- Уже нагулялся? - спросила мама.
- Нет, я только на минуточку.
Мама, видимо, по-своему поняла приход Мити и, отодвинув от него миску с кремом, строго сказала:
- До обеда не дам, а то перебьешь аппетит, а потом ничего не ешь.
- А я вовсе не за этим. Мы с Мефодием пришли с тобой поговорить.
- Ты же видишь, что сейчас мне не до игры.
- А это ничуточки не игра. Мефодий хочет с тобой поговорить по-настоящему.
Митя кивнул львенку, и тот, как и договаривались, громко произнес:
- Здравствуй, мама!
- Привет. Давно не виделись? - спросила мама, не отрываясь от своего занятия.
- Это не я. Это Мефодий с тобой здоровается, - попытался объяснить Митя, видя, что мама спутала голос Мефодия с его собственным.
- Не морочь мне голову. Пойди лучше займись чем-нибудь.
И тут случилось непоправимое. Мефодий чуть-чуть задел хвостом чашку, которой, видно, уже давно наскучило стоять на столе. Чашка сорвалась с места и понеслась. Но что еще хуже, она вообразила, будто умеет летать и... стукнувшись о кухонный пол, раскололась пополам.
Мама ничего не сказала, но посмотрела на Митю так, что тот понял: ее молчание ничего хорошего ему не сулит.
- Мамочка, это не я, - сказал он.
- Не ты? А кто же? Может, я? Или Мефодий?
Митя знал, что предавать друга, а тем более ябедничать, нехорошо, поэтому сказал:
- Нет. Она сама. Может быть, ей надоело стоять на одном месте.
- Понятно. Мефодий у нас сам разговаривает и мешает мне работать, чашка сама бегает по столу. Только Митя у нас ни при чем! В последний раз предупреждаю, чтобы на кухне без дела я тебя не видела, иначе...
Когда мама говорила "иначе", это означало, что она сердится, а всякому ясно, что, когда мама сердится, лучше держаться от нее подальше, поэтому Митя взял Мефодия и безропотно пошел в комнату.
- Все из-за тебя, - прошипел он на Мефодия.
- Это не я виноват, - сказал Мефодий.
- Не ты? А кто же? Может, я? - спросил Митя точь-в-точь так же, как только что спрашивала его мама.
- "Кто-кто" - те, кто заготавливают неправильные речи, вот кто.
Те, кто заготавливают неправильные речи, обиделись в свою очередь.
- Почему это речь неправильная?
- Да потому, что когда я сказал: "Здравствуй, мама!", то получилось, что это моя мама, а не твоя. А на самом-то деле она твоя.
Митя задумался. Мефодий был прав.
- Теперь понятно, почему она нас перепутала. Да, чтобы ее удивить, надо сказать что-то совсем другое, - предложил Митя.
Но, прежде чем сказать что-то совсем другое, надо было найти дело, чтобы появиться на кухне, или, на худой конец, придумать его.
И они начали думать. Митя думал о том, что надо думать быстрее, потому что их ждет Авося. А Мефодий думал о том, можно ли понять со стороны, думает он или не думает... И еще о том, как должен выглядеть лев, который думает... И еще о том, что когда он станет настоящим...
Оказалось, что Митя думает гораздо меньше, потому что Мефодий не успел додумать еще и половину всех своих мыслей, когда Митя сказал:
- Придумал! Сегодня конец недели! Мама должна расписаться в дневнике. Только ты постарайся удивить ее до того, как она распишется. Другого такого дела нам не найти.
- Не бойся, я ее так удивлю, что она вообще расписаться забудет, - заверил Мефодий.
- Нет, так сильно не надо, - забеспокоился Митя о маме.
- Тогда подготовь ее заранее, чтобы она начала удивляться постепенно, - посоветовал Мефодий.
- Хорошо, - кивнул Митя. - Пошли?
- Подожди, а как же речь?
Времени на заготавливание новой речи не было, поэтому Митя сказал:
- Там что-нибудь придумаем. Я тебе подскажу.
С Мефодием в одной руке и с дневником в другой Митя направился на кухню.
- Мам, я пришел по делу, - в подтверждение своих слов Митя показал дневник. - Только ты успокойся, волноваться вредно, - начал он подготавливать маму к предстоящему удивлению.
Неизвестно почему, мама, вместо того чтобы успокоиться, напротив, заволновалась.
