Это было потрясением даже для Айви. Ее отец умер, когда она была совсем маленькой. С тех пор ее мать постоянно меняла мужчин, поэтому Айви давно привыкла к этому, воспринимала, как должное и думала, что так будет всегда.
Подавшись вперед, Айви посмотрела через стол на свою маму. Эндрю перехватил ее взгляд и улыбнулся, подтолкнув локтем жену. Мэгги, сияя от счастья, подняла глаза на дочь. Она вся светилась от радости.
«Ангел любви, — беззвучно прошептала Айви, — храни маму. Храни всех нас. Пусть мы будем любящей семьей — крепкой и счастливой».
— Извини, дорогая, но твои… хм… блестки только что обмакнулись в суп.
Айви поспешно выпрямилась, а Грегори со смехом предложил ей салфетку.
— Это платье доведет тебя до беды, — пошутил он. — Смотри, ты буквально ослепила Тристана Каррутерса.
Айви почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Она хотела ответить, что во всем был виноват Эрик, а не она, но…
— Мне искренне жаль гостей стола, который обслуживает этот недотепа и его приятель, — с усмешкой продолжал Грегори. — Надеюсь, нас минует чаша сия.
Они одновременно обвели глазами зал.
«Я тоже надеюсь», — подумала про себя Айви.
Сразу же после овощного фонтана Тристану сообщили, что он не только может уходить, но должен сделать это немедленно. Усталый и униженный, Тристан был бы рад поскорее убраться восвояси, однако он обещал довезти Гарри домой. Поэтому он долго рыскал в коридорах за кухней, пока не отыскал кладовую, в которой можно было затаиться и просидеть до окончания банкета.
В кладовой было темно и спокойно, на полках ровными рядами стояли огромные банки и коробки. Но не успел Тристан удобно устроиться на одной из коробок, как услышал какой-то шорох за спиной.
«Мыши или крысы? Впрочем, какая разница!»
Чтобы хоть немного утешиться, Тристан стал воображать, как он стоит на верхней ступеньке пьедестала почета, за спиной у него развевается флаг Соединенных Штатов, звучит гимн, а Айви смотрит трансляцию награждения по телевизору и горько жалеет о том, что упустила возможность встретиться с таким замечательным парнем.
— Я просто придурок! — простонал он, роняя голову на руки. — Я могу запросто получить любую девчонку, но…
Чья-то рука дотронулась до его плеча.
Тристан резко вскинул голову — и увидел бледное, худое детское лицо. Перед ним стоял мальчик лет восьми, парадно одетый, с туго завязанным галстуком и прилизанными темными волосами. Должно быть, кто-то из гостей.
— Что ты тут делаешь? — рявкнул Тристан.
— Ты бы не мог раздобыть мне поесть? — попросил мальчик.
Тристан насупился, раздраженный тем, что мальчишка нарушил его уединение в этом укромном местечке, словно нарочно созданном для грез об Айви.
— А почему ты сам не возьмешь себе еды?
— Потому что тогда они меня увидят! Бледные губы мальчика сжались в узкую прямую полоску. Он крепко стиснул зубы, но глаза его глядели умоляюще, а между бровей залегла смешная морщинка.
— Кажется, у нас с тобой есть нечто общее, — гораздо мягче сказал Тристан. — Нам обоим приходится прятаться.
— Я ужасно голодный. Я не завтракал и не обедал, — сообщил мальчик.
Через щелку полуприкрытой двери Тристан видел снующих туда-сюда официантов. Наверное, они только что начали подавать блюда к ужину
— Давай посмотрим, что у меня есть в кармане, — вздохнул Тристан, вытаскивая раздавленный крабовый шарик, несколько креветок, три стебля сельдерея с начинкой, горстку орешков кешью и нечто неопределенное.
— Это суши? — спросил мальчик.
— Слушай сюда. Все это валялось на полу, прежде чем перекочевать в мой карман. Причем, смокинг я взял напрокат, так что понятия не имею, кто и где носил его до меня.
Мальчик мрачно кивнул, изучая предложенные лакомства.
— Я люблю креветки, — сказал он, наконец. Взяв первую креветку, он поплевал на нее, а потом старательно вытер пальцем. Эту же операцию он проделал со всеми остальными креветками, а потом с крабовым шариком и сельдереем.
«Интересно, на кешью он тоже будет плевать? — подумал Тристан. — И еще интересно, что могло заставить восьмилетнего малыша не есть целый день и прятаться в темной кладовке».
— Я так понял, — заметил Тристан, — что ты не любишь свадьбы?
Мальчик посмотрел на него и откусил кусочек чего-то неопределенного.
— У тебя имя есть?
— Есть.
— И у меня есть. Меня зовут Тристан. А тебя? Отложив непонятную hors d'oeuvre, мальчик переключился на орехи.
