С.-Петербург — Большое Алешно — С.-Петербург
Общеизвестно, что князь Петр Иванович Багратион (Багратиони) принадлежал к грузинскому царскому роду Багратидов, правившему Грузией (или ее частями) с IX до начала XIX века. Согласно одной легендарной версии, Багратиды происходили от знатной семьи Персидского царства, представители которой были сатрапами персидского царя в Закавказье. Согласно другой, чисто грузинской легенде, основателем рода Багратидов считался сам библейский царь Давид, прославившийся своей мудростью. Потомок Давида Гурам был уже христианином и со своими братьями пришел в Грузию, основал там династию, а наследником его стал сын Баграт. По его имени с 575 года правящая династия именовалась Багратидами. Она стала царской по воле византийского императора Юстиниана, верховного владетеля грузинских земель. После распада единой Грузии в конце XV века на три царства: Картли, Имерети и Кахети единый царский дом Багратидов разделился на три ветви, причем все правители этих частей назывались царями, а их владения — царствами. Предположительно, Петр Иванович Багратион происходил из так называемого Второго царского дома, который составляли царевичи Имеретинские, князья Грузинские (старшая ветвь), князья Багратиони, а также владетели и князья Багратиони-Мухранские.
С конца XVII века началось сближение представителей грузинских царских родов с Россией, которая в своем движении на юг вошла в соприкосновение с землями, соседствующими с владениями грузинских царей. Одновременно, по мере все более жестокого наступления на Грузию персидского шаха и турецкого султана — и, соответственно, мусульманства, — возрастает взаимное притяжение двух христианских народов. Россия предоставляет убежище грузинам, бегущим из своей страны по разным причинам. Главной из них был страх стать жертвами турецкого и персидского нашествий. Но немалую роль в развитии эмиграции в Россию играли и внутренние распри грузинской элиты и представителей разных ветвей дома Багратидов. Так в России оказался имеретинский царь Арчил II Вахтангович, ставший жертвой придворной борьбы и репрессий со стороны турок. Он поселился в Москве в 1699 году, а его сын, царевич Александр, отправленный в Россию еше раньше, стал одним из сподвижников Петра Великого, участвовал в Великом посольстве, был судьей, то есть руководителем, Артиллерийского приказа, первым генерал-фельдцейхмейстером, но в 1700 году попал в плен к шведам под Нарвой и в 1711 году умер в Швеции. Следующая волна эмиграции приходится на первую половину 1720-х годов, когда в Россию бегут сторонники российского императора Петра Великого. Затевая в 1722–1723 годах Персидский поход, Петр вступил в переписку с царем Картли Вахтангом VI Леоновичем, который открыто присоединился к русскому царю. За это персидский шах лишил его трона Картли, передав трон царю Кахетии Константину, но того в 1723 году свергли турки и возвели на престол Картли брата Вахтанга Иессея (Евсея) Леоновича (Левановича). Он-то и был прадедом Петра Ивановича Багратиона.
Конец самобытного существования. XVIII век стал временем, когда Российская империя стремилась включить Грузию и вообще Закавказье в число своих имперских владений. Это имперское желание России было оформлено знаменитым Георгиевским трактатом 1783 года, который, правда, как в нем сказано, «не именует грузин подданными, но союзниками, покровительствуемыми Россией». Присоединение Грузии (в первую очередь Картли и Кахетии) шло по той общей схеме, по которой инкорпорировалось в состав Российской империи Крымское ханство: вначале Россия требует от Турции, являвшейся верховным сюзереном этого государства, независимости для него. Это независимость только на бумаге; потом происходит включение Крыма в состав Российской империи с лишением его владетелей верховных титулов и превращением новой части империи в российскую губернию. В случае с Грузией мотивом также выставлялось желание помочь единоверной стране устоять перед натиском мусульманства. Дальней геополитической задачей при присоединении Грузии было создание, наряду с Византийской империей (согласно так называемому «Греческому проекту»), нового сателлита России — империи Албании. Все это привело к вводу