- Так и знала! - всплеснула она руками. - То-то ты не гуляешь, а вертишься на кухне. Неужели двойка?
- Нет, - сказал Митя.
- Значит, замечание, - вздохнула мама. - Опять думал на уроке неизвестно о чем?
- Нет, я вовсе не думал.
- Прекрасно! Теперь на уроке ты вовсе не думаешь!
- Я думаю... - оправдывался Митя, и Мефодий понял, что надо срочно прийти ему на помощь. В тот самый момент, когда мама отвернулась, чтобы погасить огонь под вскипевшим чайником, Мефодий произнес:
- На уроке думать вовсе не обязательно.
Как и следовало ожидать, мама удивилась.
- Вот как? А что же, по-твоему, обязательно делать на уроке? - спросила она у Мити, не обращая на Мефодия ни малейшего внимания.
Митя понял, что мама опять их перепутала. И зачем только Мефодий встрял без предупреждения?
Митя повернулся к Мефодию и тихонько, чтобы мама не услышала, прошептал:
- Заткнись, тебя никто не спрашивает! - а потом, обратившись к маме, громко продолжил: - На уроке нужно слушать учительницу и отвечать ей.
Мама удовлетворенно кивнула и полезла в холодильник за маслом. Так как Митя замолчал, Мефодий понял, что настал его черед говорить, и он сказал все точно по подсказке:
- Заткнись, тебя никто не спрашивает!
Мама так удивилась, что даже забыла закрыть холодильник.
- Не неси чепуху, а то я тебя тресну, - едва слышно пригрозил Митя Мефодию.
- Говорить учительнице "заткнись"? - спросила мама, глядя на Митю в упор. - И что же, интересно, говорит на это учительница?
В это время дверца холодильника захлопнулась, толкнув маму под локоть. Ложка, которой мама размешивала крем, выскользнула у нее из рук и шлепнулась на пол, оставив на нем разбрызганную кремовую кляксу. Мама охнула и нагнулась за ложкой, а Мефодий без запинки сказал:
- Не неси чепуху, а то я тебя тресну!
- Что-что?! - кажется, такой удивленной мама еще в жизни не была.
Митя молча показал Мефодию кулак.
"Что бы это значило?" - подумал Мефодий, а так как он был очень догадливым львенком, то быстро сообразил и добавил:
- Кулаком!
Очевидно, мама не заметила, что это произнес не кто иной, как Мефодий, зато она отчетливо видела, как Митя в это время потрясал в воздухе кулаком.
Надо было срочно все маме объяснить, и Митя сказал:
- Мама, это говорю не я. Я молчу. Вот посмотри, и ты сама убедишься, что я молчу.
Митя изо всех сил сжал губы, чтобы мама получше убедилась в том, что он молчит. Мефодий подумал, что не нужно мешать Мите показывать маме, как он молчит и, чтобы мама получше услышала, как сильно Митя молчит, он тоже не раскрывал рта.
Мама с опаской и в то же время жалостливо посмотрела на Митю.
- Митюша, а может быть, лучше позвонить, чтобы гости сегодня не приходили? Как ты считаешь? - сказала она и, взяв с полки записную книжку, начала искать в ней нужные номера телефонов.
- Я считаю, что это ерунда, - начал было Митя, но Мефодий, который совсем разошелся, перебил его:
- Я считаю ерунду, - сказал он, а так как к тому же умел считать до десяти, то решил, что незачем скрывать свои познания и продолжил: - Одна ерунда, две ерунды, три ерунды, четыре ерунды, пять ерундов, нет ерундей, нет, ерунд...
- Достаточно, - перебил его Митя.
- И я тоже думаю, что достаточно, - согласилась мама.
И Мефодий замолчал. Он был слишком горд, чтобы продолжать считать, когда этого никто не хочет.
- Может, у тебя жар? У тебя голова не болит? - Мама озабоченно потрогала Митину голову.
Митя хотел сказать, что ничего у него не болит, но вовремя заметил, что Мефодий раскрыл рот и тоже собирается что-то сказать. Тогда Митя зажал ему мордочку ладошкой. Мефодию не понравилось такое непочтительное обращение (да и кому бы понравилось?), поэтому львенок укусил Митю за руку.
Мите было совсем не больно, но от неожиданности он вскрикнул:
- Ай!