— Я бы хотел поужинать, — сказал он. — Я ужасно голодный.
Тристан выглянул в щелку. Официанты то и дело вбегали и выбегали из кухни.
— Слишком много народу, — сообщил он.
— У тебя неприятности? — поинтересовался мальчик.
— Типа того. Ничего серьезного. А у тебя?
— Пока нет, — ответил мальчик.
— Но будут?
— Наверное. Когда они меня найдут.
Тристан кивнул. Помолчав, он осторожно сказал:
— Думаю, ты уже сообразил, что не можешь вечно прятаться здесь?
Мальчик задумчиво обвел глазами полки в темной кладовой, словно в самом деле обдумывал эту возможность.
Тристан осторожно дотронулся до его руки.
— В чем дело, приятель? Хочешь рассказать мне?
— Я, правда, очень хотел бы поужинать, — повторил мальчик.
— Ладно, ладно, — раздраженно процедил Тристан.
— И десерт я тоже люблю, — добавил мальчик.
— Будешь есть то, что я смогу достать! — огрызнулся Тристан.
— Ладно, — покладисто ответил ребенок.
— Не обращай внимания, — вздохнул Тристан. — Я всегда ворчу.
— Я и не обращаю, — заверил его мальчик.
— Ну вот что, дружок, — сказал Тристан. — Сейчас там только один официант и куча еды. Идешь со мной? Отлично! Он уходит. Мародеры — вперед! Отдаю вам кухню на разграбление!
— Где Филипп? — спросила Айви.
Ужин был в самом разгаре, когда она заметила, что стул брата пустует. — Вы не видели Филиппа? — спросила она, поднимаясь со своего места.
Грегори усадил ее обратно.
— Не о чем беспокоиться, Айви. Наверное, бегает где-то.
— Но он целый день ничего не ел, — сказала Айви.
— В таком случае, он на кухне, — равнодушно ответил Грегори.
Он ничего не понимал! В последние недели Филипп постоянно грозил сбежать из дому. Айви, как могла, пыталась объяснить братишке, что происходит; она снова и снова расписывала ему, как хорошо им будет жить в новом большом доме с теннисным кортом и видом на реку, и как здорово иметь такого старшего брата, как Грегори. Но Филипп не купился на эти обещания. Честно говоря, она и сама в них не верила.
Решительно отодвинув стул, так что Грегори не успел ее остановить, Айви вскочила из-за стола и бросилась на кухню.
— Налетай! — скомандовал Тристан.
Они с мальчиком сидели на коробках, а на большом ящике между ними высилась целая куча еды: поджаренные на гриле филе-миньон, креветки, самые разные овощи, салаты и булочки со взбитым сливочным маслом.
— Вот это здорово, — обрадовался мальчик.
— Здорово? Что ты понимаешь! Это настоящий пир, — заявил Тристан. — Ешь, давай. Нам понадобятся силы, чтобы расправиться с десертом.
Слабая тень улыбки появилась на бледном лице мальчика, но тут же исчезла.
— А ты от кого прячешься? — с любопытством спросил он.
Некоторое время Тристан молча жевал, а потом признался:
— С распорядителем, мсье Помпиду. Я работал под его руководством и немного прокололся. Облил кое-кого из важных гостей, а потом немного посыпал их овощами.
На этот раз мальчик улыбнулся гораздо шире.
— А ты попал в мистера Левера?
— А надо было? — уточнил Тристан.
Мальчик кивнул, и лицо его радостно озарилось при одной мысли о такой возможности.
— Короче, сначала Помпиду велел мне заниматься блюдами, которые не проливаются. Представляешь?
— Знаешь, что бы я ему на это сказал? — перебил мальчик. Морщинка между его бровей полностью разгладилась. Он жадно поглощал еду и говорил с полным ртом. Проще говоря, теперь он был гораздо больше похож на нормального ребенка, чем пятнадцать минут назад.
— Что?
— Я бы сказал: засуньте эти блюда себе в ухо!
— Отличная мысль! — одобрил Тристан, беря с ящика кусок сельдерея. — Засуньте его себе в ухо, Помпиду!
Мальчик громко расхохотался, а Тристан вставил палку сельдерея себе в ухо.
— Засунь это в другое ухо, Помпиду! — скомандовал мальчик.
Тристан повторил операцию со вторым стеблем.
— Засунь это себе в волосы, Помидори-ду! — завопил мальчик, совершенно захваченный игрой.
Тристан зачерпнул горсть зеленого салата и высыпал себе на голову. К сожалению, он слишком поздно догадался, что зелень была щедро полита салатной заправкой.
Мальчик откинулся назад, давясь от хохота.
— Засунь это себе в нос, Ду-би-ду!
