Кристин ждала меня в кофейне рядом с отелем, чтобы отвезти к лидеру секты. Ее тусклые русые волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, накрахмаленный костюм немного напоминал, как одевались Грейс и Мэй, только они всегда носили черное, ну, в лучшем случае — красное, а костюм Кристин был темно-синего цвета. Она с задумчивым видом пила что-то, похожее на капучино, и ковыряла остатки бейгла, наверняка продумывая, как лучше спланировать грядущий рабочий день.
Я взяла мокко с белым шоколадом и опустилась в кресло напротив.
— Доброе утро, — поздоровалась я.
Она изучающе посмотрела на меня, заметив сияние.
— И, судя по всему, неплохая ночь?
Я пожала плечами.
— Нормальная.
— Готова к знакомству с Армией Тьмы?
— Конечно. Подожди, что ты сказала?!
— Армия Тьмы. Они так себя называют.
— Они же знают, что есть такое кино?
Она покачала головой.
— Если честно, сложно сказать. Не знаю, может, поэтому они и выбрали такое название.
— Это слишком абсурдно, чтобы быть правдой, — пожаловалась я. — Похоже на идиотскую шутку.
— Если бы, — проворчала она. — Поверь мне, я буду просто счастлива, когда ты избавишь нас от них. Мало того что Седрик настаивает, чтобы именно я с ними общалась, так мне еще и приходится исписывать груды бумаги каждый раз, когда они выкидывают очередной номер. Для Седрика это такой стресс! Я пытаюсь заставить его делать релаксационный комплекс, но он отказывается.
В ее голосе звучала такая неподдельная забота, как будто она действительно была предана Седрику, а не просто заботилась о нем по долгу службы.
— Ну, посмотрим, что я могу сделать. А у вас что, ребята, своего суккуба нет? Почему она до сих пор этим не занялась?
— Она окручивает премьер-министра. Седрик не хочет, чтобы она отвлекалась.
— Ничего себе, — удивилась я.
Уже много веков я не покушалась на крупных политиков.
— Чувствую себя полным ничтожеством.
Кристин наградила меня красноречивым взглядом.
— Зато я слышала, у тебя поразительный талант влипать в неприятности.
— Я предпочитаю думать, что меня просто не понимают.
Она фыркнула.
— Нас тут всех не понимают. Ты не представляешь, как часто люди пытаются воспользоваться этой отговоркой, чтобы разорвать свой контракт.
В последнее время я была слишком занята оплакиванием Сета и выяснением отношений с Джеромом, чтобы думать о чем-то еще. Слова Кристин заставили меня вспомнить одно обстоятельство, о котором я всеми силами старалась забыть.
— Часто ли люди пытаются разорвать контракт, если в нем есть ошибка?
Прошлой зимой бес Нифон приложил неимоверные усилия, чтобы испортить мне жизнь и отправить обратно в ад. У меня было множество причин ненавидеть его, ведь именно он давным-давно обманом заставил меня продать душу дьяволу. Но почему он ненавидел меня настолько, что хотел моей смерти? Это так и осталось загадкой. Хью выдвинул гипотезу, что если бес готов пойти на все ради того, чтобы доставить неприятности своему приобретению, значит, у него есть на то веские основания, а именно — какие-то нелады с исходным контрактом.
Светский тон, которым я задала этот вопрос, не обманул Кристин.
— Ты думаешь, в твоем контракте может быть ошибка?
Я попыталась сделать вид, что меня это особо не волнует.
— Хью — мой друг, бес — не исключает такой возможности. Но сам он не проверял.
Мне до сих пор было обидно, что он отказался помочь.
— И правильно сделал. Если его поймают за изучением чужих контрактов, неприятностей не оберешься. Архивы ада не то место, куда стоит совать нос. Ни один бес просто так не рискнет пойти на это.
Интуитивно я поняла, что Кристин старше и выше по рангу, чем Хью, и, возможно, обладает большим доступом к документам, чем он. Я ласково улыбнулась:
— А что могло бы заставить тебя пойти на такой риск?
— Ничего из того, что ты можешь предложить. — Она криво усмехнулась и надела шикарные солнечные очки фирмы «Оукли». — Пойдем. Разберемся с этими ребятами.
Мы подъехали к дому на окраине спального района Ванкувера. Район для среднего класса, не особенно новый, но довольно спокойный — можно без страха возвращаться домой поздно вечером. Кристин припарковалась и повела меня к дому, стуча каблучками по бетону. Во дворе цвели недавно посаженные ноготки и герань.
Она позвонила в дверь, и вскоре нам открыл мужчина лет двадцати пяти. Его темные волосы были взъерошены, как будто он только что проснулся. Он производил впечатление приятного, сдержанного работника «Хоум депо»[4] или «Серкит-сити»[5].
— Привет, Кристин, — радостно и беспечно поздоровался он. — Проходи.
Она шагнула в холл, я последовала за ней, одарив парня фирменной дружелюбной улыбкой.
— Мне надо ехать, — резко сказала Кристин. — Я просто хотела вас познакомить. Эван, это…
Кристин вопросительно посмотрела на меня, не зная, под каким именем я предпочту быть представленной. Обычно я использовала разные личности и разную внешность, соблазняя своих жертв, но сейчас дело того не стоило.
