— Тогда почему же вы остановились?
Губы ее раздвинулись и влажно сверкали в свете луны. В невинных глазах горело такое нетерпение, что путь к отступлению оказался для Ника отрезан. Он притянул Симону к себе и впился в жадные губы. Его рука скользнула по ключице к плечу, затем опустилась на грудь.
Симона вздрогнула от этого смелого прикосновения. Николас прервал поцелуй и слегка отстранился.
— Я должен вас предупредить, леди Симона, — прошептал он, — что не поддаюсь женским интригам. Если это просто уловка, чтобы заполучить меня в мужья, то она обречена на провал.
Глаза Симоны сверкнули, она с иронией приподняла бровь и коротко хохотнула:
— Вам нечего опасаться, лорд Николас. Моя помолвка почти заключена. Да и в любом случае вы неподходящая для меня партия.
Она прикрыла глаза и подалась вперед, стремясь продолжить прерванный поцелуй, но Ник уклонился от ее жаждущих губ.
— Почему вы так думаете? — требовательно спросил он, чувствуя, как его обдало холодом. Симона открыла глаза и нетерпеливо вздохнула. Ник продолжил: — Потому что мне нет еще и восьмидесяти?
— Нет. — Симона удивленно захлопала глазами. — Потому что вы пьяница и хвастун и скорее всего не обладаете достаточным состоянием, а мой отец считает, что это непременное условие брака. — Она снова подалась к Нику, и он снова отстранился.
— О Боже, что же заставило тебя сделать такие выводы?
— Простые наблюдения, — будничным тоном ответила Симона. — Когда ты подошел ко мне в первый раз, то споткнулся, а плащ на тебе выглядел так, будто им мыли полы. — Она слегка наклонилась к его груди и потянула носом. — От тебя пахнет дешевыми женщинами и вином. Вот я и решила, что ты нищий обожатель.
Ник фыркнул, Симона, должно быть, неправильно его поняла, потому что приложила пальчик к его губам, заставляя молчать, и продолжила:
— Тебе нечего стыдиться, mon cher, — прошептала она. — Мне нет дела до твоего богатства.
Ник тряхнул головой, освобождаясь от этого жалостливого прикосновения. Неужели он недостаточно хорош для нее? Сначала Ивлин, а теперь и эта куколка сочли его никудышным! Может, его костюм и пострадал от прежних гулянок, но, видит Бог, Сесил Холбрук — один из его вассалов, Ник может купить его с потрохами, и не один раз!
— Отлично, миледи! — прорычал он. — Во всяком случае, эта единственная ночь оставит в вашей памяти такие воспоминания, что никакие сокровища мира не смогут стереть их.
Он снова притянул ее к себе, на сей раз грубо, безжалостно — огромными ручищами схватил за плечи и прижал к груди так, что она вскрикнула, а потом решительно вторгся в распахнувшиеся ему навстречу губы. Его язык вторгся ей в рот, как ураган. Ник прижал девушку к парапету, руки жадно метались по ее телу. Симона слабо стонала.
О Боже! Что с ней такое? Симона не ожидала такой бури эмоций. Прежде она и вообразить не могла, что способна на столь мощную страсть. Ноги почти не держали ее. Внутри возникла и стала расти сладкая боль. Шарль тоже целовал ее, даже случайно касался коленей, но сейчас все было иначе. Совсем иначе.
— Симона! — Шепот прозвучал прямо у нее в ухе. Голос принадлежал Дидье. Но Симона крепче зажмурила глаза и приказала ему исчезнуть.
— Сестрица! — настаивал Дидье. — Ты должна меня послушать!
— Не сейчас, — хрипло произнесла она прямо в уста барона.
Николас приподнял голову, не сводя опьяненного взгляда с бледного лица Симоны.
— Конечно, не сейчас, — прошептал он. — Я отведу тебя в свои покои.
Симона тряхнула головой и снова прильнула к губам Ника.
— Сестра!
— Убирайся прочь! — прорычала она.
— Леди дю Рош? Что вы говорите? — гневно воскликнул Николас. — Вы отказываете мне, заманив так далеко?