Ладно, почему бы нет? Тристану тоже когда-то было восемь лет, и он помнил, как веселит маленьких мальчиков все, что связано с носом и козявками. Отыскав на ящике два креветочных хвостика, он засунул их себе в ноздри.
Мальчик так смеялся, что в изнеможении свалился со своей коробки.
— Засунь… это… себе в зубы, Бу-ди-ду!
На этот раз в дело пошли две маслинки, и вскоре Тристан обзавелся двумя черными клыками.
— Засунь это…
Все внимание Тристана было сосредоточено на том, чтобы удержать на месте стебли сельдерея и креветочные хвостики. Неудивительно, что он не заметил, как полоска света между дверью и косяком стала шире. Он не заметил и того, как изменилось лицо мальчика.
— Куда это засунуть, Биббиди, боббиди, ду?
Тристан поднял глаза.
Айви остолбенела. Она просто дара речи лишилась, увидев Тристана с торчащими из ушей стеблями сельдерея, салатными листьями на голове, чем-то черным в зубах и — ну разве можно поверить, что человек, старше восьми лет способен на такое? — розовыми креветочными хвостиками, выглядывавшими из ноздрей.
Тристан, казалось, был ошеломлен ничуть не меньше, чем она.
— У меня неприятности? — деловито спросил Филипп.
— Кажется, неприятности у меня, — негромко поправил его Тристан.
— Ты должен быть в столовой, за столом вместе со всеми нами, — напомнила Филиппу Айви.
Она взглянула на груды еды, лежавшей на тарелках между едоками, и улыбнулась краешком рта.
— He злись, Айви! Мама сказала, что мы можем пригласить на свадьбу любых друзей, каких захотим.
— А ты ей ответил, что тебе некого приглашать, помнишь? Ты сказал, что в Стоунхилле у тебя нет ни одного друга.
— А теперь есть.
Айви посмотрела на Тристана. Но тот старательно прятал глаза. Казалось, его интересовали только сельдерей, креветки и раздавленные маслины, которые он аккуратно раскладывал перед собой на ящике. Фу какая гадость!
— Мадемуазель!
— Это Ду-би-ду! — вскрикнул Филипп. — Закрой дверь, Айви! Пожалуйста!
Вопреки благоразумию, она послушалась. А что еще ей оставалось делать, если братишка впервые за последние недели выглядел таким довольным? Прислонившись спиной к двери кладовки, Айви посмотрела на приближающегося метрдотеля.
— Какие-то проблемы, мадмуазель?
— Нет.
— Вы tres certaine
— Tres, — ответила Айви и, опершись на предложенную руку мсье Помпиду, отвела его подальше от двери.
— Вас ожидают в зале, — холодно сообщил метрдотель. — Наступает время тостов за новобрачных. Все ждут.
Айви поспешно бросилась в зал. Разумеется, все ее ждали, и она не могла избежать церемонии. Раскрасневшись от спешки, она прошла на свое место.
Грегори со смехом обнял ее и отсалютовал бокалом шампанского.
Один из друзей Эндрю начал произносить тост. Он говорил и говорил, и Айви казалось, что этому не будет конца.
— Ура! Ура! — наконец, хором прокричали гости.
— Ура, сестренка, — воскликнул Грегори, опрокидывая содержимое своего бокала. Допив, он протянул его за добавкой.
Айви пригубила свое шампанское.
— Ура, сестренка, — повторил Грегори, только на этот раз тихо и вкрадчиво, при этом глаза его сверкнули каким-то странным блеском. Он звонко чокнулся с Айви и осушил второй бокал.
А потом он прижал девушку к себе так крепко, что она чуть не задохнулась, и впился поцелуем в ее губы.
Айви сидела за фортепиано, рассеянно глядя на ноты, открытые пять минут назад. Она на мгновение прижала пальцы к губам, потом уронила руку на пожелтевшие клавиши и пробежалась по ним, извлекая волны нестройной мелодии. Потом провела по губам языком. Разумеется, они вовсе не распухли и не посинели, это ей только казалось.
И все-таки Айви была очень рада, что уговорила маму позволить им с Филиппом остаться в старой квартире до окончания медового месяца. Целых шесть дней в огромном доме на горе наедине с Грегори — нет, этого бы она точно не выдержала. Особенно, когда Филипп ведет себя, как несносный поросенок.
Филипп, который в их тесной Норуолкской квартирке занавешивал свою кровать старыми портьерами, чтобы отгородиться от «девчонок», последние две недели требовал, чтобы Айви разрешала ему спать у себя в комнате. В ночь перед свадьбой Айви позволила ему принести спальный мешок в ее спальню. Проснувшись среди ночи, она обнаружила, что Филипп и кошка Элла спят на ней сверху. Наверное, после утомительного сегодняшнего дня ей придется разрешить братишке снова спать в ее комнате.