в Грузию русских войск. Продержались они там, правда, недолго, уступив Грузию на растерзание персам, которые в 1795 году жестоко расправились с Тифлисом и другими городами. Снова русские войска появились в Тифлисе в 1799 году, уже при Павле I, на этот раз с целью «принять Грузию в вечное подданство». Это было вызвано как устремлениями России, так и желанием царя Георгия XII, который совершенно отчаялся выстоять перед лицом страшной для грузин персидской агрессии, набегами лезгин и постоянными внутренними распрями, в том числе и в царской семье. Последний грузинский царь писал императору Павлу, обосновывая свое желание: «Грузия так или иначе должна покончить свое самобытное политическое существование… Грузинский народ желает вступить навсегда в подданство Российской империи с признанием Всероссийского императора за своего природного государя». После смерти Георгия в декабре 1800 года грузинский престол был ликвидирован, и царская династия Багратидов, правившая Грузией минимум тысячу лет, упразднена. В феврале 1801 года жители Тифлиса присягали на верность России, а в сентябре того же года вступивший на русский престол император Александр I подтвердил принятие Грузии в состав Российской империи и вскоре направил туда первого военного губернатора генерала Кнорринга, действовавшего в Грузии как в колониальном владении. Одной из его важнейших задач стала защита Грузии от постоянных и очень кровавых набегов лезгин и других горцев (заметим попутно, что лезгинами называли тогда всех горцев Дагестана, без различия их этнической принадлежности). Протянув вооруженную руку через Главный хребет Кавказа, Россия неизбежно вошла в далеко не дружественное соприкосновение с заселявшими Кавказ горскими народами и вскоре вступила с ними в затяжной конфликт. Началось то, что позже будет названо Кавказской войной…
Принято считать, что отец Петра Багратиона, Иван Александрович, появился на свет в 1730 году в Персии. Дед князя Ивана Багратиона Иессей (Евсей) Леонович, как упоминалось выше, был поставлен на Картлийский престол Турцией вместо своего единокровного брата Вахтанга VI, бежавшего в Россию. Но это было второе пришествие Иессея Леоновича к власти. До этого он правил Картли по воле шаха в 1714–1716 годах, но был смещен персами, передавшими престол его брату Вахтангу. С приходом в Картли в 1723 году турок Иессей вновь стал царем и правил до 1727 года, пока не умер. Еще до своего вступления на трон он принял мусульманство и получил имя Али-кули-хан — иначе, будучи вассалом персидского шаха, он никогда не стал бы царем Картли. Одним из его многочисленных сыновей был дед Петра Ивановича Багратиона Александр (Исаак-бек), рожденный в начале 1700-х годов в гареме от младшей жены или наложницы. Есть неподтвержденные документами сведения, что мать Александра была знатной персиянкой. Петр Багратион должен был помнить деда — тот умер в 1773 году. Царевич Александр Иессеевич появился в русских пределах в декабре 1758 года, а в апреле 1759 года обратился к императрице Елизавете Петровне с прошением о даровании ему русского подданства и определении в Астрахань (куда он и приехал) или в Кизляр. О себе он сообщал следующее: «В бытность отца моего, означенного царя Иесея, в Персии, при шахском дворе, на некоторое время, прижит я им, царем Иесеем, в столичном городе Испагании, и как он, отец мой, оттуда выехал (в Грузию), то я оставлен тамо, при матери своей, при шахском дворе, где я и воспитан в их нечестивой и поганой магометанской вере. И находился всегда тамо»1. Там Исаак-бек был пожалован от шаха Надира чином наиба и имел какие-то земельные владения. Затем он «получил удобное время» и перебрался в Грузию к единокровному брату, католикосу Грузии Антонию, который окрестил все семейство Александра. Кстати, сам католикос Грузии Антоний I родился от второй жены Иессея Елены в 1720 году и в мусульманстве носил имя Теймураз. (Принуждение к переходу в ислам представителей элиты покоренных христианских областей было одной из основ политики Персии и Турции в Закавказье и на Балканах. При этом ренегаты в большинстве своем либо тайно продолжали исповедовать христианство, либо возвращались в лоно церкви при первой же возможности.)