Мама отдернула руку от Митиного лба и сказала:
- Больно? Я больше не буду. Пойдем, я тебя уложу в постель. Сейчас врача вызовем. А хочешь, я тебе вместо обеда полную чашку крема дам?
Митя был в отчаянии. Он понял, что ничего ему маме не доказать. И тогда он сказал:
- Мамочка, я не болен. Просто я пошутил.
- Как пошутил?!
- Очень просто. Ты готовила, а мне стало скучно, вот я и пошутил.
- Значит, пошутил? - спросила мама таким тоном, что Митя понял - сейчас он наконец узнает, что такое иначе.
Мама медленно повернулась, медленно положила на полку записную книжку, и в это время Мефодий совершенно неожиданно сказал:
- Нет, это совершенно неправильная мама! Правильная мама обязательно бы обрадовалась, что с ней хотят поговорить.
И мама вдруг села на табуретку. И у нее опустились плечи. А потом она посмотрела на Митю добрыми-предобрыми и почему-то грустными-прегрустными глазами. Она смотрела долго-долго и молчала. И Митя молчал, потому что не знал, что сказать. И Мефодий молчал, потому что он уже все сказал. А потом мама притянула Митю к себе, обняла его и сказала:
- Да, наверное, я неправильная мама. Я должна радоваться, что ты хочешь побыть рядом и поговорить, а у меня за делами на самое главное времени не остается.
Митя поцеловал маму и почувствовал, что щеки у нее соленые. И ему вдруг стало жалко-жалко маму, которая настолько не верит в чудеса, что даже не замечает их вокруг себя, и он сказал:
- Мамочка, не плачь. Ты самая правильная мама на свете.
- Я и не плачу. - Мама утерла передником слезы.
- А чудеса на свете есть! Правда-правда! - с жаром воскликнул Митя.
- Возможно, - сказала мама так грустно, что каждому сразу было понятно, что это "возможно" совсем не такое возможно, когда это возможно.
- Точно есть. И я обязательно тебе докажу, - уверенно заявил Митя.
- Ну конечно, - улыбнулась мама сквозь слезы.
Митя не решился отпрашиваться у нее в Великоигранию сейчас, потому что боялся, что от этого мама расстроится еще больше, и он просто спросил:
- Ну я пойду погуляю, хорошо?
На плите что-то закипело и с недовольным шипением начало выплескиваться из кастрюли, но мама не обращала на это никакого внимания.
- Пойди, - сказала она.
А Митя подумал, что, даже если бы сейчас сгорели все пирожки на свете и разбились бы все на свете чашки, маме было бы все равно!
Митя с Мефодием вышли на улицу, но Авоси и след простыл.
- Вот тебе и на! Теперь и Авося куда-то исчез, - сказал Митя.
- Я вовсе не исчезал! - радостно воскликнул Авося, появляясь откуда-то из-за угла. - Я проверял.
- Что проверял?
- Как что? Можно ли уйти никуда. Оказалось, что нельзя. Ну что, разрешила тебе мама путешествовать?
- Нет. Она совсем не верит в чудеса, - махнул рукой Митя.
- Так я и знал. Ох уж эти взрослые! Вечно они только мешают.
- Нет, у меня мама очень хорошая, только мне ее так жалко: ведь очень скучно жить, если не веришь в чудеса.
- Еще бы не скучно. Просто можно умереть от скуки, - подтвердил Авося.
- Вот видишь... Наверно, поэтому она на меня иногда и сердится, что ей скучно. Я ведь никогда на нее не сержусь - даже когда она меня наказывает за дело. Вот если бы маме можно было помочь...
Как только Митя это произнес, ему в голову моментально пришла очень хорошая мысль, и он спросил у Авоси:
- Послушай, а в Великоигрании чудес много?
- Только в Великоигрании настоящие чудеса и бывают, особенно в Шутландии, - сказал Авося.
- А игрушечные львы там тоже настоящие? - спросил вдруг Мефодий.
- А какие же еще? У нас в Шутландии все понарошечное становится настоящим, поэтому и игрушечные львы у нас самые настоящие игрушечные львы на свете, - заверил Мефодия Авося.
- А можно принести из Шутландии какое-нибудь, хотя бы самое маленькое, чудо для мамы? - спросил Митя.
- Можно. В нашей Шутландии сплошная разрешандия. Что хочешь, то и делай!
- Тогда я все равно докажу маме, что чудеса есть. Мы отправляемся без спросу! - сказал Митя.