— Джорджина, — представилась я.
— Джорджина, — продолжала Кристин, — это Эван.
Мы пожали друг другу руки.
— Джорджина — из основателей дружественного общества в Сиэтле. Она приехала, чтобы посмотреть, как построена ваша работа, и, возможно, наладить какую-то связь между группами. Я хочу, чтобы ты принял ее по высшему классу и предоставил ей возможность участвовать в ваших мероприятиях. Это очень важно.
Он кивнул, все с той же легкой вежливой улыбкой, хотя строгий тон Кристин все-таки заставил его понервничать.
— Безусловно, — ответил он.
Седрик сообщил мне, что Эван считал Кристин влиятельным игроком команды зла и очень уважал ее. Вероятно, у нее не было нужных качеств, чтобы «разобраться» с этими ребятами, но, судя по тому, как к ней относился Эван, заинтересовать его было не гак уж и сложно.
Повернувшись ко мне, Кристин сказала:
— Вызови такси, когда закончишь. Расходы мы берем на себя.
Она развернулась и пошла к машине, оставив меня наедине с предполагаемым генералом Армии Тьмы.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, изо всех сил пытаясь не зевать. — В холодильнике есть кола.
— Нет, спасибо. Я мечтаю поскорее узнать, как у вас тут все организовано.
Он улыбнулся:
— Конечно. Наверно, надо сначала показать тебе храм.
Я посмотрела по сторонам — диван в цветочек и дедушкины часы, м-да…
— Храм?
— Да, в подвале. Точно не хочешь пить?
Меня совершенно точно не привлекали напитки крепостью ниже восьмидесяти градусов, поэтому я еще раз отказалась.
Мы спустились по шаткой лестнице, он потянул за цепочку и зажег болтавшуюся под потолком лампочку. Мы оказались в подвале с грубым цементным полом и кирпичными стенами. Около стеллажа высотой примерно в метр полукругом стояли складные стулья. На верхней полке красовалась картина с изображением черного силуэта ангела на фоне серых и фиолетовых туманностей, прямо обложка какого-нибудь фантастического романа. Картину дополняли наполовину догоревшие красные и черные свечи, которые стояли на стиральной машине и сушилке в углу комнаты, и перевернутое распятие. Эван щелкнул выключателем — на стенах зажглись огоньки рождественской гирлянды.
— Bay, — только и смогла сказать я с неподдельным удивлением.
— Мы тут еще не все доделали, — скромно отметил он. — Из соображений конспирации нам пришлось переехать, ну, сама понимаешь. Поэтому мы не все успели распаковать.
Он показал на стоявшие в углу коробки. Мне удалось разглядеть боа из черных перьев и блестящий пластмассовый череп. На коробке гордо красовалась лаконичная надпись черным маркером: ВЕЩИ ДЛЯ ХРАМА.
Я посчитала стулья — их оказалось пятнадцать.
— А сколько вас? — спросила я.
— Около двенадцати человек. По-настоящему активных членов чуть меньше.
Он сел на стул и жестом предложил мне присесть рядом.
— Как давно вы существуете?
— Скоро год.
Я улыбнулась, призвав на помощь все свое очарование, чтобы не показаться дотошным репортером.
— Я кое-что слышала о ваших акциях. Все эти истории с Библиями и граффити впечатляют.
Услышав похвалу, он засиял.
— Правда слышала? Класс. Мы делаем то, что нам приказывает Ангел Тьмы.
— А что еще вам приказывали сделать?
— Ну, как-то раз методистская церковь устраивала встречу, они собирались угостить всех мороженым. Мы проникли в помещение и вытащили все мороженое из морозилки, и оно растаяло.
— Ого!
— А еще мы пробрались в детский зоопарк, помесили пентаграммы на шеи всем козам и покрасили им рога в черный и красный. Скажу тебе, это было нелегко, попробуй заставь их стоять на месте.
— Ничего себе!
— И еще мы сделали телешоу «Ребенок Розмари».
— Мм… телешоу?
— Ну да, я работаю в «Серкит-сити», и у нас там целые залы заставлены телевизорами, я их все синхронизировал. Мой шеф так и не догадался, чьих это рук дело.
Теперь его было не остановить. Минут через десять, уже окончательно потеряв терпение, я перебила его:
— Слушай, Эван, то, что вы делаете, — просто потрясающе. Мои ребята в Сиэтле о таком даже и не мечтают, нам до вас еще далеко.
— Правда? — радостно спросил он.
— Правда, — уверенно ответила я. — Но, несмотря на все эти гениальные идеи, разве главная цель нашего служения Ангелу не обеспечение его новыми душами?
— Ее, — поправил меня Эван.
— Конечно. Ее.
Люцифер, Сатана, дьявол — да как угодно. Люди придумали бесчисленное количество имен для высшей сущности зла, за свою жизнь я слышала тысячи вариантов. Поскольку, согласно расхожему мнению, Люцифер был падшим ангелом, то все эти разговоры про Ангела Тьмы меня не удивляли, но с какой радости ангел оказался женщиной?