Из Грузии Александр выехал в Россию, взяв с собой одного сына, 16-летнего Фому, и оставив в Грузии жену Дарью, двух сыновей и трех дочерей. Далее в челобитной Александр описывает типичную для Грузии того времени внутреннюю распрю, жертвой которой он стал. Приезд в Грузию сына бывшего царя Иессея не вызвал восторга у правивших тогда в Картли-Кахетинском царстве Теймураза II, его сына Ираклия II (правил до 1798 года) и их родственников, тем более что сам Александр в своей челобитной называл их самозванцами («…довольно известно, что ныне царствующая в Грузии тамошнего престола не наследники, а принадлежит тот престол фамилии отца моего по линии ближним»). В итоге, как и следовало ожидать, Александра и его дядю «начали разорять и разорили до конца», вытесняя из Грузии. Никакого иного выхода, кроме бегства в Россию, у них не было. Католикос Антоний I, пробыв на своем посту с 1744 по 1755 год, также уехал в Москву и был определен архиепископом Владимирским, а затем в 1764 году вернулся в Грузию и пробыл католикосом до своей смерти в 1788 году. За ним двинулся в Россию и царевич Александр. В своей челобитной он просил императрицу Елизавету предоставить ему российское подданство и «службу с награждением чина противу протчих моих фамильцов и национов безобидно… с награждением двойного жалованья противу протчих чужестранцев» и разрешить привезти жену и других своих детей. Такое разрешение было получено. Александру дали чин подполковника, и он был поселен в Кизляре, где находился армянский и грузинский конный эскадрон. После роспуска эскадрона в 1764 году и отставки царевич был «оставлен при тамошней команде на определенном ему жаловании»1.
Судьба его сына Ивана складывалась иначе. После отъезда отца он оставался в Грузии. Это явствует из того, что в 1767 году он, подобно Александру, подал челобитную о приеме его в подданство и определении на службу в Кизляр. Фраза из челобитной, что он вынужден «с фамилиею моею прибегнуть под покров Вашего императорского величества в империю прошлого 766 года в декабре месяце в Кизляр», с ясностью говорит, что Иван не был с отцом, принявшим подданство за семь лет до этого. В поданной Екатерине II челобитной Иван писал, что он, как и отец, желает поступить на русскую службу, «но за незнанием в короткое время российского диалекта нахожусь празднее», заметив при этом, что знает персидский, турецкий, армянский и «природный грузинский» языки. Он просил определить его на службу в Моздок с выдачей ему «по знатности нашей фамилии определенного… жалованья»4. Моздок был выбран Багратионом не случайно — здесь, в предгорье, происходили встречи, велись тайные и открытые переговоры с горцами, словом, здесь было бойкое место, и Иван, вероятно, хотел, используя свои знания в языках, играть какую-либо заметную роль. В докладной записке Коллегии иностранных дел было сказано, что препятствий для поселения Ивана в Моздоке нет, но «трудность при том только та, что он просит чина и пристойнаго жалованья», а в Моздоке находятся одни только казаки, и «грузинской князь Багратион, по малости положенного жалованья чиновным при моздоцких казаках, едва ли согласится… А чтобы определить его майором или подполковником, с положенным для сих двух чинов жалованьем, кажется, он того не заслуживает, не быв еще вовсе в службе». В резюмирующей части записки говорилось, что Моздок для поселения Ивана не подходит. В итоге он остался в Кизляре, при отце. В литературе принято считать, что князь Иван служил в Кизляре офицером русской армии. В частности, так утверждают составители сборника «Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в XVIII веке» (Тбилиси, 1968). И. А. Багратион упоминается в ряде документов, составленных в Моздоке и Кизляре в 60—90-е годы XVIII века; в чине секунд-майора он вышел в отставку. Еще в ведомости за март 1795 года он «значится первым в списке кизлярских дворян»5. У нас нет оснований ставить под сомнение данные наших грузинских коллег, но обращает на себя внимание надпись на надгробном камне на могиле И. А. Багратиона на кладбище Всехсвятской церкви в Москве, выбитая по воле его сына князя Петра: «Под сим камнем положено тело грузинского царевича Александра сына князя Ивана Александровича Багратиона, родившегося 1730 г. ноября в 11-й день, прожившего 65 лет, скончавшегося в 1795 г.». Чин покойного, вопреки принятой тогда традиции, не указан, а это наводит на мысль, что его у князя Ивана не было или же чин этот был весьма ничтожен. Однако нет сомнений, что И. А. Багратион жил в Кизляре вместе с семьей. Кстати, из надгробной надписи и документов той поры хорошо видно, как Багратионы превратились из царевичей в князей. Александр именовался в русских документах царевичем, так как был сыном царя, а вот его сын Иван царевичем уже не был, а упоминается только как князь Багратион (или Багратионов).