Решение было принято, и Митя уже собрался подбросить пятак, как вдруг ему в голову пришла очень печальная мысль. Нельзя сказать, что Митя обрадовался тому, что она пришла, но поскольку она была уже здесь, то прогнать ее он не мог. А мысль эта была самая грустная из всех мыслей, которые бывают на свете. Она была о том, что когда мама выглянет во двор и не увидит его, то сначала удивится, а потом разволнуется, а потом испугается, а потом заболеет и может умереть от горя. Мите стало жалко маму, потом себя, потом и себя и маму вместе, и он покрепче зажал пятак в кулаке.
- Нет, надо придумать что-нибудь такое, чтобы мама не волновалась, - сказал Митя таким тоном, что все сразу поняли: пока что-нибудь такое не придумается, о путешествии не может быть и речи.
- А может, все-таки отправимся? Хотя бы на минуточку? - спросил Мефодий, которому ужасно хотелось стать настоящим игрушечным львом.
И тут Митю осенило: он ведь совсем забыл про свое открытие.
- Точно, мы отправимся в Шутландию на минуточку. Только эту минуточку надо хорошенько растянуть, чтобы в нее уместилось побольше моего времени с интересными приключениями. Мама и не заметит, что нас не было!
Митя одной рукой крепко прижал к себе Мефодия, другой подбросил пятак, закрыл глаза и...
Монетка звякнула, Митя открыл глаза и увидел то, чего совсем не ожидал увидеть: вокруг простирался пустырь без конца и без края.
- Добро пожаловать в Шутландию! - радостно сказал Авося.
- Ничего себе страна. Говорил, чудес полно, а тут сплошная пустота. - Митя разочарованно огляделся.
- Не пустота, а простор, - возразил Авося. - Это же Фант-Азия, а Фант-Азии нужен простор, поэтому она и начинается с ничего.
Мефодию было не до того, чтобы разглядывать окрестности. Он был занят делом поважнее: пытался поймать свой хвост, чтобы посмотреть на него теперь, когда он стал настоящим, но хвост в самый последний момент все же умудрялся улизнуть от хозяина.
- Просто удивительно, до чего же эти настоящие хвосты прыткие, - сказал он, запыхавшись.
- Не нравится мне эта Фант-Азия. Ничего в ней интересного нету, - окончательно решил Митя.
- Это в Фант-Азии-то ничего интересного? Да здесь, если хочешь знать, все волшебные страны: Тридесятое Царство, Страна Чудес, Страна Дураков, Игрландия, Шутландия и все остальные, - перечислил Авося.
- Если здесь столько расчудесных стран, то зачем же ты нас притащил на этот пустырь? - спросил Митя.
- Ничего ты не понимаешь. Это не пустырь. Это поле.
- Это я-то ничего не понимаю? - обиделся Митя и по-своему был прав. Кто же согласится с тем, что он ничего не понимает? - Если это поле, то на нем должно что-нибудь расти.
- Спорим, нет? Это на обычном поле что-нибудь растет, а это поле необычное, - возразил Авося.
К этому времени Мефодий оставил в покое свой хвост и прислушался к разговору.
- Это Поле Брани, - сказал он с видом знатока.
- Чего? - не понял Авося.
- Брани. Как только мы на него попали, тут же начали браниться, - пояснил Мефодий.
- А вот и не угадал. Это просто чистое поле, - сказал Авося.
- Скажи еще, что это Поле Чудес из Страны Дураков, где надо закопать пятак, чтобы выросло целое пятаковое дерево, - сказал Митя и вдруг спохватился. - Ой, а где же мой пятачок?
- Да вот же он. - Авося поднял с земли монетку и протянул ее Мите.
- Это не он, - возразил Митя.
- А что же это тогда, по-твоему?
- Не знаю, но это не пятак. Это... Это... Это неизвестно что, вот что это.
- Чего тут неизвестного? Ясно же написано: четыре копейки, - пожал плечами Авося.
- Мама говорила, что четырех копеек не бывает, - заявил Митя.
- Как же не бывает, когда вот они?
Четыре копейки, действительно, были "вот они" - спорить не приходилось.
- А по-моему, если есть одна, две, три и пять копеек, то обязательно должны быть и четыре. Иначе получается нечестно, - справедливо рассудил Мефодий.