Симона издала слабый горловой звук, схватила руку барона и потянула ее себе под плащ.
— Нет, милорд, я…
— Отец идет! — завизжал Дидье.
Двойные двери балкона распахнулись, в проеме появился Арман дю Рош, за его спиной маячил лорд Холбрук.
Тут же был и светловолосый господин из танцевального зала, его рыжеволосая жена выглядела явно встревоженной, но сам он оставался бесстрастным.
— Симона! — прошипел Арман дю Рош, и Симона вдруг осознала, что самым недвусмысленным образом прижимается к груди барона Крейна. Она словно очнулась, оттолкнула Николаса, стала суетливо поправлять платье, сбросила чужой плащ и сунула его владельцу.
— Отец, я…
— Нет! — закричал Арман. Правая половина его лица перекосилась, старый шрам побелел, он прижал руку к груди и быстро заговорил по-французски: — Никаких извинений! Ты должна была оставаться в зале, но, как только я вышел, ты улизнула с этим… с этим… — он сделал презрительный жест в сторону барона, — с этим бродягой. Ты ведешь себя как шлюха!
Симона опустила глаза. Ее щеки пылали от стыда.
— Прости меня, папа.
— А вы! — Арман перешел на английский. — Вас следует выпороть за оскорбление леди!
— Прошу вас простить меня, лорд дю Рош, — спокойно произнес Николас, надевая плащ и тщательно его застегивая. — Но возможно, вам не известно, что предложение исходило от вашей дочери?
Задыхаясь от возмущения, Симона резко повернулась к Николасу:
— Лжец! Это ты заманил меня сюда!
— Ха! Да я едва поспевал за вами!
Рыжеволосая дама обратилась к своему мужу:
— Неужели ты ничего не можешь сделать?
Ее муж покачал головой и усмехнулся:
— Ты опять за свое? О Ник…
— И кстати, с моей нареченной, — вмешался в скандал толстый лорд.
Арман обернулся к старику:
— Вы знаете этого хлыща?
— Э-э-э… да, мы с бароном знакомы.
Ник приветливо улыбнулся лорду Холбруку:
— Сесил! Да ты прекрасно выглядишь! Мои поздравления в связи с грядущими свадебными торжествами!
Симона зарычала от злобы. Холбрук метнул на нее недовольный взгляд.
— А-а… э-э-э… благодарю. Рад вас видеть, милорд. Николас обратился к Арману:
— Полагаю, мы не знакомы. Я Николас Фи…
— Я слышал, кто вы такой, — холодно произнес Арман, игнорируя протянутую ему руку. Вместо пожатия он через плечо глянул, на дочь, тотчас отвернулся, словно не желая ее видеть, и коротко приказал: — Принеси наши плащи и жди меня.
Симона жалобно протянула руки к отцу:
— Папа, не верь ни одному его слову. Он…
— Иди, Симона.
Симона бессильно уронила руки и направилась к двери, но потом вдруг замерла на месте, обернулась и гневно бросила Нику:
— Ты просто трусливый побирушка! Я всегда буду ненавидеть тебя!
Николас зарычал и сделал к ней шаг, но тут вмешалась рыжеволосая. Она взяла Симону за руку и легонько потянула ее с балкона.
В коридоре Симона вырвала у нее свою руку и бросилась прочь, но рыжеволосая не отставала. Симона резко остановилась и, указывая на балконную дверь, выкрикнула:
— Этот негодяй… он мерзавец!
В ответ спутница спокойно улыбнулась и сообщила:
— Я знаю. Я невестка барона. Позвольте проводить вас?
— Non. Я желаю побыть одна. — Симона потянула на себя тяжелую дверь и исчезла в проходе.
— Дидье, — прошипела она, летя на цыпочках к бальному залу и стараясь не пропустить нужный поворот. Направо или налево? У Симоны вспыхнули щеки — она вдруг поняла, что, занятая бароном, совсем не заметила, в какую сторону отправилась в его обществе. — Дидье, где ты?