Итак, сын князя Александра Иван и стал отцом нашего героя. А вот кем была мать Петра Ивановича, сказать наверняка трудно. Н. П. Поликарпов был твердо убежден, что мать полководца — дочь царя Ираклия II (1720–1798), правителя Картли (с 1762) и Кахетии (с 1744), при котором и был заключен Георгиевский трактат6. Однако в утверждении исследователя можно усомниться, если посмотреть на генеалогическую таблицу грузинских царей (которая также, возможно, не лишена ошибок). По этим данным, у царя Ираклия было десять дочерей. Четыре из них умерли в детстве, а из оставшихся шести три родились почти одновременно с Петром (Анастасия — в 1763 году, Кетаван — в 1764-м и Фекла — в 1776-м). Еще две царевны также не годятся в матери Багратиону — это Елена (1753–1786), бывшая старше его на 12 лет, и еще более юная Мариам (1755–1828). И только царевна Тамар (1749–1786) подходит по возрасту, но известно, что она была супругой князя Д. Р. Орбелиани (Елена, кстати, была замужем за имеретинским царевичем Арчилом Александровичем, а Мариам — за князем Д. А. Цицишвили)7. Ошибка Поликарпова очевидна еще и потому, что он называет отца Багратиона Иваном
Константиновичем, хотя общеизвестно, что отчество того — Александрович. Вероятно, мать Багратиона была знатного, возможно царского, рода. По мнению лучшего знатока генеалогии Багратионов И. С. Тихонова, она была из «грузинского княжеского рода», однако из какого именно, ученый (в заметках на полях рукописи моей книги) пока что не сообщил. Возможно, именно брак с представительницей влиятельного грузинского рода и стал причиной того, что Иван не поехал в Россию со своим отцом, а остался в Грузии.
У Ивана Александровича было, по одной версии, три брата и две сестры, а по другой — два брата (Фома и Порфирий) и сестра Анна8. Думаю, что более точна первая версия. Один из братьев Ивана, князь Кирилл Александрович, сделал военную, потом гражданскую карьеру, произведен в 1797 году в генерал-майоры, потом стал тайным советником и сенатором и надолго пережил своего знаменитого племянника (умер в 1828 году). Князь Петр Иванович поддерживал с дядей родственные отношения, оба они были близки к главнокомандующему Москвы Ф. В. Ростопчину. В одном из писем Багратиона Ростопчину от 22 августа 1812 года мы читаем: «И подлинно, слава Богу, что вам вверили в такой хаос Москву. Если бы Гудку (имеется в виду фельдмаршал Гудович. — Е. А.), то чисто бы шнапс, как кн. Кирилла говорит»1. Обычно так пишут о хорошо знакомых собеседникам людях, чьи часто повторяемые выражения все знают. Кирилл был женат дважды: первой его супругой была княжна Варвара Алексеевна Хованская, а второй — Александра Ивановна Голикова, родившая мужу шестерых детей. Старшие сыновья Кирилла, Алексей (1787 года рождения) и Александр (1788 года рождения) при содействии Ростопчина вначале были пристроены юнкерами в 1800 году в Москве, в Архиве Коллегии иностранных дел, в следующем году переведены в саму коллегию, где дослужились до коллежских асессоров, а в 1806 году Александр Багратион и князь Петр Грузинский были переведены в лейб-гвардии Егерский батальон портупей-юнкерами. Шефом этого полка, как известно, был П. И. Багратион. В августе 1812 года, в разгар войны, в армию Багратиона прибыл с письмами из Дунайской армии Алексей Кириллович, 25-летний штабс-капитан лейб-гвардии Егерского полка. Он был оставлен старшим адъютантом штаба армии10 и послан в Дунайскую армию с депешами. В сопроводительном письме к Чичагову Багратион благодарил главнокомандующего Дунайской армией «за милостивое… к нему (Алексею. — Е. А.) распоряжение»11. Служили под началом Багратиона и другие его грузинские родственники. Так, князь Петр Яковлевич Грузинский, двоюродный племянник Анны Александровны Голицыной (урожденной Грузинской), был убит на Бородинском поле. О другом из князей Грузинских (Илье Георгиевиче) Багратион писал Ермолову из Выдры 29 июля 1812 года и просил устроить родственника в лейб-гвардии Егерский полк — любимый, родной полк князя Петра Ивановича, который силою обстоятельств оказался в составе 1-й армии12. Нужно отметить при этом, что подпоручик Грузинский был «пристроен» генералом не просто в «теплое» местечко, а прямо в пекло — Егерский полк участвовал во всех сражениях.