- Все равно это не моя денежка. У меня-то был пятак, - сказал Митя.
- Ишь, какой хитренький. Что, этот пятак тебе неразменный, что ли? - сказал Авося. - Думаешь, ты будешь по разным странам путешествовать, а пятак все целехонький будет?
- Так это вроде платы за проезд? - спросил Митя.
- А ты как думал?
- Я об этом не думал, - признался Митя.
- Зато теперь придется подумать, что нам делать дальше.
- Ты ведь здесь живешь, почему это я должен думать? - спросил Митя.
- Потому что я сегодня уже один раз думал, - резонно заметил Авося.
- Как же думать, если здесь даже дороги и то нету. Хоть бы какой-нибудь плохонькой. Вообще неизвестно, куда идти.
- Так бы сразу и сказал: нужна, мол, дорога плохонькая. Это я мигом спроворю, - сказал Авося, и вдруг, как по мановению волшебной палочки, у них под ногами появилась хотя и не очень хорошая, но все же дорога.
Митя уставился на Авосю, как будто увидел его впервые.
- Ты всамделишный волшебник?!
- Нет, я Могистр, я ведь тебе уже говорил.
- И ты можешь все-все?
- Все, что могу, - ответил Авося.
- Так что же ты тогда для мамы чуда не сделаешь? - спросил Митя.
- Сделанных чудес не бывает, - категорично заявил Авося.
- А дорога? - спросил Митя.
- Дорога - она и есть дорога. Разве это чудо?
Митя посмотрел на узкую, кривую дорогу и согласился, что чудом ее, пожалуй, не назовешь.
- Зачем делать чудеса, когда их вокруг полным-полно, - пожал плечами Авося.
- Что-то я никакого полным-полно не вижу, - сказал Мефодий.
- Это оттого, что чудеса на дороге не валяются, - заметил Авося.
Что правда, то правда - на этой дороге не валялось ничего.
- Куда эта дорога ведет? - спросил Митя.
- Куда-то ведет. - Авося сделал неопределенный жест.
- Наверно, если по ней пойти, то где-нибудь мы чудо найдем, - предположил Мефодий.
- Где-нибудь найдем, - подтвердил Авося.
- Тогда мы пойдем... - Митя задумался, какую сторону выбрать.
- Туда, - разом сказали Авося и Мефодий, показывая в противоположные стороны.
- Нет, так ничего не выйдет, - сказал Митя. - Чтобы не заблудиться, нам надо знать, куда идти...
- Для этого надо встретить на дороге камень, - задумчиво сказал Мефодий.
- Какой? - Авося подозрительно покосился на валявшиеся по обочинам булыжники.
- Не такой, а большой, и чтобы на нем было высечено: "Налево пойдешь - коня потеряешь, направо пойдешь - меч потеряешь".
- А зачем? - спросил Авося.
- Как зачем, чтобы знать, куда идти без коня, а куда без меча, - объяснил Митя и добавил: - Только нам такой камень не подойдет. У нас ведь все равно ни коня, ни меча.
Мефодий задумчиво почесал лапкой затылок.
- Действительно ни коня, ни мяча... Как назло мяч дома оставили.
- Если не хочешь заблудиться, то лучше всего идти по столбовой дороге, - сказал Митя.
- По столбовой, так по столбовой, - согласился Авося, и дорога тотчас же стала столбовой: посередине нее появился полосатый верстовой столб со стрелками, они указывали в разные стороны. На одной крупными печатными буквами было написано: "КУДА-ТО". Надпись на другой гласила:
"ГДЕ-НИБУДЬ".
- Где-нибудь! Это там, где лежит чудо, - обрадовался Митя.
- Точно. Теперь можно считать, что чудо у тебя в кармане, - подтвердил Авося.
На всякий случай Митя сунул руку в карман и с сожалением понял, что так считать еще пока рановато.
- Значит, мы пойдем туда! - Митя указал на стрелку "ГДЕ-НИБУДЬ" и решительно зашагал вперед.
Они прошли немного.
- По-моему, этот столб нас преследует, - таинственно шепнул Мефодий.
Митя оглянулся. Верстовой столб по-прежнему стоял рядом. Они прошли еще немного. Столб не отставал.
- Ничего не понимаю, - развел руками Митя, - мы идем, идем, а никуда не приходим. И еще этот столб привязался.
