— А этих нет! Целой пачки нет!.. Погубила, осиротинила меня!
— Я верну их тебе! — вдруг раздался резкий голос.
Прежде, чем я успел опомниться, я увидел, как горбун в ужасе запрокинулся назад.
Его лицо из сине-багрового стало белее полотна. Нижняя челюсть отвисла и стала дрожать непрерывной дрожью.
К нему медленно подвигалась, тихо, плавно, словно привидение, девушка-труп.
Ее руки были простерты вперед.
— Ты убил меня, злое чудовище, но я… я не хочу брать с собою в могилу твоих постылых денег. Они будут жечь меня, не давать покоя моей душе.
Невероятно дикий крик, крик полный смертельного ужаса, огласил мрачное логовище.
— Скорее! Ползи к двери. Сейчас же вон отсюда! — услышал я сдавленный шепот Путилина. Я пополз из-под угла кровати к двери.
— Не подходи! Не подходи! Исчадие ада!.. — в смертельному ужасе лепетал горбун.
Девушка-труп приближалась к чудовищу-горбуну все ближе и ближе.
— Слушай, убийца! — загробным голосом говорила девушка. — Там, на колокольне, под большим колоколом прикрытые тряпкой лежат твои деньги. Я пришла с того света, чтобы сказать тебе: торопись скорее туда, ты свободно пройдешь на колокольню и возьмешь эти проклятые деньги, за которые ты убил меня такой страшной смертью.
Обезумевший от ужаса страшный горбун, сидевший к нам спиной, замер.
Путилин быстро и тихо, толкнув меня вперед, открыл ногой дверь.
— Беги немедленно, что есть силы! Спускайся по лестнице! К воротам!
Я несся что было духу. Оглянувшись, я увидел, что за мной несется Путилин и X. Вдруг из логовища горбуна мелькнула белая фигура и, с ловкостью истой акробатки, сбежала с лестницы.
— Поздравляю вас, барынька, с блестяще удачным дебютом! — услышал я голос Путилина.
Мы поднимались по узкой, винтообразной лестнице спасской колокольни.
Я, еще не успевший прийти в себя после всего пережитого, столь необычайного, заметил кое-где фигуры людей.
Очевидно, мой гениальный друг сделал заранее известные распоряжения. Фигуры почтительно давали нам дорогу, затем — после того, как Путилин им что-то отрывисто шептал, — быстро стушевались.
Когда мы вошли на колокольню, было ровно два часа ночи.
— Ради Бога, друг, зачем же мы оставили на свободе этого страшного горбуна? — обратился я, пораженный, к Путилину.
Путилин усмехнулся.
— Положим, дружище, он — не на свободе. Он — «кончен», то есть пойман; за ним — великолепный надзор. А затем… Я хочу довести дело до конца. Знаешь, — это моя страсть и это — моя лучшая награда. Позволь мне насладиться одним маленьким эффектом. Ну, блестящая дебютантка, пожалуйте сюда, за этот выступ! Я — здесь, ты — там!
Мы разместились.
Первый раз в моей жизни я бывал на колокольне.
Колокола висели большой, темной массой.
Вскоре выплыла луна и озарила своим трепетным сиянием говорящую массу.
Лунный свет заиграл на колоколах и что-то таинственно чудное было в этой картине, полной мистического настроения.
По лестнице послышались шаги. Кто-то тяжело и хрипло дышал.
Миг — и на верху колокольни появилась страшная, безобразная фигура горбуна.
Озаренная лунным блеском, она, эта чудовищная фигура, казалась воспроизведением больной, кошмарной фантазии.
Боязливо озираясь по сторонам, страшный спрут-человек быстро направился к большому колоколу.
Тихо ворча, он нагнулся и стал шарить своей лапой…
— Нету… нету… Вот так!.. Неужели ведьма проклятая надула?..
Огромный горб продолжал ползать под колоколом.
— Тряпка… где тряпка? А под ней мои денежки! Ха-ха-ха!.. — усиливал свое ворчание человек-зверь.
— Я помогу тебе, мой убийца!
С этими словами из места своего прикрытия выступила девушка-труп, «сотрудница» Путилина.
Горбун испустил жалобный крик. Его опять как и там, в конуре, затрясло от ужаса.
Но это продолжалось одну секунду. С бешеным воплем злобы, страшное чудовище одним гигантским, прыжком бросилось на имитированную Леночку и сжало ее в своих страшных объятиях.
— Проклятая дочь Вельзевула! Я отделаюсь от тебя! Я сброшу тебя во второй раз!..
Крик, полный страха и мольбы, прорезал тишину ночи.
— Спасите! Спасите!
— Доктор, скорее! — крикнул мне Путилин, бросаясь сам, как молния, к чудовищному горбуну.
Наша агентша трепетала в руках горбуна.
Он высоко подняв ее в воздухе, бросился к перилам колокольни.
Путилин первый с большой силой схватил горбуна за шею, стараясь оттащить его от перил колокольни.
Вот в это-то время некоторые, случайно проезжавшие и проходившие в этот поздний час мимо церкви Спаса на Сенной, и видели эту страшную картину: озаренный луной безобразное чудовище-горбун стоялна колокольне, высоко держа в своих руках белую фигуру девушки, которую собирался сбросить с огромной высоты.
Я ударил горбуна по ногам.
Он грянулся навзничь, не выпуская, однако, из своих цепких объятий бедную агентшу, которая была уже в состоянии глубокого обморока.
— Сдавайся, мерзавец! — приставил Путилин блестящее дуло револьвера ко лбу урода. — Если сию секунду ты не выпустишь женщину, я раскрою твой безобразный череп. — Около лица горбуна появилось дуло и моего револьвера. Цепкие, страшные объятия урода разжались и выпустили полузадушенное тело отважной агентши.
Урод-горбун до суда и до допроса разбил себе голову в месте заключения в ту же ночь.
При обыске его страшного логовища, в сундуке было найдено… 340 220 рублей и несколько копеек.
— Скажи, Иван Дмитриевич, — спросил я позже моего друга, — как удалось тебе напасть на верный след этого чудовищного преступления…
— По нескольким волосам… — усмехаясь, ответил Путилин.
— Как так?! — поразился я.
— А вот слушай. Ты помнишь, когда протиснулся незнакомый мне горбун к трупу девушки, прося дать ему возможность взглянуть на «упокойницу»? Вид этого необычайного урода невольно привлек мое внимание. Я по привычке быстро-быстро и внимательно оглядел его с ног до головы, и тут случайно мой взор упал на пуговицу его полурваной куртки. На пуговице, замотавшись, висела, целая прядка длинных волос. Волосы эти были точно такого же цвета, что и волосы покойной.
В то время, когда я открывал холст с лица покойницы, незаметным и ловким движением сорвал эти волосы с пуговицы. При вскрытии — я сличил эти волосы. Они оказались тождественными. Если ты примешь во внимание, что я, узнав, где девушка разбилась от падения со страшной высоты — поглядел на колокольню, а затем узнал, что горбун — постоянный обитатель церковной паперти, то… то ты несколько оправдаешь мою смелую уголовно-сыскную гипотезу. Но это еще не все. Я узнал, что горбун богат, пьяница и развратник. Для меня, друг, все стало ясно. Я вывел мою особенную линию, которую я называю мертвой хваткой.
— Что же ясно? Как ты проводишь нить между горбуном и Леночкой?
— Чрезвычайно просто.
Показания ее матери пролили свет на характер Леночки. Она безумно хочет разбогатеть. Ей рисуются наряды, бриллианты, свои выезды. Я узнал, что она работала на лавку, близ церкви Спаса. Что удивительного, что она, прослышав про богатство и женолюбие горбуна, решила его «пощипать»?
Сначала, пользуясь своей редкой красотой, она вскружила безобразную голову чудовища. Это было время флирта. Она, овладев всецело умом и сердцем горбуна, безбоязненно рискнула прийти в его логовище. Там, высмотрев, она похитила эти 49 700 рублей. Горбун узнал, и… любовь к золоту победила любовь к женской красоте. Он решил жестоко отомстить и действительно сделал это.
Путилин ходил из угла в угол по своему кабинету, что с ним бывало всегда, когда его одолевала какая-нибудь неотвязная мысль.
Вдруг он круто остановился передо мной.
— А ведь я его все-таки должен поймать, доктор!
— Ты о ком говоришь? — спросил я моего гениального друга.
— Да о ком же, как не о Домбровском! — с досадой вырвалось у Путилина. — Целый год, как известно, он играет со мной, как кошка с мышкой. Много на своем веку видел я отъявленных и умных плутов высокой марки, но признаюсь тебе, что подобного обер-плута еще не встречал. Гений, ей-Богу, настоящий гений! Знаешь, я искренно им восхищаюсь.
