И вот, на фоне этого закона Господь сотворяет, на мой взгляд, абсолютно новое (ибо Бог все-таки есть любовь), он создает существо, в котором объединяет обе противоположности! И мы получаем вот это, — взмахом руки демон показал на Замершего У Края Тропы. — Живое противоречие. Он вечно неудовлетворен, его вечно жжет внутренний огонь, толкая к новому, вперед и вперед, он и сам не знает куда. Подожди, вот освоят они ваши райские кущи, и те покажутся им скучными. Огонь вспыхнет в них с новой силой, и тогда они вспомнят о существовании Тропы. Готовься увидеть ее заполненной, Ангел Света, ибо они захотят увидеть, куда она ведет…
Сам не понимая почему, ангел поверил ему и спросил дрожащим голосом:
— Неужели никто не останется?..
— Почему же. Останутся. Те праведники, что не опускались во тьму ни на метр, те, кто прямиком попал к вам. Они специально готовили себя для такой жизни и ради этого насильно вытоптали даже угли огня, о котором я говорил. Они останутся и даже будут проклинать тех, кто уходит. Конечно, Господь им обеспечит заслуженный покой, но, держу пари, душой он будет не с ними…
Но это отступление. Так, к слову. Я же хочу продолжить свой рассказ.
Итак, Бог создал Адама и Еву, объединив в них добро и зло, и радовался, глядя, как они резвятся в Эдеме. Однако его беспокоила одна вещь: конечно, они были еще детьми, но что отличало их от животных, кроме способности давать имена? Почему не проявлял себя заложенный в них потенциал? Наконец он это понял: они познали только Добро. Теперь им пришло время узнать Зло. Тогда Господь и посадил ту яблоню. Одновременно он понял, что это очень хороший и важный тест… Правда, в тот раз их пришлось подтолкнуть, что и проделал мой Босс. И знаешь что? У меня такое чувство, будто старая история повторяется. Только все произошло скорее, чем наши хозяева ожидали, да и на этот раз их не нужно было подталкивать. Твой Босс хмурится, но на самом деле, я уверен, он в восторге от поворота событий!
Ангел тяжело вздохнул и покачал головой:
— Ты очень плохой объяснялыцик, Ангел Тьмы. Я ничего не понял…
— Очень жаль. Ключевые слова: «свобода воли и выбора», «по образу и подобию», — помнишь? Запомни это, а теперь — смотри. Я давно уже чувствовал изменения.
Ангел встрепенулся. Облачный обрыв по-прежнему вздымался в сияющую высь, мыльные пузыри душ продолжали подниматься из бездны, но что-то изменилось в мире. Ангел взглянул на душу человека на краю Тропы и понял — что. По белоснежному контуру растекалась сияющая золотая кайма, а вниз от него лились еле заметные золотые обручи, и от них исходило ощущение силы.
— Он зондирует Ад любовью, — бас демона внезапно показался мягким, почти ласковым. — Коридор достиг Дна, и не будь я чертом, что-то по нему поднимается!
Ангел напряг глаза и шумно вздохнул: действительно, по золотому колодцу стремительно взлетала, светлея, человеческая душа. Душа женщины.
— Иисус любовью искупил грехи всего человечества, этот своей любовью искупил грехи своей женщины. Не так уж и плохо для человека, — тихо произнес ангел.
Душа, принимая человеческие очертания, поднималась выше и выше, и чем ближе к Тропе она была, тем более буйно вел себя демон:
— Получается! У них получается! Провести мне месяц в фонтанах Рая, они выигрывают! УР-Р-РА-А!!! — орал он, когда женщина серебристой пылью оформлялась перед мужчиной, и вдруг замолк, прошептав:
— Затаи дыхание, Ангел Добра! Ты присутствуешь при историческом моменте!
Ангел и в самом деле затаил дыхание: они обретали плоть. Сначала это были облака пыли, которые компоновались в быстром вращении, пока не оформились в два человеческих тела. Они стояли, счастливые и обнаженные, молча, и глядели друг другу в глаза.
Внезапно с треском рвущейся материи синева позади них разошлась, и сквозь пробоину показались голубое небо, ласковое море, золотой песок пляжа, сочная зелень растительности. Люди оглянулись на эту картину. Серый кирпич дороги ложился прямо на песок. Женщина быстро обернулась к мужчине и, улыбнувшись еще шире, крепко сжала его ладонь.
Они вместе шагнули на манящий пляж.
Пространство сошлось позади них, Тропа продолжала виться в бесконечность.
— Получилось!!! Нет, ты видел?!! Прям как в старые добрые времена! — бушевал демон, и ангел с выступившими на глазах слезами печально подумал, что демон — он и есть демон, зло, иначе чего бы ему радоваться случившемуся?
— Да, — грустно подтвердил он. — Видел. Они прогневили Бога: проявили свою гордыню, пренебрегли Его гостеприимством и законами. И за это Он изгнал их из Рая.
Демон тяжело вздохнул:
— Ты все-таки ничего не понял… Нет. Они просто выдержали экзамен. Они доказали, что достойны, что обладают свободой выбора и могут ею распоряжаться. И за это…
И тут мягкий баритон заполнил Вселенную:
— И за это я подарил им землю.
Раскаленные пески тянулись вдаль завораживающими блеклыми волнами. Легкий ветерок перемещал песчинки, незримо двигая барханы, и их тихий шелест проповедовал тщетность и суетность человеческих метаний перед лицом вечности.
Я привык к этим песням, иногда даже специально спускался сюда, присаживался на вершину понравившейся дюны, устремлял взгляд поверх этого блеклого застывшего моря, в точку на той линии, где оно сходилось с насыщенно-синим небом, и просто слушал, без всяких мыслей, без всякой предвзятости. Иногда сами собой приходили раздумья, чаще пески создавали лишь настроение, и я уходил умиротворенный, но, странно, — не унылый, даже счастливый… и очистившийся. Будто находил в этой песне тысячелетней бесконечности если не прощение за что-то, то, по крайней мере, успокоение насчет незначительности каких-то былых своих поступков.
Хотя почему «каких-то»? За время моих многочисленных путешествий я не раз обагрял свой меч кровью. В основном это была кровь врагов — как благородных противников, так и негодяев, реже — кровь друзей: по ошибке или косвенно. Не за это ли я ждал прощения высших сил?
Странно, но что-то подсказывало, что нет.
И я даже знал — что.
В последнее время со мной происходят странные вещи; возможно, я схожу с ума или просто притащил с собой в Кэта проклятие какого-нибудь жреца, храм которого разрушил. С каждым днем это начинает меня беспокоить все сильнее и сильнее, и вот мои мысли уже постоянно возвращаются к нему — так колесо, двигаясь по окружности, продавливает колею и уже не может из нее выбраться, лишь с каждым оборотом глубже уходит в землю, — и я начинаю чувствовать, что это становится смыслом моей жизни. Вчера наступил момент, когда я больше не мог держать все в себе. И вот сейчас я шел, чтобы поделиться своими проблемами.
