— Норой звали мою жену. Мы прожили с ней вместе двадцать семь лет.
Мэг вздохнула. От рассказов о семейном счастье ее всегда одолевала зевота.
— Поздравляю, — сказала она. — Повезло.
— Повезло? — фыркнул старик. — Ты говоришь это только потому, что сама не была жената на Норе. Она пила как сапожник и выкуривала шестьдесят сигарет в день. Почему, как ты полагаешь, я живу в этой дыре? Эта старая пьяница пропила все, что у нас было, включая мебель.
— От этого, она, наверное, в конце концов и умерла? — предположила Мэг, желая показать, что она способна на зрелые рассуждения и душевное участие.
Лоури кивнул.
— В каком-то смысле да. Она вернулась домой как-то ночью пьяная в стельку и по ошибке выпила бутылку чистящей жидкости для туалета.
Теперь настала очередь Мэг заподозрить, что дед над ней издевается. Но Лоури был абсолютно серьезен.
— И я только-только начинал жить в свое удовольствие, как тут появились вы двое и этот ваш волкодав.
Мэг снова вспомнила про туннель.
— Ну, мы получили сполна за наши преступления. Уж поверь.
— Тот парень... он что... ну, ты понимаешь... попал туда, вниз?
— Ага, — кивнула Мэг.
— А тебя как наказали?
— А разве сидеть здесь и слушать тебя — это не наказание?
— Ха-ха-ха. Ты — нахальная девчонка. Но я рад, что ты и после смерти сохранила чувство юмора.
Мэг вздохнула:
— Да я, можно сказать, живая. Только как-то иначе. Знаешь, жизнь-то у меня была так себе.
Лоури мрачно кивнул. Уж ему ли не знать!
— Можно, я задам один вопрос? — спросила Мэг.
Лоури снова кивнул — на этот раз участливо.
— Задавай.
— Что с тобой творится?
Старик побледнел.
— Что такое?
— Ну, вчера, когда мы с тобой... слились... я почувствовала... что у тебя внутри... Ну, не знаю — что- то не так.
Лоури фыркнул.
— Что-то не так? Не могла бы ты по-человечески сказать, что именно?
— Там что-то такое... темное, плохое. Я же не врач!
— Да что ты? Неужели?
— Ладно, забудем об этом, — зевнула Мэг. — Извини, что спросила.
Лори потер шрам на ноге.
— Это сердце, — сказал он. — Садится моторчик-то.
— И это значит, что ты...
Старик сурово кивнул:
— Ага, пару месяцев протяну еще. Ну, может, от силы полгодика.
Мэг покосилась на Лоури:
— Не волнуйся, у тебя аура голубая. Отправишься прямиком за Жемчужные врата.
— Да я не о загробной жизни волнуюсь. Я об этой.
— Не поздновато ли?
— Тебе этого не понять. Молодежь! Может, раз в жизни помолчишь и послушаешь старших?!
Мэг проглотила оскорбление. Ведь даже от злонамеренных мыслей в ее ауре немедленно появлялись десятки красных прожилок.
— Ладно. Я слушаю.
Лоури извлек блокнот из кармана халата.
— Всю мою жизнь я страдал. Страдал почти без просвета. Ни одного светлого пятна. С того момента, как я женился на этой пьянице Норе и до того, когда ваша зубастая тварь отхватила мне полноги.
— Так уж и ни одного светлого пятна?
Лоури покачал головой:
— Ни одного. Я неизменно промахивался все шестьдесят восемь лет. Какое бы решение я ни принял, оно всегда оказывалось ошибочным.
Мэг изобразила на лице сомнение.
— И не надо корчить мне рожи. Я не смогу объяснить тебе, что я за жалкий субъект, если ты будешь ухмыляться на каждом моем слове.
— Но чем я могу тебе тут помочь? Я не умею путешествовать во времени!
— А-а, — разочарованно протянул Лоури.
— Я просто помогу тебе по хозяйству пару дней, пока моя аура не поголубеет, а затем — фью! — и приветик.
— Может, все-таки помолчишь и послушаешь меня? Я уверен, что Господь Всемогущий вряд ли прислал тебя сюда для того, чтобы мыть грязные тарелки!
Мэг зевнула. Старики думают, что им все известно. Этот дедуля без зазрения совести рассуждает о Боге, а ведь он даже еще не умирал ни разу.
— Если тебя прислали обратно, значит, тебе поручено какое-то особое задание.
Бесплотное сердце Мэг слегка екнуло.
— Какое особое задание?
— Помочь мне привести в порядок мою жизнь.
Это было смехотворное заявление. И Мэг расхохоталась.
— Привести в порядок твою жизнь? Какую жизнь? Тебе жить-то от силы полгода осталось.
Обычная история: Мэг Финн сперва ляпнет, не подумав, а затем месяцами раскаивается.
— Ну, я хотела сказать, что... — замялась она.