- А по-моему, если хочешь куда-то прийти, то и идти надо куда-то, а не бродить где-нибудь, - резонно заметил Мефодий.
- Но там ведь чуда нет, - возразил Митя. - Вот если бы куда-то и где-нибудь были в одной стороне...
- Нет ничего проще. - Авося ухватился за стрелку с надписью "ГДЕ-НИБУДЬ" и стал поворачивать ее в другую сторону.
Стрелка скрипела и разворачиваться не желала.
- Эй, помогай! - крикнул Авося Мите и Мефодию.
- Зачем? - спросил Митя, тоже толкая стрелку.
- Увидишь... - загадочно сказал Авося.
Наконец стрелка повернулась, но самое удивительное, что и дорога повернулась вместе с ней.
- Порядок! - сказал Авося, отряхивая ладони. - Если куда-то идти, обязательно где-нибудь окажешься.
Теперь позади дороги не было, зато их дорога стала вдвое шире и вела куда-то в таинственное где-нибудь.
Друзья прошли всего несколько шагов, и столб скрылся из виду.
- Вот бы нам клад отыскать, - мечтательно сказал Митя. - Только это очень трудно. Клады всегда хранятся в подземельях, - вздохнул он.
- Ага, и у твоей бабушки клад под землей, в погребе, - подтвердил Мефодий.
- Настоящий? - удивился Авося.
- Не совсем. У бабушки в кладовке хранятся всякие соленья, варенья и компоты. Она говорит, что зимой это настоящий клад, но я-то знаю, что настоящий клад и искать надо в настоящем подземелье, - сказал Митя.
- А где оно? - поинтересовался Авося.
- Откуда мне знать, - пожал плечами Митя. - Подземелье найти непросто. Вон ты живешь здесь и то не знаешь, где оно.
- Кто?! Я?! Да провалиться мне на этом самом месте, если я не знаю, где находится подземелье!..
ТРРАХХ! ТАРАРАХ! - Авося с треском провалился на этом самом месте.
Митя с Мефодием стояли возле неизвестно откуда взявшейся ямы.
- Ой, куда это я провалился? - послышался снизу голос Авоси.
- В какую-то яму. Не бойся, мы тебя сейчас вытащим, - подбодрил его Митя.
- Подождите, по-моему, это не простая яма. Ну конечно, это подземелье! Чего вы там застряли? Спускайтесь сюда!
Митя покрепче прижал Мефодия и ногой попытался нащупать в подземелье какую-нибудь опору, но опоры не было, и он спускался все ниже и ниже, пока не соскользнул с края и не полетел вниз.
ПЛЮХ!!!
Митя приземлился на что-то мягкое, но не успел обрадоваться, что все вышло так удачно, как, к своему ужасу, почувствовал, что они здесь не одни.
- Ой, кажется, я на ком-то сижу, - сказал он.
- Мне тоже так кажется. Лучше спрыгни, - сказал Авося сдавленным голосом.
- Ну да, тут темно, а вдруг я упаду?
- Если не спрыгнешь, то упаду я, - сказал Авося.
Только Митя собрался спрыгнуть, как тот, кого он оседлал, взбрыкнул, и, чтобы не свалиться, Митя еще сильнее вцепился ему в загривок.
- Ой, он еще и брыкается!
- Если не слезешь сейчас же, он еще и кусаться будет, - пропыхтел Авося, и Митя подумал, что, наверное, ему уже здорово досталось от того, кто сидел в подземелье.
- А может, его посильнее пришпорить, чтобы не брыкался? - посоветовал Мефодий.
- Не надо! - взмолился Авося.
Брыкаска брыкнул, Митя с Мефодием кубарем покатились на землю. К этому времени глаза их привыкли к темноте, и они увидели, что кроме них и Авоси здесь никого нет.
- Так это ты брыкался? - спросил Митя Авосю.
- А чего ты на меня уселся? - обиженно сказал Авося.
- Что же ты сразу не сказал, что это ты?
- Я говорил тебе: "Спрыгни!", а ты так рассиделся, что прямо не прогнать, будто я кресло какое.
- Я же не нарочно. Давай мириться, - сказал Митя.
- Ладно уж, так и быть, - простил его Авося. - Скажите еще спасибо, что я у вас такой толковый: раз, два - и подземелье перед вами.
- А мы не заблудимся? - спросил Митя.
- Это со мной-то? Со мной не пропадете! Я все знаю, как свои пять пальцев, - похвалился Авося и ощупью направился вперед.
