить на деловые встречи, то почему бы ему не сходить пообедать? В семь, хорошо?
P.S. Сегодня я получил еще одно письмо, уже второе за неделю. Похоже, Гардения решила поддать жару. Мне понравилось это: «…лежа обнаженной в море музыки и лунного света». У вас талант. Или это из вашего личного опыта?».
Ответ пришел немедленно:
«Кент, мы с «ошейником» благодарим вас за приглашение, но это невозможно. Я напишу Гардении сегодня же. Если письма не прекратятся, я перейду к плану В (если я его сумею придумать!)».
Кент перечитал факс и бросил его в ящик с бумагами. Так, обедать с ним она не хочет. Может быть, это и к лучшему. Рози О'Ханлон не его тип — слишком яркие краски, слишком много беспорядка. Он проживет и без этого.
Без нее.
Кент подошел к окну, прислонился лбом к стеклу и уставился на поле для гольфа. Приглашение на обед было всего лишь данью вежливости. Ничего более! И незачем ее видеть. Можно общаться через модем, это даже эффективнее. Хорошо, что Рози тоже так думает. Он замер. Почему же он чувствует себя обманутым? И почему это так больно?