— Да нет, ты совершенно права. Какая жизнь? Именно это я и пытался объяснить тебе.
Было заметно, что Лоури вновь готов погрузиться в воспоминания.
— Разве если только...
Он встряхнул головой, чтобы очнуться.
— Слишком поздно для всяких «если только». Настало время действовать.
Лоури открыл свой блокнот.
— Итак, я составил список...
«Ага! Капитан, парус на горизонте!»
— Что за список?
— Я обнаружил в своей жизни ряд ошибок. Вещи, которые я не сделал, когда имел возможность. Непростое дело, скажу я тебе. Выбирать приходилось из множества вариантов. Но мне удалось сократить их число до четырех.
Старик вырвал страничку из блокнота и вручил девочке-привидению, которая неохотно взяла ее в руки. «ЛИСТОК», — подумала Мэг, перед тем как взять страничку. Бумагу покрывали неразборчивые каракули. Но это не имело никакого значения: слова сами пропевали себя вслух перед Мэг еще прежде, чем она делала попытку их прочесть. Даже завитушки и росчерки приплясывали от избытка чувств. Мучения, с которыми составлялся этот список, напоминали о себе болезненными, похожими на стон звуками.
В списке насчитывалось по меньшей мере двадцать пунктов, большинство из которых было зачеркнуто. Впрочем, это тоже не имело для Мэг никакого значения. Очертания слов призрачно просвечивали через чернила. Лоури не преувеличивал. Жизнь его действительно была одним сплошным невезением. Он женился на алкоголичке, жил в одном доме с ее матерью, не застраховал от пожара свой первый дом, поехал в отпуск в Югославию в тот самый день, когда началась война. И так далее, и тому подобное. С некоторыми вещами, конечно, уже совершенно ничего не поделаешь. Но четыре пункта были подчеркнуты, пронумерованы и обведены кружком. Мэг медленно прочла их глазами, не поверив тому, что напели ей сами слова.
Наконец изумленное привидение оторвало глаза от листка.
— Ничего не понимаю, — честно заявила Мэг.
— Их еще не поздно исправить. — Лоури так и сиял. — Это еще можно сделать.
Мэг фыркнула:
— Шутишь!
— Нет, отнюдь не шучу, моя милая барышня. Раскаяние способно горы своротить.
— Но я даже не понимаю, о чем ты говоришь! В конце концов, мне всего четырнадцать.
Лоури потер свою больную ногу.
— С твоей помощью я смогу исполнить эти Четыре Желания. Раньше я в это не верил. Но когда ты... эээ... вселилась в меня вчера, я почувствовал себя вновь молодым. И на все готовым.
— Но сами эти желания! Это же чушь какая-то!
Лоури кивнул.
— Для тебя — вполне возможно и чушь. Да и для любого человека на земле. Но для меня это самые большие промахи в моей жизни. И теперь я должен исправить их, даже если до этого больше никому нет дела, кроме меня.
Аргументы у Мэг иссякли.
— Но чего мы добьемся, если будем носиться по всей стране, как сумасшедшие, исполняя эти желания?
— Ничего, — вынужден был признать Лоури. — Если не считать того, что я вновь поверю в свои силы. А это, юная Мэг, с годами становится крайне важно.
Мэг почувствовала, как зевок рвется у нее из груди. Ее до смерти раздражали все эти феньки взрослых, типа «подрастешь — узнаешь». Особенно теперь, когда стало абсолютно ясно, что повзрослеть ей уже не удастся никогда.
Она помахала листком у Лоури перед носом.
— Значит, ты считаешь, что мы должны поступить именно так? Объехать всю Ирландию вдоль и поперек для того, чтобы выполнить четыре идиотских желания? А ничего другого ты не хочешь?
— Нет, — ответил Лоури. — Мне нужно именно это. Мои Четыре Желания — это единственный путь на небеса... — тут он сделал многозначительную паузу, — для нас обоих.
Отрыжка вернулся. В некотором роде. В некотором роде Отрыжка и в некотором роде вернулся. Удивился ли он? Ни чуточки. Миюши загрузил в его память «модуль виртуальной помощи». Теперь стоило Отрыжке только задаться каким-нибудь вопросом, как имплантированный в его мозг кибернетический демон немедленно подсказывал ответ. Ощущение было такое, словно в голове завелась шпаргалка. Впрочем, так и должно быть. Пусть настоящие мужчины делают настоящую работу, а ботаники за них думают!
Дьявол собственной персоной посетил стартовую площадку — проводить Отрыжку. Это произвело на Отрыжку неизгладимое впечатление, сравниться с которым могли разве воспоминания о концерте «Металлики».
Сатана явился в парадной форме Зверя Бездны и без лишних слов разъяснил новичку всю важность возложенной на него миссии. Он схватил Отрыжку за горло и пригвоздил его к стене пещеры.
— Вернуться к живым. Найти девчонку. Сделать ее плохой. Быстро.
Глаза Дьявола были красными и круглыми. Сонм вопящих от боли душ вился в его зрачках. Подобные спецэффекты хоть кого проберут!
«Выпендривается!» — подумал про себя Вельзевул.
— Сделать ее плохой? — почтительно переспросил Отрыжка.
Вельзевул моргнул. Вопросы здесь позволялось задавать только Хозяину.
Пальцы Сатаны еще сильнее сдавили дыхательное горло Отрыжки, и тот непроизвольно заскулил по-собачьи. Искры с треском закружились вокруг мускулистой фигуры Зверя, подпалив тусклый мех, покрывавший тело мальчикопса.
— Плохой! — прорычал Сатана. — Сделать ее плохой!
— Отлично, — прохрипел в ответ Отрыжка. — Сделать ее плохой. Все понял.
— Грр, — проворчал Дьявол с сомнением и швырнул Отрыжку обратно на мраморный пол. — А если не сможешь... — Сатана не стал заканчивать эту фразу, но для пущей наглядности испарил разрядом вил пролетавшего мимо крутильщика вертела.
Отрыжка сглотнул слюну. Он понял намек.
— Да, Хозяин, — отрапортовал он. — Можете считать, что она ваша.
— Грр, — снова прорычал Повелитель Тьмы.
Надо сказать, это короткое междометие в его устах звучало на редкость выразительно. Затем, оставив после себя запах подгорелого мяса и озона, Зверь Бездны исчез.
Вельзевул направился к двери лифта и нажал на кнопку «П», означавшую подвал. Отрыжка следовал за ним. У него изменилась походка — ходить он стал как-то странно, враскачку.
— Выражаясь технически, ты вовсе не должен сделать ее плохой, как с присущим ему красноречием выразился Хозяин, — объяснял Вельзевул. — Ты просто должен помешать ей быть хорошей. Девчонку отправили обратно для того, чтобы она помогала старику. Твоя задача заключается в том, чтобы из этого ничего не вышло. И тогда ее аура станет красной со всеми вытекающими из этого последствиями: Хозяин получит свою ненаглядную душу, я сохраню за собой кресло, а тебе не придется провести целую вечность у жаровни. Кстати, если ты еще не понял, удалец, то поясняю — шашлык мы здесь делаем вовсе не из говядины.
Вельзевул считал, что у него отменное чувство юмора. Черного юмора, разумеется. В конце-то концов, он все-таки был демоном. Он тихонько хихикнул своей собственной шутке. Отрыжка, заметив искры, сверкающие на остриях вил Демона Номер Два, решил, что ему стоит посмеяться тоже.
— Я только одного не понимаю, — отважился Отрыжка.
— Только одного? — усмехнулся Вельзевул, у которого сильно поднялось настроение.
— Зачем ему...
— Хозяину?
— Да, Хозяину. Зачем ему эта девчонка? У него же теперь есть я!
Вельзевул знал ответ на этот вопрос, но он не мог произнести его даже мысленно в такой близости от Внутренних Покоев. Достаточно сказать, что в этом ответе имелись такие слова, как «упертый» и «тупица».
— Хозяин считает, что в Мэг Финн есть нечто особенное. Подлинный талант. По-моему, она что-то там такое учудила над своим отчимом.
Отрыжка сглотнул:
— Вот чего! Та еще хреновина!
Двери лифта со звоном отворились. Отрыжка осторожно зашел внутрь, втайне ожидая какой- нибудь ловушки: «Ха-ха-ха, а ты и вправду поверил, что мы тебя отправим обратно?!», — но нога его ступила на твердый пол, покрытый, правда, каким-то отвратительным ковром, как будто сплетенным из человечьих волос. Впрочем, он решил, что лучше не вникать.
— Сколько вы мне даете времени на то, чтобы сделать ее плохой?
Вельзевул пожал плечами.
— Вопрос сложный. Не вселяйся без надобности в людей, не звони сюда слишком часто, и тебе хватит пороху на недельку.
Отрыжка заскулил.
— Если возникнут проблемы, обращайся к вживленному виртуальному модулю. Миюши заверил меня, что предусмотрел любые ситуации.
— Есть, босс, — заискивающе рявкнул Отрыжка, думая о том, как он улизнет от всей этой компании в ту же самую минуту, когда этот лифт выплюнет его на поверхность земли. Мысленно он уже сказал «Сайонара»[5] и аду, и этому коротышке-демону в бабьем халате.
— Это кафтан, — холодно сказал Вельзевул.
— Афф! — тявкнул от испуга Отрыжка.
Судя по всему, в минуты сильных переживаний собачья сущность в нем торжествовала над человеческой.
— Да, — продолжал Демон Номер Два. — Я умею читать в душах. Разумеется, только в слабых, но ты по всем статьям из таких. Даже и не думай о том, чтобы сбежать. В то же самое мгновение, когда твоя жизненная сила иссякнет, тебя втянет сюда обратно, как шавку на резинке.