Митя одной рукой ухватился за Авосю, а другой нес Мефодия, который мучительно решал очень трудный вопрос: носят ли настоящих львов на руках. Наконец Мефодий сказал:
- Вообще-то я и сам могу идти.
- Нет, лучше я тебя понесу, чтобы нам не потеряться, - сказал Митя.
- Ну, если только, чтобы вам не потеряться, - милостиво согласился Мефодий.
Мало-помалу друзья стали различать в потемках подземные коридоры и переходы, которые то и дело норовили свернуть куда-нибудь в сторону.
- Какое большое подземелье, - сказал Митя. - Хорошо еще, что ты дорогу знаешь.
- Со мной вам просто повезло, - подтвердил Авося. - Такой хороший проводник не каждому достается.
Подземный коридор свернул еще раз, и друзья уперлись в стену.
- Тут тупик, - сказал Митя.
- Ничего, это временные трудности, - небрежно сказал Авося и повернул назад.
Друзья прошли еще немного и вновь оказались в тупике.
- Опять тупик, - сказал Мефодий.
- Ну и что же? Это еще одни временные трудности, - невозмутимо сказал Авося. - Какое же путешествие без трудностей? Так даже не интересно.
Вслед за вторыми возникли третьи, четвертые, пятые, шестые временные трудности.
Наконец Митя сказал:
- По-моему, мы сбились с пути. А еще хвастался, что подземелье знаешь, как свои пять пальцев. Куда ты нас завел?
- Не завел, а привел. Можете радоваться, - сказал Авося.
- Как привел?!
- Очень просто. Ты же сам сказал, что клад лежит где-то в подземелье. Вот мы и есть где-то в подземелье, как ты и хотел.
- В моем "где-то" клад лежит, а в твоем ни зги не видно, - возмутился Митя.
- Подумаешь, чего на нее смотреть, на згу на эту? Тоже мне, нашли зрелище, - обиженно фыркнул Авося.
- Нет уж, если ты нас сюда завел, то выводи назад, - сказал Митя.
- Вот еще! Почему все время я? Теперь твоя очередь.
Куда идти Митя не знал, но кому-то надо было идти впереди, и он возглавил шествие. Они шли то направо, то налево, то прямо, пока наконец Митя совсем не запутался.
- По-моему, мы заблудились, - сказал он.
- Вот всегда так, - торжествовал Авося. - Пока я вас вел, мы шли туда, куда надо, а как только нас повел ты - мы сразу же заблудились.
- Если ты такой умный, то и веди нас сам! - разозлился Митя.
- Сам... сам... сам... - донеслось из тьмы.
Друзья увидели, что они стоят возле темной пещеры.
- К-к-кто т-т-там кричит из т-т-темноты? - спросил Авося, запинаясь.
- Ты... ты... ты... - донеслось в ответ.
- Пойдем, посмотрим, кто там такой, - предложил Митя.
- Ой... ой... ой... - заойкали в пещере.
- А вдруг там дракон внутри? - с опаской спросил Авося.
- Три... три... три... - уточнил кто-то невидимый.
Авося задрожал.
- Видите, их целых три. Вот так попали в беду.
- Иду... иду... иду... - предупредили из пещеры.
Авося попятился.
- Ой-ой-ой, он уже идет. Лично я с драконами драться не мастак!
- Так!.. Так!.. Так!!! - подтвердил некто.
Митя попытался остановить Авосю.
- Постой, а может, и не хочет драк он?
- Дракон?.. Дракон?.. Дракон?.. - переспросили из тьмы.
- Как же, держите карман шире - дракон да драться не хочет, - бормотал себе под нос Авося, постепенно отступая все дальше от пещеры.
- Не бойся, я с тобой! - успокоил его Мефодий.
- Бой!.. Бой!.. Бой!! - зловеще донеслось в ответ.
- Нетушки, мне в бой не хочется совсем, - сказал Авося и так припустил прочь, что только пятки засверкали.
- Съем... съем... съем... - неслось емувслед.
Митя и Мефодий бросились за Авосей, но догнать его оказалось не так-то просто: хорошо еще, что Митя с Мефодием бежали вдвоем, - ведь вдвоем-то бежать вдвое быстрее. Наконец, когда им удалось-таки догнать запыхавшегося магистра, Митя укоризненно сказал:
