Болезнь.
Я переключился на камеру слежения в Борнмуте и был потрясен видом черного дыма погребальных костров, застилавшего небо. Эпидемия.
— Если сбросить ядерную бомбу на псевдо-Бостон, распространение болезни остановится, — сказал доктор Элк. — Мы сдержим ее.
Мы с Кайлом переглянулись.
— Доктор Элк, это невозможно, — ответил я.
— У меня достаточно денег, чтобы переправить туда бомбу.
— Мы не можем уничтожить город, даже в другом мире.
— Мы не можем позволить, чтобы этот мир погиб! — крикнул Элк.
Кайл взял телефонную трубку и набрал номер.
— У нас проблемы с параллельным миром «Кукуруза-2». — Доктор Элк вырвал у него телефон и швырнул в стену.
— Перемести нас на год вперед, — попросил я Кайла.
— Нет! — завопил доктор Элк. — Мы можем выжечь инфекцию.
— Это вы стали причиной инфекции, — ответил я. Кайл открыл новый переход, и камеры слежения показали нам мир с опустевшими городами и деревнями-призраками — цивилизация исчезла в обоих полушариях, оставив после себя лишь небольшие, разрозненные группы выживших.
Эпидемические заболевания из Америки оказались смертельными для европейцев и наоборот. При первом же контакте произошло взаимное уничтожение цивилизаций — посредством микробов.
На нашей совести 200 миллионов смертей.
Меня подташнивало. Я выскочил из лаборатории, не решаясь взглянуть доктору Элку в глаза. Я был не в состоянии что-либо делать — только идти.
В женском клубе меня ожидал холодный прием.
— Да?
— Я ищу Бесс Рингслот.
— Ее здесь нет. — Студентка нахмурилась.
— Где она?
— В больнице?
— В какой?
— Святой Анны.
Я взял такси и поехал в больницу; Бесс поместили в изолятор. Меня в палату не пустили, но в конечном итоге рассказали о ее состоянии. Паралич начал развиваться несколько месяцев назад, а теперь болезнь достигла мозга, и Бесс больше не могла управлять своим телом. Скорее всего из больницы она уже не выйдет.
— Я бы хотел увидеть ее.
— А кем вы ей приходитесь, просто приятелем? — Медсестра явно подозревала, что я тоже болен. Может, это я ее заразил.
— Близкий друг.
— Ладно, идите. Семья ее не навещала.
Она спала, и я присел рядом, взял ее ладонь в свои. Бесс выглядела точно так же, как вчера, когда мы разговаривали. Но я знал, что болезнь будет пожирать ее, что девушка начнет таять, и через месяц ее лицо будет похоже на скалящий зубы череп. Я безуспешно гнал от себя эти мысли. Ее веки затрепетали и раскрылись. В глазах застыл ужас.
— Райан… — прошептала она.
— Бесс.
— Жаль, что я пропустила такой успех.
— Ну, успехом это никак не назовешь, — ответил я и рассказал о том, что мы убили 200 миллионов человек.
Бесс отвернулась, слезы струились по ее лицу и скатывались на подушку.
— Что мы наделали?
— Да уж, ничего хорошего.
— Я думала, ты продолжишь эту работу… потом. — Бесс подняла на меня глаза, и я поцеловал ее в лоб.
— Прости.
Параллельный мир закрыли. В следующем семестре доктор Элк не вернулся в университет; он совсем исчез — не только из научных кругов, но вообще из общества. Возможно, масштабы бедствия, причиной которого он стал, потрясли даже его эгоистическую натуру.
УПМ законсервировали на год, а потом приняли закон, регулирующий перемещение объектов между параллельными мирами. Случись такое теперь, нам пришлось бы иметь дело с обвинением в убийстве. Защита прав людей из параллельных миров — это единственный положительный результат нашей работы.
Бесс умерла через шесть недель после того, как попала в больницу. Семья отказалась от нее. Подружки по женскому клубу даже не прислали цветы. Никто не хотел, чтобы его имя связывали с инфицированным. Болезнь поражала только тех, кто вел распутный образ жизни.
Я остался с Бесс до самого конца. Прошло три года, а я все еще не могу забыть ее. Моя диссертация готова, и я принял предложение занять профессорские должности в нашем университете — адъюнктом на кафедрах макроквантовой механики и истории.
