Спереди раздался громкий крик, слова были не понятны Саймону, но едва ли можно было сомневаться в том, что это был зов. Его спутница ответила одной или двумя певучими фразами. Когда раздался ответ, она пошатнулась, но быстро взяла себя в руки и, глянув на Саймона, почти просяще протянула к нему руку. Он поймал ее, обхватил теплой ладонью, догадавшись, что в помощи им отказано.
— Что же теперь? — спросил он. Если сами слова были ей незнакомы, значение их, он знал, она понимала прекрасно.
Она деликатно лизнула палец и подняла вверх, порыв ветра отбросил ее волосы назад, открыв лицо с пурпурным синяком на щеке, над высокими скулами сгустились черные тени. Не выпуская руки Саймона, женщина рванулась влево, в одно из дурно пахнувших озерец, зеленая слизь хлюпала внизу, липла к ее босым ногам и к ее промокшим брюкам.
Так обошли они озерцо по краю, а закрывавший его середину туман двигался вместе с ними, не давая заглянуть внутрь. Голод Саймона стал грызущей болью. Промокшие ботинки натерли мозоли на пятках. Но звуков речи уже не было слышно, быть может, они обманули собак.
В гуще трав спутница его нашла путь наверх и вывела их на что-то вроде дороги, утоптанной, но не шире пешеходной тропы. На ней они могли уже прибавить шагу.
Должно быть, уже наступил день, хотя пасмурная погода не позволяла точнее определить время. Дорога устремилась вверх. Впереди показались красные скалы, действительно напоминавшие грубые стены какого-то бастиона, в расщелину между ними вползала дорога.
Они почти добрались до новой преграды, когда счастье им отказало. Из травы через тропу метнулся какой-то маленький зверек, прямо под ноги женщины. Она споткнулась и упала на утоптанную глину. Тут он услышал ее первый возглас — стон боли. Она ухватилась за правую лодыжку. Саймон поспешно развел ее ладони и попытался оказать помощь, вспоминая все, чему научился на поле боя. Перелома не было, только под рукой его она резко вдохнула, и стало ясно, что идти дальше она не может. И тут неподалеку протрубил рог.
— Это меняет все! — сказал Саймон скорее себе, чем женщине. Он метнулся вперед к расщелине в скалах. Дорога за ней поворачивала по равнине к реке. Иного укрытия, кроме скалистых ворот, не было видно впереди на несколько миль. Он повернулся к скальному редуту и внимательно разглядел его. Сбросив пальто с плеч и промокшие ботинки с ног, попробовал влезть наверх. Через несколько секунд он добрался до карниза, почти незаметного с дороги, за которым, однако, можно было укрыться.
Спустившись вниз к подножию скал, Саймон увидел, что женщина подползает навстречу на локтях и коленях. Совместными усилиями они смогли вскарабкаться вверх, в небольшую пещерку в источенной ветром скале. Чтобы уместиться там вместе, им пришлось так прижаться друг к другу, что, выглядывая наружу, он даже ощущал щекой ее теплое и быстрое дыхание.
Когда повеял холодный ветер, Саймон увидел, что ее полунагое тело сотрясает крупная дрожь. Неуклюже стянув с себя все еще сырое пальто, он набросил его ей на плечи. Она улыбнулась в ответ, хотя улыбку и портила разбитая ударом губа. Хороша, но не красотка, решил он: слишком худа, бледна и устала. И хотя тело ее достаточно откровенно просвечивало сквозь дыры, никакого мужского интереса к ней он не испытывал. Но почему-то Саймон понял, что она смутила его чувства, и сама удивлена тем, что понравилась ему.
Она тоже нагнулась вперед, теперь они лежали плечом к плечу. Потом потянула вверх рукав его пальто, уперев руку с широким браслетом на запястье в колено. Время от времени она потирала пальцами вправленный в браслет овальный кристалл.
